После окончания Гражданской войны, с уходом генерала Карлтона, правительство Соединенных Штатов стало предпринимать попытки заключить мир с апачами. В Месяце Больших Листьев (21 апреля 1865 г.) Викторио и Нана встретились в Санта-Рита с представителем Соединенных Штатов. «Я и мой народ хотим мира, — сказал Викторио. — Мы устали от войны. Мы бедны, и нашим семьям нечего есть, нечем прикрыть себя. Мы хотим заключить мир, продолжительный мир, достаточно прочный. Я омыл свои руки и уста холодной свежей водой и потому то, что я говорю, верно».
«Вы можете верить нам», — прибавил Нана.
Ответ агента был кратким: «Я прибыл не за тем, чтобы просить у вас мира, а затем, чтобы сообщить вам, что вы сможете жить в мире, если отправитесь в резервацию Боск-Редондо».
До них доходило много слухов о Боск-Редондо, один хуже другого. «у меня нет карманов, куда я мог бы положить сказанное вами, — сухо заметил Нана, — но ваши слова глубоко запали мне в сердце. Они не забудутся».
Викторио попросил двухдневной отсрочки для отправления в резервацию; он хотел собрать всех своих людей и их коней. Он обещал вновь встретиться с агентом 23 апреля в Пинос-Альтосе.
Четыре дня агент ожидал индейцев в Пинос-Альтосе, но никто из апачей не явился. Они предпочли голод, лишения и смерть ненавистному Боск-Редондо. Некоторые пробрались на юг, в Мексику; другие присоединились к Кочизу в Драгун-Маунтинс. После опыта, полученного в Ущелье Апачей, и последующего убийства Мангаса Кочиз даже не откликнулся на предложение о предварительных мирных переговорах. В течение следующих пяти лет воины-апачи, как правило, держались вдали от американских фортов и поселений. Однако, как только фермер или рудокоп теряли бдительность, отряд индейцев налетал с гор, чтобы захватить лошадей или скот, и, таким образом, партизанская война продолжалась. К 1870 г. набеги участились, и поскольку Кочиз был наиболее известным вождем, то за все враждебные действия, независимо от того, где они совершались, белые люди обычно возлагали ответственность на него.
Вот почему весной 1871 г. глава комиссии по делам индейцев так энергично уговаривал Кочиза посетить Вашингтон. Однако Кочиз не верил ни в какие перемены: он по-прежнему не мог довериться ни одному представителю правительства Соединенных Штатов. А через несколько недель после того, что случилось с Эскиминзином и его араваипами в Камп-Гранте, Кочиз более чем когда-либо был уверен, что ни одному апачу не следует вверять свою жизнь в руки вероломных американцев.
Эскиминзин и его небольшая группа из ста пятидесяти сторонников жили вдоль реки Араваипа-Крик, от которой они получили свое наименование. Река Араваипа-Крик протекала к северу от Цитадели Кочиза, между рекой Сан-Педро и Гальюро-Маунтинс. Эскиминзин был коренастым, слегка кривоногим апачем с приятным лицом. Порой он бывал добродушен, порой свиреп. В один из дней февраля 1871 г. Эскиминзин пришел в Камп-Грант, небольшой гарнизонный пост у слияния рек Араваипа-Крик и Сан-Педро. Он слышал, что тамошний лейтенант, Ройел Уитмен, настроен дружелюбно и просил свидания с ним.
Эскиминзин рассказал Уитмену, что у его народа больше нет и не может быть дома, ибо «синие мундиры» постоянно преследуют индейцев и стреляют в них только за то, что они апачи. Он хотел бы заключить мир, чтобы его народ мог поселиться вдоль реки Араваипа и выращивать зерно.
Уитмен спросил Эскиминзина, отчего ему не пойти к Уайт-Маунтинс, где правительство выделило для индейцев резервацию. «Это не наша страна, ответил вождь. — И жители ее не наш народ. Мы находимся с ними [с койотеро] в мире, но никогда не смешиваемся с ними. Наши и их отцы жили в этих горах и выращивали зерно в этой долине. Мы научились делать мескаль (Эскиминзин имеет в виду не мексиканскую водку, известную под этим же названием, а жареные листья агавы — сладкую и питательную пищу, которую готовили в восточных впадинах. Апачи-мескалеро получили свое наименование от названия этого блюда.), основную нашу пищу, и зимой и летом у нас было ее вдоволь. В горах Уайт-Маунтис нет этой пищи, а нам и сейчас без нее худо. Кто-то из наших людей был некоторое время на Уайт-Маунтинс, но им там не понравилось, и они все говорят: „Пойдем в долину Араваипы, заключим окончательный мир и никогда не будем нарушать его“.».
