- Ну вот... - с унынием в голосе сказал он, плюхнувшись в траву. - Враги наращивают силы! А мы, увы, по-прежнему не в форме!

Петр встал и движением штангиста, берущего рекордный вес, затащил на плечо тяжеленный рюкзак.

- Враги одерживают верх! Но мы не собираемся сдаваться! Мы будем биться до последнего! - Согнувшись в три погибели под тяжестью рюкзака и карабина, он брел, глядя себе под ноги в траву, где были, казалось, разбросаны мириады камней, мечтающих о том, чтобы Петр на них натыкался.

...Он опять споткнулся, хотя мог бы поклясться, что никаких камней в траве не видел, и мешком свалился на землю.

Петр разразился длинным, не переводимым ни на один из земных языков ругательством, с трудом поднялся и, высоко поднимая ноги, стал топтаться на том месте, где, по его предположению, скрывался в траве камень.

Он вытоптал в траве круг диаметром метра в два, но камня так и не обнаружил.

Тогда он с рычанием содрал с себя рюкзак и карабин и отбросил их в сторону. Потом, не переставая рычать, встал на четвереньки и с энергией свиньи, попавшей под изошедший желудями дуб, принялся рыться в траве, обещая камню предать его самой страшной из существующих казней.

Камень, точно опасаясь его угроз, исчез. Как сквозь землю провалился.

Минут пять Петр покопался в траве, понемногу успокаиваясь, рыкнул в последний раз и прямо так, на четвереньках, пошел к своим пожиткам. Он лег на живот рядом с рюкзаком и в изнеможении закрыл глаза.

"Итак, события бурно развиваются, - подумал он. - На солнечный удар не похоже, а для умственного помешательства на почве одиночества вроде рановато... Или самое время?"

Петр сел и, поджав ноги, осмотрел ботинки.

Ботинки были как ботинки. Немного облезлые сверху и синие от сока травы снизу. Петр искал на них что-то такое, чем они должны были цепляться за траву, и не находил. Самые обыкновенные казенные ботинки шестнадцатого размера, и никакого тебе подвоха.

"Босиком пойти, что ли?.." - подумал он, глядя на их тупые носки.

Петр снял ботинки и, поднявшись, попробовал пройтись.

Ноги тонули в сочной траве, приятно освежающей нагретую кожу. Петр походил немного, чувствуя, как через подошвы в тело входит бодрящая прохлада, и направился к своим вещам.

Бросив на них взгляд, он вдруг увидел рядом с рюкзаком торчащий из травы круглый камень.

"Ах, вот ты где! - обрадовался Петр и, плотоядно облизываясь, стал, крадучись, подбираться к своему мучителю. - Вот я тебя сейчас! Ты мне ответишь за всех своих близких и дальних родственников!" Он зыркнул по сторонам в поисках других противников, а когда снова посмотрел на камень, его на месте не оказалось...

Петр замер и, зажмурившись, помотал мокрой от пота головой.

Камень исчез!!!

Подойдя к рюкзаку, Петр осторожно обошел его кругом, внимательное вглядываясь в траву...

Камня не было!!!

- Галлюцинации... - шепотом сказал Петр.

Слово прозвучало зловеще.

Петр отошел от рюкзака метров на десять и поглядел через плечо.

Камень вызывающе торчал из травы, правда, уже с другой стороны рюкзака.

- У-У-У-У" злодей... - проговорил Петр, обращаясь к своему обидчику. Он направился к камню, не отрывая от него глаз, и вдруг заметил, что тот быстро исчезает, как бы тонет в траве...

Петр остановился и сделал несколько шагов назад. Камень полез из травы, как гриб после дождя.

- Не хочешь, значит, со мною знаться, - выразительно проговорил Петр. Ну и ладно! Не больно надо! - Он настолько устал, что у него не было сил ни пугаться, ни удивляться. Помеха его просто раздражала.

Петр подковылял в вещам и запихал ботинки в рюкзак, подозрительно поглядывая по сторонам. Взвалив пожитки на свои многострадальные плечи, он чуть качнулся вперед и смешной вихляющей походкой побрел дальше.

Шагов двести он двигался без приключения, хотя пребывал в напряженном ожидании какой-нибудь каверзы. Но ничего не произошло, и Петр, успокоившись, зашагал бодрее.

