До Шкворня два метра, тело послушно принимает боевую стойку. Плавный шажок левой ногой вперёд – и всем телом сверху вниз, правый прямой в лицо противника. Удар получился, Паша это почувствовал по кулаку, соприкоснувшемуся с челюстью блатного. Ещё успел подумать, зря в бокс не пошёл, есть все для этого данные. Но уже в следующее мгновение ударил локтем назад, в переносицу соседа Шкворня справа и поймал в захват ещё одного. Жаль, что убивать нельзя. С какой радостью он свернул бы им шеи.
Стол перевернут, седьмая секунда схватки – и трое уже вырублены. Оставшиеся совершили ошибку. Вместо того чтобы удрать пока есть возможность, они, не понимая что происходит, кинулись в бой, полагаясь на свои заточки. Худосочный сделал мгновенный, как бросок кобры, выпад. Паша видел и мог отбить финку, но, не теряя драгоценных мгновений, он поддел мужичка крюком правой снизу. Нож скользнул по металлу, а убийца отлетел на метр со сломанной челюстью. Не зря Паша прикупил в музее лёгкую кольчужку, совсем не зря. Ещё один противник повержен. Дикий вскрик, рука сломана в суставе. Последний из нападавших отброшен ударом ноги в живот. Отброшен так, что, скорее всего, без больнички ему не обойтись. И тут неожиданно грохнул выстрел, пуля прошла вскользь, по плечу, ударив, словно палкой. К стрелявшему Кретов стоял боком, а тот гад целил в голову. Эх, не взял в расчёт бармена, он и оказался самым опасным. Удивляясь своей реакции, Паша мгновенно присел. Подхватил лёгкий дюралевый стол за ножки, прикрылся им, и в два прыжка добежал до бара. Две пули щёлкнули по столу, оставили рваные большие дырки, но, срикошетив, ушли в сторону. Паша перемахнул стойку, сбил столом бармена, который успел ещё раз выстрелить куда-то в пол, и всё… Левая рука перехватила руку с пистолетом, прижала её к полу, а правая сверху вниз ударила стрелка в лоб. Если он и выживет, то точно останется дураком. На каждого только по одному удару. Он защищается, и он не превысит пределы самообороны. Паша считал, не теряя самообладания. Всё закончилось на семнадцатой секунде. И он, не успев ещё ничего осознать, ещё разгорячённый смертельной схваткой, был просто шокирован. В кафешку ворвались омоновцы в чёрных масках. Ворвались и остановились. Работы для них не было. На Пашу они внимания почему-то не обращали, хотя он единственный, кто находился здесь в вертикальном положении. Через минуту всё стало понятно: в широко распахнутую дверь вошёл молодой парень в штатском. Меховая курточка, серая вязаная шапочка. Такой сопляк – и самый главный… Тот подошел, взял небрежно Пашу под руку и повёл к выходу.
– Объясняю в двух словах. Мы за вами давно наблюдаем. Вот эта бойня может в суде и пройдёт как самооборона, но смерть Кердяшкина уже тянет на серьёзную статью. Камера стояла в подъезде, всё снято. Да и не доживете вы до суда, в тюрьме свои законы, а вы пока что для уголовного мира человек чужой. Даю сутки на размышление. Вы работаете с нами, а мы вас прикрываем.
– С кем это с вами?
– Корочки вам предъявить или как?
– Да уж предъявите, интересно познакомиться.
Парень протянул красное удостоверение. Всё понятно, Олег Туров, капитан.
– Что тут думать, сопли размазывать. Мне деваться некуда, а «крыша» по-любому нужна. Надеюсь, обирать не будете.
– Ты не представляешь, какое тут строительство планируется. Здесь же окраина, голая земля, никого сносить не надо. Один порт чего стоит. Тут такие деньги прокатят, что и нашим внукам хватит. Так что приступай. Бери власть в свои руки, а мы непонятки в уголовном мире подчистим. Нам тоже без низового криминала никак. Чуть что, звони, вот телефон. Я твой куратор и партнер.
