Между тем на обеденном столе или в гостиной на пианино каждое утро появлялся свежий букет цветов, и Мариета, в которой просыпалась женщина, вдыхала их тонкий аромат со страстью, словно ее опьянял не запах садов, а иное, неведомое благоухание, проникавшее прямо в сердце.

То были подношения пресловутого дона Аурельяно, этого паяца, которому никак не сиделось за конторкой, – он находил тысячу предлогов, чтобы, заложив за ухо перо, выскочить из кабинета и разыскать Марию, будь она хоть на кухне, лишь бы увидеть молодую девушку и обменяться с ней улыбкой.

И как при этом розовело ее личико… О господи!

При одной мысли о доне Аурельяно в сердце смуглого огородника закипала мавританская кровь; ведь они были почти ровесниками, их разделяла лишь принадлежность молодого адвоката к "господам".

В шестнадцать лет Нелет уже понимал, что слепая ярость может довести мужчину до тюрьмы. Его удерживала только уверенность, что грозный людоед, дон Эстебан, весьма ценивший своего помощника, придет в бешенство, если Нелет хоть пальцем тронет этого молокососа.

Порой Нелета утешала мысль, что его злость, пожалуй, лишена основания. Ну что особенного, если адвокатишка бегает за Мариетой? Она так добра и так хороша собой! Сама же девушка не очень-то много внимания уделяет дону Аурельяно. Нелет был в этом уверен, как и в том, что холодность Мариеты к молочному брату вызвана всего лишь капризом, своенравием, как частенько случалось на хуторе, когда она, малютка, мучила его своими необузданными выходками.

Ну конечно, не может же Мариета отплатить черной неблагодарностью обитателям хутора, и особенно ему, Нелету, за их горячую любовь!

Как-то утром дверь в квартиру дона Эстебана стояла открытой. Служанки на кухне не оказалось; в кабинете гудел голос хозяина дома, уткнувшего нос в протоколы, а из гостиной доносились однообразные гаммы, такие медленные и тягучие, что казалось, ленивые пальцы вот-вот замрут на клавишах.

Нелет вошел в гостиную неслышной, скользящей походкой мавра; легкие альпаргаты совсем заглушали шаги. Увидев его отражение в зеркале, Мария от неожиданности испуганно вскрикнула. Рядом с ней, низко склонившись над пианино, точно готовясь перевернуть нотную страницу на пюпитре, вертелся проклятый адвокатишка; голова его приблизилась к лицу Марии, точно он собирался проглотить девушку.

Черт возьми!.. Надавать бы ему сейчас оплеух!

Но самое ужасное было то, что Мария, та самая Мария, что еще год тому назад обращалась с ним, как с братом, и, случалось, в шутку трепала его за волосы, Мария, которую он никогда не решался сравнивать даже с матерью, боясь, что его чувство к девушке окажется сильнее сыновней любви, – взглянула на него в упор с ненавистью, молнией промелькнувшей в ее глазах, и поднялась с видом госпожи, уверенной в смирении своего раба.

Что ему здесь нужно? Служанка на кухне. Не дадут спокойно позаниматься музыкой!

Нелет никогда не мог припомнить, как он в тот день вышел из гостиной. Верно, поникнув головой и спотыкаясь, как раненый зверь, В ушах стоял звон, лицо пылало. "Боже, какой стыд!" – повторял он при мысли о другом, о том, кто по-прежнему самодовольно и невозмутимо стоял подле Мариеты.

В коридоре силы покинули Нелета, и он уткнулся лицом в стену, страстно желая, чтобы она разверзлась и поглотила его. Здесь юношу настиг последний удар кнута:

– Назойливый мальчишка! – раздался пискливый голос очкастого адвокатишки. – Он просто ненавидит меня и преследует нас всюду, как настоящий ревнивец.

– Что за вздор! Нелет сын моей кормилицы. Конечно, он груб и неотесан… но сердце у него доброе.

После минутного молчания из гостиной донесся заглушенный портьерами, еле слышный таинственный звук, как ножом полоснувший сердце Нелета. Может быть, Мария ненароком опустила пальцы на клавиши или дон Аурельяно перевернул страницу нот на пюпитре. Нелет побледнел и, сжав кулаки, кинулся было назад в гостиную, – потом передумал и бросился к выходу, забыв на кухне плетенку для мусора – память о его последнем посещении. Очутившись на улице, он погнал свою клячу с пустыми корзинками по дороге к хутору.

В третий раз украли у него Мариету. Довольно. Отныне его любовь принадлежит только матери и земле; ведь стоит уделить земле лишь каплю внимания и заботы, как она в ответ на ласку покрывается зеленым бархатным ковром и одаривает его хлебом.

Нелет никогда больше не возвращался в город, возненавидев его за то, что там жила Мариета.

Одним мусорщиком стало меньше в Валенсии. Но мусорщики не платят прямых налогов, и убыль в их рядах прошла никем не замеченной.

По библейской легенде, иудейский царь Давид победил в единоборстве великана Голиафа.