Лейтенант Уитмен заявил Эскиминзину, что не уполномочен заключать мир с его группой, но что, если они сдадут свое огнестрельное оружие, он сможет разрешить им остаться поблизости от форта как своего рода военнопленным до тех пор, пока он не получит предписание от вышестоящих чинов. Эскиминзин согласился на это условие, и араваипы стали приходить маленькими группами сдавать свои ружья, а некоторые — даже свои луки и стрелы. Они основали селение в нескольких милях вверх по ручью, посеяли зерно и стали готовить мескаль. Пораженный их трудолюбием, Уитмен нанял индейцев косить сено для гарнизонных кавалерийских лошадей, с тем чтобы они могли заработать денег на покупку продовольствия. Соседние фермеры также нанимали кое-кого из индейцев в качестве рабочей силы. Этот эксперимент прошел столь успешно, что к середине марта более сотни других апачей, включая пиналов, присоединились к людям Эскиминзина, и всё новые индейцы прибывали почти ежедневно.
Тем временем Уитмен написал рапорт, в котором объяснил ситуацию вышестоящим чинам, прося инструкций. Однако в конце апреля его запрос был возвращен для пересоставления по установленной правительством форме. Лейтенант чувствовал себя неуверенно, зная, что вся ответственность за действия апачей Эскиминзина ляжет на него, и внимательно следил за их поведением.
10 апреля апачи предприняли набег на Сан-Ксавье, к югу от Таксона, угнав скот и лошадей. 13 апреля четверо американцев были убиты во время набега, имевшего место вблизи Сан-Педро, к востоку от Таксона.
Таксон в 1871 г. был неким оазисом для трех тысяч азартных игроков, содержателей салунов, торговцев, фрахтовщиков, рудокопов и нескольких подрядчиков; они нажили состояние во время
Гражданской войны и надеялись продолжать извлекать прибыли благодаря войне с индейцами. Эти подонки общества организовали комитет общественной безопасности для самозащиты от апачей, но, поскольку никто из индейцев не приближался к городу, члены комитета часто седлали своих лошадей и скакали в погоню за индейцами, производившими набеги на близлежащие общины поселенцев. После двух апрельских набегов некоторые члены комитета заявили, что эти набеги произведены из поселения араваипов возле Камп-Гранта. Хотя Камп-Грант находился в 55 милях и было невероятно, чтобы араваипы отправились в набег на столь дальнее расстояние, это мнение было охотно признано большинством граждан Таксона. Они вообще были против устройства агентств, где апачи могли зарабатывать на жизнь мирным трудом; так как это привело бы к сокращению численности войск и к упадку богатевших на войне предприятий.
В последние недели апреля ветеран войны с индейцами по имени Уильям Ури стал организовывать экспедицию для нападения на безоружных араваипов возле Камп-Гранта. Шесть американцев и сорок два мексиканца согласились принять в ней участие, но Ури решил, что этого недостаточно для обеспечения успеха. Из индейцев папаго, которые за несколько лет до этого были усмирены испанскими солдатами и обращены в христианство испанскими священниками, он навербовал девяносто двух наемников. Двадцать восьмого апреля внушительный отряд из ста сорока вооруженных мужчин был готов к выступлению.
Первым предупреждением об этой экспедиции, полученным лейтенантом Уитменом, было сообщение, прибывшее из небольшого военного гарнизона в Таксоне; в нем говорилось, что большая группа людей покинула город 29 апреля с явной целью истребить всех индейцев вблизи Камп-Гранта. Уитмен получил это донесение с верховым посыльным в 7. 30 утра 30 апреля.
«Я немедленно послал двух переводчиков верхом на лошадях в индейский лагерь, — сообщал впоследствии Уитмен, — приказав им точно сообщить вождям положение вещей с тем, чтобы те привели всех своих соплеменников внутрь гарнизонного поста… Мои посланцы вернулись примерно через час с известием о том, что они не нашли в живых ни одного индейца.».