Когда он начал уже слегка забывать о недавнем неприятном происшествии и даже принялся напевать какую-то веселую мелодийку, босая нога неожиданно наступила на круглое и колючее нечто, спрятавшееся в траве.

Петр запрыгал на другой ноге, сжав руками травмированную ступню, и, не удержав равновесия, опрокинулся на спину, взбрыкнув здоровой ногой. Он задрыгался в лямках, как необъезженная лошадь в постромках, но ремень карабина перехлестнул их, и освободиться никак не удавалось. Поняв всю бессмысленность своих попыток, Петр затих...

Полежав немного, он осторожно и быстро освободился от груза, уселся и подтянул к себе болевшую ступню. На подошве он увидел множество точек, из некоторых выступила кровь.

Петр без прежнего энтузиазма порылся в траве, заранее зная о конечном результате, само собой, ничего не нашел и разозлился.

- Та-а-ак... - выразительно, но непонятно протянул он. - Шутки в сторону: привидения не наносят ран! Стало ясно, что это чьи-то козни. Петр встал и огляделся.

- Эй ты!!! - заорал он, ни к кому конкретно не обращаясь. - Отцепись!!! И без тебя тошно!!!

Равнина ответила тишиной.

Тогда Петр поднял свою мортиру и, сняв глушитель, шарахнул для острастки в небо. Неимоверный грохот всколыхнул воздух.

Равнина не ответила даже эхом.

- Вот так-то!.. - Петр достал из рюкзака ботинки и на всякий случай обулся. Потом выложил на траву продукты из состава НЗ и немного подкрепился.

После еды потянуло ко сну. Петр лег на спину и, сощурив глаза, посмотрел на уже клонящийся к горизонту Церус. Из маленького зеленого кружка полезли длинные лучики-иглы, и он действительно стал похож на земной кактус.

Вынырнув из дремы, Петр посмотрел на часы. До ночи было еще далеко. При хорошем темпе можно успеть оттопать в сторону Купола километров тридцать.

Что бы там ни было, сидеть Робинзону не пристало. Ему следовало бороться и укрощать непокорную планету. Петр собрал пожитки, с уже хронической тоской залез под рюкзак, перевесил на грудь карабин и, сверившись по компасу, пошел к горизонту.

Кто-то только этого и ждал... Внезапно в ботинок левой ноги сильно ударили снизу.

Петр, забыв про вес рюкзака, отпрыгнул в сторону и схватился за карабин.

Трава под ногами была без изъянов.

Петр положил палец на спуск и левой рукой перебросил затвор.

- Выходи!!! - рявкнул он, целясь себе под ноги. Никто не отозвался.

- Ну гляди у меня... - прошипел Петр и, держа карабин наперевес, стал пятиться назад. Когда он отошел от места последнего нападения метров на двадцать, глаза уловили там что-то, не относящееся к траве.

Петр замер, на всякий случай задрав в небо ствол карабина, и вгляделся. В траве что-то было, но рассмотреть предмет Петр не мог - не позволяло расстояние. Тогда он осторожно, крадучись, точно к дичи на охоте, стал подбираться к загадочному предмету, до слез напрягая глаза.

Предмет не исчезал.

Метрах в десяти Петр остановился. Теперь он видел, что в траве, возвышаясь над землей, на коротком толстом стержне торчит круглый набалдашник, весь состоящий из красных гранул или зерен и более всего напоминающий ободранный плод граната.

Петр стоял и ждал, чувствуя, что эта штука появилась тут из земли неспроста.

Набалдашник вдруг дернулся и полез вверх. Он оказался чем-то вроде головы странного суставчатого животного, которое вылезало из земли, все больше возвышаясь над травой...

Зверь был похож на гусеницу, большую, более чем полутораметровую гусеницу, вставшую на дыбы. Он стоял, согнувшись вопросительным знаком, и шевелил в воздухе многочисленными, идущими по всему животу сороконожьими лапками. Набалдашник-голова являл собой, по-видимому, один сплошной фасеточный глаз, отсвечивающий в лучах Церуса множеством рубиновых блесток. Над этим оком подрагивали длинные загнутые волоски-реснички, и казалось, что зверь непрерывно подмаргивает своим полимоноглазом. А под набалдашником торчали в стороны жесткие кошачьи усы. Благодаря усам голова зверя здорово смахивала на карикатурную кошачью морду.