Прошло три года. Всё утряслось, всё устаканилось, как говорят в народе. Да и как оно не устаканилось бы, ведь за спиной у Паши стояла могущественная контора. Те из уголовного мира, что побогаче, получили свои бонусы в виде лицензий на строительство и успокоились. Робин Гуды преступного мира, кстати, самые опасные, горящие ненавистью ко всем этим фраерам и лохам, тоже получили, но предупреждение. Во-первых, им напомнили, что разборка происходила один к семи, и у этой «отмороженной» семёрки имелись в наличии три пиковины и один ПМ с полной обоймой. И всё это активно работало при силовом контакте. Во-вторых, парень мстил за своего друга, подло убитого этими самыми разборщиками, а месть за друга – дело святое. Ведь вы тоже хотите мстить, хотя Шкворень в ваших корешах и близко не числился. И, в-третьих, если они так этого желают, то можно им устроить встречу со Спортсменом, как они его называют. В любое удобное для них время. Им мало не покажется. А вот из-за угла, при численном перевесе не получится, так как это под контролем очень серьёзных и влиятельных людей. И если большие люди ещё хоть раз услышат про эту мелочь уголовную, выводы и действия будут однозначными.
Вот так всё и успокоилось. А дальше покатил «зелёный» поток. Берег в районе Южного порта был взят в аренду на 99 лет по смехотворной цене. И на этом месте вырос парк, ресторан и кафе, не считая дансинг-клуба и ещё десятка мелких заведений разного калибра и направления. У нового красавца-причала ожидали своих пассажиров пять белоснежных прогулочных катеров. Одна только эта береговая полоса длиной в три километра стала золотой жилой, осыпая своих владельцев, в числе которых был и Кретов, звонкой монетой. И это не считая посёлка на сто уютных коттеджей у самой реки, двух супермакетов и сотни магазинчиков поменьше. Что и говорить, за три года Паша стал долларовым миллионером, уважаемым человеком в городе и полновластным хозяином своего Приморского района. Почему Приморского, никто объяснить не мог, ведь морем здесь не пахло, до него больше трёх тысяч верст. Как настоящий хозяин, трепетно любящий свою благоприобретенную землю, Паша обихаживает ее с сыновней любовью. Дома близко друг от друга не строятся, между ними обязательно разбиваются скверы. А аллея по периметру района, с беговой и велосипедной дорожками, была вообще из области фантастики. Вот по ней-то три раза в неделю, а то и чаще, Кретов по вечерам совершал пробежки. Спорт остался его самым верным и надёжным другом. Понимал Паша, кто он, и что всегда найдётся недоброжелатель, а то и враг, потому весь периметр аллеи, да и весь микрорайон утыкан камерами наблюдения, в которые днём и ночью всматривались серьёзные парни с очень хорошей спортивной подготовкой. Всё, в общем, катилось легко и прекрасно, живи и наслаждайся благами, сыпавшимися, как из рога изобилия. Конечно, не обходилось и без маленьких тучек, одной из которых была женитьба, как полагал Кретов, очень неудачная. Красавица супруга – Мисс города – его вообще не любила. Да и что там скрывать: самый главный человек района её, кажется, элементарно не удовлетворял. Надо бы поменьше сил отдавать спорту и бизнесу, а побольше – жене. Но и это не беда, скоро он с ней разбежится, и в его шикарный дом из восьми комнат войдёт, любимой и единственной, одноклассница Людочка, к которой он неровно дышал ещё с самой ранней юности, почти с первого класса. Но это дела ближайшего будущего, а сегодня, сейчас, он, переодевшись в спортивный костюм, выбежал на любимую аллею. Как легко и приятно бежать по натуральной траве, которая вот-вот завянет, осень уже стучится в дверь. Как радостно ощущать своё сильное и здоровое тело, готовое мгновенно откликнуться на любой приказ. И такое прекрасное настроение испортил какой-то чмырь, с которым Паша столкнулся. Вернее, он задел его плечом, задумавшись о приятном. Долетев в этих сладких мыслях почти до Москвы, ощущал себя супербольшим человеком. И надо было этому уроду разрушить кайф. Паша пробежал бы мимо, чёрт с ней с этой человеческой вошкой, но он чётко услышал, как выругался незнакомец. И не просто выругался, а грязно. Назвал его так, как никто и никогда не смел обозвать. Кровь прилила к голове, и Кретов мгновенно развернулся. В три прыжка догнал мужичка, рванул за плечо к себе и тут же вздрогнул от пронизывающей боли в правом боку. Напрягаясь из последних сил, понимая, что надо выйти на дорогу, он сделал три шага, потом ещё один и упал. Почувствовав под лицом траву, а не асфальт, он понял, что пошёл не в ту сторону. Да и если бы и в ту, какая разница, даже окажись он прямо сейчас на операционном столе. Клинок почти пополам рассек печень.
