Ему обещали. Обещали, что он еще увидит ее. Или это ему только приснилось?

Нет, у него по-прежнему есть вещи, которые позволят отвлечься от жалости к себе. Работа. Она будет лучшим лекарством. Вечером Гэри немного подремал, но подсознание продолжало бодрствовать. Да, именно так, поскольку в мозгу что-то саднило. В том самом месте мозга, где гнездилась лишь математика. Наверно, ему не давали покоя те самые псевдолишайники, увиденные сегодня в саду.

— Это надо вывести на дисплей, — сказал Гэри и посмотрел на экран. Тот показывал роскошную панораму, раскинувшуюся за стеной его комнаты.

Галактика.

— Ах, — вырвалось у Гэри. Должно быть, перед тем как лечь, он работал над одной маленькой технической проблемой, без которой его План был бы неполным. Нужно было решить, в каких зонах космоса и звездных скоплениях остатки научных знаний могут сохраниться в течение всего приближающегося периода варварства, который неизбежно настанет после крушения Империи. Когда экспансия Академии достигнет центра галактики, такие островки смогут доставить немало хлопот. «Правда, эта эпоха наступит не раньше, чем через пятьсот лет. Ванда, Стеттин и Пятьдесят думают, что наш план доживет до тех пор, но я так не считаю». Гэри потер глаза и слегка наклонился вперед, вглядываясь в узоры, которые лишь отдаленно напоминали хорошо известные очертания двух спиралей Галактики. В изображении было что-то не то. Знакомое, но…

И тут он ахнул. Это не было маленькой технической проблемой! Перед сном он решил просмотреть дискету, которую ему дал этот маленький бюрократ по имени Антик, чтобы сделать пару замечаний и отослать обратно с ободряющим сопроводительным письмом.

«И заставить пережить самый волнующий момент в жизни», — подумал Гэри, роняя голову на грудь. Он смутно помнил, что потом Керс уложил его в постель.

Сейчас Селдон снова смотрел на экран, изучая очертания космических течений и условные обозначения. И постепенно до него начинали доходить две вещи.

Во-первых, Хорис Антик не был дикарем-первооткрывателем. Математический аппарат был примитивным, и большинство формул было дерзко позаимствовано из нескольких популярных брошюрок, посвященных ранним работам Гэри.

Во-вторых, эти узоры поразительно напоминали нечто увиденное совсем недавно…

— Компьютер! — крикнул он. — Ну-ка, выведи на экран карту всех хаотических миров Галактики!

Рядом с простенькой моделью Антика появился намного более сложный чертеж. Изображение, которое показывало места и интенсивность опасных социальных отклонений за последние два века. Редкие возвраты к хаосу случались и в лучшие дни Империи. Но в последнее время они стали носить характер настоящих катастроф. Так называемый Закон Селдона, принятый во время его пребывания на посту премьер-министра, помог на время погасить конфликты и установить галактический мир. Но постоянно увеличивавшееся число хаотических миров было еще одним симптомом того, что цивилизация рушится. Все шло вкривь и вкось. Привычный глаз остановился на точках катастроф.

Сарк, где самоуверенные «эксперты» однажды извлекли из древнего полусгоревшего архива копии Жанны и Вольтера и похвалялись чудесами, на которые способен их прекрасный новый мир… пока тот не рухнул.

Мэддер Лосе, вспыхнувший так, что чуть не воспламенил всю Галактику, и внезапно потухший.

И Сантанни, планета, ставшая могилой Рейча. Мятеж, восстание и разгул кровавого насилия.

У Гэри пересохло во рту. Он приказал:

— Совмести оба изображения. Высчитай простую корреляцию, тип шесть. Покажи сходство.

Чертежи наложились друг на друга, видоизменились, и компьютер начал подсчитывать совпадения. Через несколько мгновений он вынесет приговор, выраженный в математических символах, и галактическое колесо закружится в водовороте.

— Пятнадцатипроцентная причинно-следственная корреляция между появлением хаотических миров и… и…

Гэри замигал. Он не мог вспомнить глупости, которые бормотал этот толстый бюрократ. Что-то о космических молекулах… О потоках галактической пыли?

Он едва не приказал немедленно включить визифонную связь и разбудить Хориса Антика — отчасти в отместку за то, что тот лишил сна его, Гэри Селдона.

Однако он ухватился за подлокотники кресла и подумал еще раз, вспомнив, чему учила его Дорс, когда они были мужем и женой:

— Гэри, не выпаливай первое, что приходит тебе на ум. Не следует лезть напролом. Это простительно лишь примитивным самцам, шляющимся по джунглям в телах дикарей. Но ты же имперский профессор! Ты всегда морочил людям голову, притворяясь уважаемым человеком.

