Женщина подошла к входной двери своей квартиры, осторожно отперла ее ключом и первой вошла внутрь. Не включая света, она указала пальцем на комнату мужа, прошептав едва слышно:

– Он там прячется. Вместе с ножом. Видите, у него электричество горит?

Действительно, сквозь тонкую щель снизу пробивалась узкая полоска света. Дверь была довольно тонкой, однако никаких звуков за ней не слышалось.

Штормин одним ударом кин – гери правой ноги снес дверь с петель. Он ворвался в комнату, слева на диване лежал довольно мелкий мужчина в заношенном трико и несвежей майке. Обычный на вид человек с небритым и заспанным лицом. Он был страшно удивлен и едва успел приподняться с дивана, как Штормин нанес ему в голову сокрушительный удар майе – гери левой ногой. Но он поскользнулся на каком – то половике, лежавшем на полу. И задуманный изначально мощный удар до конца не достиг цели. Однако мужчина тут же рухнул на пол. Подскочивший следом Кочерженко развернул его на живот, заломил за спиной руки и принялся их связывать непонятно откуда подвернувшимся полотенцем. Операция по задержанию опасного преступника длилась считанные секунды.

Когда Владимир и Олег потащили мужчину к пикету милиции, следом за ними гордо шествовала женщина, ведя за руку, вновь разревевшуюся девочку. У подъезда уже стояли желтая машина с нарядом милиции, белая карета «скорой помощи» и красный автомобиль с пожарным расчетом. Это Великов поднял на ноги все экстренные городские службы. На крыльце суетились явно перепуганные капитан Осипов, сержант Кривоногов и еще несколько милицейских и прочих чинов. Мужчину, который, похоже, мало что соображал, чуть ли не волоком втащили в комнату пикета милиции. Там тоже находилось народу предостаточно. А за столом сидел грозный майор. Олег Кочерженко подошел к нему и выложил на стол газетный сверток.

– Что это? – спросил майор.

– Это вещественное доказательство, – спокойно ответил Олег.

Майор осторожно развернул сверток. На стол выпал огромный тесак, каким в деревнях с одного удара забивают кабанов.

Арестованного подвели к майору, он взглянул на него так, будто знал его хорошо. И арестованный посмотрел на майора как – то странно…

Весна в Саратове развивается стремительно, как и во многих других, в общем – то, южных городах. До апреля на улицах может лежать снег вперемежку с грязью. И кажется, что никогда этому природному безобразию не наступит конец. Но затем резко пригревает солнце, с веселым журчанием всюду бегут ручьи и спустя несколько дней от скоротечной весны остаются одни сумбурные воспоминания. Шапки, куртки, зимнюю обувь долой. Погода устанавливается почти летняя, прерываясь лишь короткими заморозками в период цветения черемухи. А там уж и до настоящего лета рукой недалеко подать. Впрочем, год на год не приходится.

Володя Штормин вышел из опорного пункта милиции, когда над городом уже нависла ночная мгла. Улица Рабочая, расположенная в центре Саратова, хорошо освещалась, но была немноголюдна в эти часы в отличие от проспекта Кирова или улиц Горького и Радищева, где молодежь могла проводить досуг в немногочисленных кафе и барах. До общежития было рукой подать, всего каких – то двести, триста шагов. У строительного техникума Штормин заметил три фигуры, молодую женщину в бежевом плаще, держащей в руках букет сирени и двух парней крепкого телосложения в красных коротких спортивных куртках. Володя шел по другой стороне улицы и был под большим впечатлением от недавнего задержания преступника.

Вдруг женщина громко закричала:

– Помогите!

Штормин не задумываясь, в мгновенье ока, подлетел к странной троице. Один парень схватил женщину за горло и пытался душить ее. Второй замахнулся, чтобы ударить ее кулаком наотмашь. Володя высоко подпрыгнул и ударом йоко – гери сразил второго парня наповал. Первый машинально оттолкнул от себя женщину, развернулся в сторону Штормина и принял боксерскую стойку. И тут Володя схитрил. Он очень любил этот хитрый удар, который боксеры, в отличие от каратистов и мастеров других боевых искусств Востока, всегда пропускают. Штормин пробил ура – маваши – гери, сложный, но мощный удар ногой с разворотом на сто восемьдесят градусов. Соперник не устоял и, потеряв сознание, рухнул на землю. Женщина вновь громко закричала, выронив ветки сирени из рук:

– Убивают!

