- Да, расскажи о себе, - повторил он.

- Охотно. Что бы ты хотел обо мне знать?

- Все.

Она рассмеялась немного искусственно.

- Я думаю, это было бы и сложно и неинтересно.

- Расскажи о себе. Сначала.

- Понимаю. Ты хочешь, чтобы я рассказала тебе о своем детстве?

- Да, - он кивнул. Но в этом жесте чувствовалось что-то вроде сомнения. - О детстве тоже...

- Ну что ж... Я была совершенно обыкновенным ребенком. Как и большинство. Родилась я в Варшаве в 2012 году. Мои родители все еще живут там. Оба врачи. Если хочешь, навестим их. В Варшаве я окончила школу, а затем изучала психофизиологию. После института проходила практику у профессора Гарды. Потом приехала в Радов, в Институт мозга. И тут осталась...

- Ты говоришь, училась. Чему тебя учили?

- Я же говорю - изучала психофизиологию. Это наука о мозге, о нервной системе, о законах ее функционирования. Она пытается ответить на вопрос: каким образом воспринимаются ощущения, как человек видит, слышит, обоняет... Что происходит в мозге, когда мы думаем. Что такое память. Одним словом, что такое, по сути дела, душа.

- И ты знаешь? - взволнованно спросил он.

- Знаю. Правда, до полного понимания всех наблюдаемых явлений еще далеко, однако я знаю уже очень много.

- Но ты не можешь об этом сказать? Да?

Она не поняла вопроса.

- О чем я не могу сказать?

- Как выглядит... душа.

Она улыбнулась.

- Было бы довольно затруднительно сказать, как она... выглядит.

- Значит, не можешь... - вздохнул он.

- Почему же! Могу! Я могу объяснить тебе, что такое твое мышление, воля, ощущение, - быстро сказала она, - только для этого потребуется очень много времени.

- Но ты скажешь?

- Конечно.

- Откуда ты все это знаешь?

- Я училась.

- Понимаю... Но... но ты еще такая молодая...

- В наше время люди обучаются гораздо быстрее, чем, скажем, сто лет назад. Когда-то приходилось затрачивать массу времени только на то, чтобы запомнить различные данные, названия, определения, числа, математические формулы. Теперь усвоение информации почти полностью происходит во время сна. Я окончила основной курс в семнадцать лет. На год позже большинства моих сверстников. Однако лишь практика формирует профессиональные навыки... Моим руководителем был профак Гарда. Четыре года.

- Но это было не здесь?

- Нет. В Варшаве.

- Варшава... город? Такой же, как и этот?

- Раз в шесть больше! Ты не слышал о нем?

- Слышал. Сигизмунд... король польский, защитник веры католической, двор свой туда перенести собирался. Так говорили.

- И перенес. В самой древней части Варшавы есть даже памятник этому королю.

- Я хотел бы побывать там...

- Можем полететь в Варшаву хоть... завтра. Обычной машиной. А может, полетим втроем: ты, я и Стеф Микша?

- Да... Втроем... Тебя зовут Кама? - неожиданно сменил он тему.

- Кама. А почему ты спрашиваешь?

- Что это за имя?

- А, понимаю. Это целая история... Отец моей матери родился далеко отсюда, в городе на реке Каме. Мама очень любила моего деда. Я его плохо помню, я видела его всего несколько раз, да и то, когда еще была ребенком. Он погиб во время второй Марсианской экспедиции.

- Марсианской?

- Да. Он полетел за пределы Земли на планету Марс. И не вернулся.

- И твое имя - это река?

- Да.

- Твое имя... языческое? - докончил он по-латыни.

- Существует обычай давать детям имена, позаимствованные от названий рек, озер, цветов... "Кама" может быть также сокращением от "Камила", уклончиво ответила она.

- Но ты не язычница? - тревожно спросил он.

- Это определение давно потеряло смысл. Когда ты лучше узнаешь наш мир - убедишься. Ты был поражен, узнав, что больше уже нет королей и подданных, нет богачей и бедняков. А ведь потом ты понял, что это хорошо. Наша жизнь еще очень далека от совершенства, но уже многое исправлено на Земле. Ценность человека определяется не его происхождением и именем, а прежде всего знаниями и работой, приносящей пользу не только ему, но и другим... Ты считаешь, что должно быть иначе?

