– С удовольствием. Фамилия моя Обноров, зовут Роман. Временно сотрудничаю в редакции «Молодежки».

– Валерия. А вы чем-то помимо журналистики занимаетесь?

– Немного писательствую, немного спекулирую на бирже, всего помаленьку. А вы?

– Тоже всего понемножку. Психоаналитик, поэтесса, чуть-чуть целитель. Странное сочетание, правда?

– Почему ж странное? Психоаналитик как раз сочетается с целителем. Правда, я вас представлял несколько иначе.

– Старой ведьмой на помеле и со ступой? – рассмеялась Ольшанская. И сразу же посерьезнев, продолжила: – Это, к сожалению, распространенное заблуждение и по роду деятельности мне приходится часто сталкиваться с жертвами подобных «колдунов». Слава Богу, чаще всего им удается помочь, но не всегда.

– А чем такие шарлатаны могут навредить? Ну, помимо облегчения кошелька.

– О, они, как ни странно, могут многое. К примеру, только вчера ко мне приходила девушка, которой подкинули вольт к порогу. Вольт – это…

– … восковая кукла, при помощи которой магом осуществляется воздействие на жертву – продолжил я.

– А вы подкованы в таких вопросах, – Валерия вдруг пристально посмотрела на меня, и мне вдруг стало как-то не по себе. – А можно мне задать вам вопрос?

Я кивнул и, приготовившись слушать, отхлебнул чаю.

– Не случалось ли вам заранее предчувствовать опасность или смерть?

Ой, б… дь! От вопроса Ольшанской, обжигающий напиток пошел не в то горло и я еле удержался от судорожного кашля. Ни фига себе, заявы! Самый тот вопрос и, главное, вовремя! Отдышавшись и извинившись, я подтвердил, что такое случалось. Интересно, каким макаром такой вопрос вообще мог возникнуть? И почему именно ко мне? Дело в том, что такое свойство у меня есть и доставляет мне немало проблем. Впервые оно проявилось в детстве, незадолго перед смертью прабабушки. Родственники сломали головы, пытаясь понять, с какого перепугу я исцарапал полировку на серванте и почему все царапины были крестообразными. Если мне в руки попадали ножницы, то они тут же оказывались раскрыты крестом и положены на видное место. А уж если я добирался до фломастеров, ручек или карандашей…

Наваждение прошло после похорон и возобновилось, когда пришел срок двоюродной тетки. Тогда-то у моих родственников и появились первые подозрения, что это – неспроста, но что с этим делать, было непонятно. О психологах, тем более, детских, тогда не слышали, поэтому ограничились тем, что прятали от меня все, что можно было трансформировать в крест и давали мне успокаивающее. Больше смертей в нашей семье не случалось долгое время, и мои выходки были подзабыты. Но много позже, уже школьником, я стал ловить себя на том, что временами мои мысли неотвязно вертелись вокруг смерти. Кое-какой жизненный опыт уже позволял мне выразить свои чувства словами, а не рисовать кресты, но я старался держать язык за зубами. А ну как снова начнут пичкать микстурой Кватера?! Но само явление так никуда и не делось: к примеру, 1 марта 1995 года я возвращался из магазина и матерился, пытаясь прогнать из головы назойливый похоронный марш Шопена. Он доставал меня с утра и когда вдруг исчез, то я по наитию взглянул на часы, отмечая время. Путь до дома занял полчаса и, едва войдя в квартиру, я услышал, как в экстренном выпуске новостей говорилось об убийстве Листьева9. И предполагаемое время преступления совпадало с тем, когда я облечено выругался, освободившись от наваждения. Это, кстати, был мой абсолютный рекорд: до сих пор моя интуиция работала только в отношении родственников и тех, кого я знал лично. Но не могла же Ольшанская об этом слышать! Почувствовала? Хм…

Начинало сильно казаться, что шарлатано-разгромный материал накрывается даже не тазом, а Царь-колоколом и, до кучи, сверху приваливается одноименной пушкой. А женщина продолжала развивать мысль:

– Извините, я спросила не вовремя. Мне будет трудно объяснить, почему у меня возникло такое предположение. Хотя, если вы имеете какое-то представление о магии, то попробовать можно. Вы не откажетесь послушать?

– Не откажусь, но сначала давайте закончим с материалом. Вы говорили о девушке-клиентке. Как ей повредил вольт?

– В этом случае проявился эффект плацебо. Найдя куклу, она сообразила, что это может быть и стала бояться собственной тени. В итоге – нервное истощение, кошмары по ночам и прочие «радости». Самое неприятное, что каждый новый кошмар укреплял пациентку в мысли о скорой смерти. Мне потребовалось очень много времени, чтобы привести ее в себя. Собственно, это и есть основной вред, который приносят шарлатаны. Согласитесь, иногда это пострашнее пустого кошелька!

– Согласен. А еще подобные случаи в вашей практике бывали?

– И немало. Подождите минутку, – Ольшанская вышла из комнаты и вернулась, протягивая мне лазерную «болванку». – Здесь уже практически готовый материал с фактами, цифрами, только без имен. Их назвать, извините, не могу, врачебная тайна.

– Понятие журналистской тайны тоже есть, так что имена мне и не нужны. Очень вам благодарен, Валерия, и спасибо за угощение. Или, может быть, вы хотели мне еще что-нибудь рассказать? Ну, из практики…

– Прежде всего, о том, что вы меня очень удивили. Я не напрасно спросила вас о ваших предчувствиях. Видите ли, от вас исходит странная энергетика. Она намного сильнее, чем у других и… – Валерия помолчала, словно подбирая нужное слово… – несколько необычна. Я раньше никогда не видела ничего подобного.

– И в связи с этим у меня два вопроса, – перебил я. – чем мне это грозит и как вы это определили.

– Понимаю вашу иронию, Роман. Дело в том, что я действительно обладаю некоторыми экстрасенсорными способностями. Иногда это помогает мне в работе, иногда – мешает. Сейчас я кое-что вам покажу.

Ольшанская протянула руку и взяла с журнального столика, как мне показалось, бильярдный шар (Хм, а шар, все-таки, в комнате присутствовал). Правда, он был чуть меньше стандартного и не костяной, а из чего-то вроде «лунного камня». Женщина вытянула руку ко мне и шар вдруг засветился. Свет был неярким, но каким-то… уютным, что ли. От него исходило не то тепло, не то какая-то другая энергия, очень хорошо ощутимая. Почему-то вдруг захотелось взять шар в руки и погладить, как маленького пушистого котенка. Не то мои эмоции отразились на лице, не то Валерия действительно что-то почувствовала, и протянула странную штуку мне. Мягкое тепло усилилось, когда я взял шар, но через секунду с ним произошла метаморфоза. Внезапно белая, переливчатая поверхность потемнела, словно наполнившись дымом, и ладонь онемела от жуткого холода.

Я выронил шар и тот упал на мягкий ковер, и покатился, вновь светлея. Остановившись, он посветлел окончательно, и по комнате распространилось то самое уютное тепло. Валерия проводила предмет взглядом и подняла округлившиеся глаза на меня.

– Потрясающе! Вы это видели?

Я потряс рукой, которая едва начинала что-то чувствовать. Надо полагать, даже экстрасенсы способны задавать глупые вопросы. Не только видел, я что-то такое сделал. Знать бы что!