Но Штормин как, ни в чем не бывало, развернулся и направился в общежитие. Он сделал уже десяток шагов, прежде чем услышал за спиной хриплый голос женщины:

– Молодой человек, ради бога, подождите.

Володя обернулся. Незнакомка шаткой походкой, прихрамывая на правую ногу, спешила к нему. Она показалась Штормину симпатичной, даже красивой, вот только косметика поплыла по ее раскрасневшемуся лицу.

– Я думала, это Антон.

– Какой Антон? – не понял ее Володя.

– Я вас спутала с Антоном. Он куда – то отошел и должен был вернуться.

– Кто такой Антон?

– Да так, один мерзавец, приятель моего мужа. Он очень опасный тип.

– Как те двое? – усмехнулся Штормин, внутренне гордясь своим превосходством.

– Нет, Антон – мент. Нам надо срочно уходить отсюда. Надеюсь, вы проводите меня до дома. Я живу совсем недалеко. На улице Рабочей напротив университетского общежития. Меня зовут Анастасия, можно просто Настя.

От нее пахло вином, сигаретами и дорогими духами. А в огромных голубых глазах отчетливо просматривались испуг и надежда на спасение.

– А меня зовут Владимир, – представился Штормин. И я как раз живу в том общежитии. Давайте я вас провожу до дома.

Настя улыбнулась загадочно, видно, она умела быстро находить контакт с мужчинами.

– Можно я возьму вас за руку? – произнесла она тихим томным голосом. – Я вся дрожу от страха.

Штормин и рта открыть не успел, как она вцепилась в него и повела за собой.

Они поднялись на второй этаж пятиэтажного дома. Настя из кармана плаща достала ключи, вставила их в замочную скважину.

– Володя, помоги, я не могу провернуть ключ.

Штормин попытался открыть дверь, но замок не слушался.

– По – моему, это не тот ключ, – произнес Володя, ковыряясь в замке.

– Точно, не тот, – хихикнула Настя. – Это ключ от маминой квартиры. А свой я, наверное, оставила у нее.

– Что будем делать? – спросил Володя.

– Ломать. Сможешь дверь выбить ногой?

Штормин усмехнулся:

– Не далее как час назад я уже высадил одну дверь. Но та открывалась внутрь, а эта – наружу. Может, вас отвести к маме? Она далеко отсюда живет?

– Нет, к маме не надо! Ты что! Мама учительница, она будет всю ночь ругаться и воспитывать меня. Володя, ломай дверь.

– Ну, как хочешь, – Штормин крепко ухватился за дверную ручку, – видимо, миссия у меня сегодня такая – уничтожать двери.

Они и не заметили, как легко перешли на «ты». Что – то легкое и доступное почувствовал Володя в общении с Настей. Притягательное и запретное. Как адамово яблоко в раю.

Штормин резко дернул дверь на себя. Раздался хруст вывороченного косяка, дверь распахнулась.

– Прошу, мадам, – усмехнулся Володя, довольный своей силой. Он развернулся и сделал несколько шагов в сторону к лестничному пролету.

– Постой! – крикнула Настя. – Ты куда?

– В общежитие напротив. Я там живу.

– Нет, Володя, вернись, – взмолилась Анастасия. – Я боюсь ночевать одна со сломанной дверью. Тем более эти придурки знают мой адрес и в любой момент могут нагрянуть.

В ее голосе было столько страдания, столько страха, что Володя вернулся. Да и интуиция подсказывала ему, что эта история еще не закончена, что у нее есть весьма романтическое продолжение.

На кухне у Насти царил бардак. Было определенно видно, что недавно здесь гуляла большая компания. На столе стояли пустые винные бутылки, граненые стаканы, валялись грязные вилки, хлебные крошки, в пустой консервной банке торчали разносортные окурки. Раковина была заполнена до краев грязной посудой. Воздух был спертый, наполненный запахами подгоревшей картошки и прокисших щей.