- Томас Мор, святой мученик единой церкви божьей, писал об острове таком... Христос тоже так учил... Это я понимаю... Это не противоречит вере и заветам господа бога нашего... Но тут... нечто иное...

- Так об этом ты и хотел меня спросить?

Он поднял на нее глаза и некоторое время смотрел ей в лицо.

- Нет. Не только об этом... Я хотел, чтобы ты рассказала мне... о себе. О своей жизни. Почему ты такая...

- Какая?

- Не такая... как...

- Как кто?

- Как я. Ты не... обычная.

- Я не совсем тебя понимаю. Я такой же человек, как и ты. Только родилась я позже, чем Модестус Мюнх, и мир, в котором я воспитывалась, другой: более мудрый, хороший, а прежде всего свободный от страха.

Он беспокойно пошевелился.

- Не знаю... лучше ли этот мир. Не знаю... пока еще, - поправился он. Но ты другая. Знаю. Это я знаю наверняка. Ты говорила: "Я была обыкновенной девочкой. Я обыкновенный человек... Как ты". Я тебе верю, но это... не так. Ты не хочешь себя возвеличивать. Понимаю, грех высокомерия. Ты не можешь... иначе.

- О чем ты?! Может быть, тебе кажется странным, что я, женщина, ученый, доктор? Но в наше время таких женщин-ученых миллионы. А впрочем, и столетия назад, в твое, как ты говоришь, время, тоже были женщины образованные. И даже раньше. Ты, наверно, слышал об Элоизе?

- Элоиза? Я... - он замолчал.

Вдруг, словно ослепленный ярким светом, он прикрыл глаза рукой.

- Не говори так... - едва слышно прошептал он. - Я не поэтому... Не потому, что ты мудрости полна... или прекрасна, как... ангел. Не в этом дело. Я знаю, бывали прекраснолицые и мудрые. Но ты другая! Скажи, почему ты такая... добрая... ко мне? Почему?

Она не знала, что ответить.

- Но... Я такая, какая есть.

В его глазах появился какой-то непонятный блеск.

- Да. Ты говоришь, а я слушаю. И верю. Верю тебе. Хотя... порой ты говоришь странные вещи... Даже страшно. Ты говоришь, а я чувствую, что это правда. Смотрю на тебя, и... мне хорошо. Так, словно я... - он осекся и только спустя минуту добавил: - Когда тебя нет, мне плохо. Профак Гарда, Стеф Микша, Сап и даже Ром Балич тоже добры ко мне. Но это не то. Скажи, почему именно ты?

- Не понимаю. Я... просто я помогаю тебе приспособиться к жизни в нашем мире. Забочусь о тебе. Такова моя задача. Я стараюсь делать это как можно лучше, вот и все.

- Кто приказал тебе это делать? А может быть, об этом нельзя спрашивать? - неожиданно смутился он.

Она улыбнулась.

- Почему же! Тут нечего скрывать. Я сама добывалась, чтобы мне поручили наблюдение за тобой. Ученый Совет Института согласился, поэтому я...

- Ты сама хотела? - живо подхватил он.

- Хотела. Не удивляйся. Твой случай очень интересен... Совершенно необыкновенен!

- Случай? Необыкновенный? Да. Необыкновенный! И ты тоже...

Прозвучал сигнал визофона.

- Пять! - произнесла Кама пароль, и на экране появилось лицо доктора Балича.

- Привет тебе, о Кама, далекая река!

- Не глупи! Что тебе?

- Не могла бы глубокоуважаемая мадам быть столь любезной и передать мне на часок своего подопечного?

- Сейчас?

- Осмелюсь покорнейше просить... Ты могла бы пока сбегать в бассейн. Я как раз оттуда. Вода и солнце... мечта. Кроме того... - он многозначительно понизил голос, - я встретил там Микшу. Стеф был бы в восторге...

- Не знаю, смогу ли.

Она взглянула на Мюнха вопросительно, но тот лишь опустил глаза. Она подумала, что в принципе хорошо бы прервать беседу и продумать дальнейшую тактику.

- Вижу, я выбрал не совсем удачный момент, - вздохнув, заметил Балич, решив, что молчание Камы означает отказ.

Однако он ошибся.

- Слушай, Мод! Ты можешь сейчас побеседовать с доктором Баличем? спросила Кама монаха.