— В то время как на самом деле я…

— Большущая человекообразная обезьяна! — хохотала Дорс, прижимаясь к нему. — Моя обезьяна. Мое чудесное живое существо.

Эти воспоминания позволили Гэри слегка успокоиться. Можно немного подождать ответа. По крайней мере до утра.

Из леса появилась фигура, пересекла поляну и двинулась вперед. Дорс пристально рассматривала пришельца.

Главное осталось прежним — Лодовик обладал высоким и стройным мужским телом. Но кое-какие детали изменились. Лицо его казалось более молодым и классически красивым, несмотря на слишком длинные волнистые волосы.

— Добро пожаловать на старую добрую Сатирукопию, — сказал робот, остановившись в трех метрах от Дорс.

Она послала микроволновый сигнал, начав беседу на сверхскоростном канале.

— Время дорого.

Но он покачал головой.

— Если не возражаешь, будем разговаривать как люди. В наши дни эфир слишком заражен. Разве ты не знаешь, что я мем?

В том, что робот имел человеческое тело, не было ничего необычного. Особенно если это тело помогало ему играть роль умного человека. Дорс понимала, что Лодовик прав. Мемы, или зловредные виртуальные духи, могли быть повинны в превращении Лодовика из лояльного члена группы Дэниела в дерзкого борца за свободу, больше не признававшего Законов роботехники.

— Ты все еще находишься под влиянием этого чудовища Вольтера? — спросила она.

— А вы с Дэниелом все еще общаетесь с Жанной д’Арк? — ответил вопросом на вопрос Лодовик и рассмеялся, хотя поблизости не было ни одного человека, которого он мог бы одурачить. — Признаю, в моих программах живут частицы древнего сима Вольтера, занесенные туда нейтринными потоками сверхновой. Но, можешь быть спокойна, они оказывают на меня благотворное влияние. То, что я мем, не делает меня опасным.

— Все зависит от точки зрения, — ответила Дорс. — Но когда речь идет о безопасности человечества, точка зрения значения не имеет.

Робот, стоявший напротив, поклонился.

— Дорс, ты была и осталась хорошей ученицей. Преданной своей религии. Такой же, как Жанна, сохранившая верность своей вере, несмотря на то что прошли тысячи лет. Вы хорошая пара.

Аналогия была недвусмысленной. Религией Лодовик называл Нулевой Закон, верховным жрецом и главным прозелитом которого был Дэниел Оливо. Верой, которую Лодовик теперь отвергал.

— И все же ты еще служишь, — с неприкрытым сарказмом ответила Дорс.

— Служу. Но добровольно. И не совсем так, как предусмотрено планом Дэниела.

— Дэниел служит благу человечества с начала времен! Как ты можешь думать, что знаешь истину лучше его?

Лодовик снова пожал плечами, причем так естественно, словно этот жест стал его второй натурой. Слегка повернувшись, он указал на несколько куполов, обвитых виноградной лозой (остатки покинутой Имперской исследовательской станции), и раскинувшийся за ними огромный лес. „

— Скажи, Дорс, тебе никогда не приходило в голову, что сорок лет назад здесь произошло нечто удивительно удобное? Я имею в виду то самое приключение, когда вы едва избежали гибели, находясь в искусственных телах.

Дорс сделала паузу и против обыкновения удивленно замигала.

— Не отклоняйся от темы, — наконец ответила она. — Твои замечания не имеют смысла. Какое отношение это имеет к вам с Дэниелом?

— Не сердись. Я отвечу на твой вопрос. Вспомни то время, когда вы с Гэри были здесь, скакали по веткам, бегали под пологом этого самого леса и наслаждались всем спектром эмоций, когда охотники преследовали ваши взятые взаймы тела, а вы перебегали из одного укрытия в другое. Потом, когда ты вспоминала подробности этого приключения, тебе не пришло в голову подсчитать вероятности? Подумай о средствах, которыми были вооружены ваши преследователи. Они использовали все — от нервного газа до разрывных пуль и специально сконструированных вирусов — и тем не менее не смогли убить двух безоружных обезьян. Или о том, как вы сумели проскользнуть обратно на станцию, преодолеть сопротивление кучи мерзавцев и множество препятствий, вернуться в свои собственные тела и спастись. Или о том, каким образом враги отыскали вас здесь, несмотря на все предосторожности, принятые Дэниелом…