– Итак, все согласны? Прошение лорда Тинсета о признании Джейсена Сторенсона сыном и наследником отклоняется. После смерти Тинсета земли барона в Тамараке и его титул вернутся под власть короны, – объявила леди Ингелет.
Пожилая советница обвела взглядом сидящих за столом – один за другим члены Совета согласно кивали. Только советница Дорета, самая молодая из всех, решилась подать голос:
– Ситуация неприглядная. Если барон захотел признать Джейсена своим сыном, следовало сделать это сразу после его рождения, а не через двадцать с лишним лет.
Разумеется, двадцать лет назад лорд Тинсет рассчитывал, что оставит наследство своим законным детям, но это было еще до того, как из-за несчастного случая на охоте он лишился мужской силы. Теперь, когда его сын и дочь умерли от странной болезни, эпидемия которой выкосила почти все население Тамарака, барон пришел в отчаяние и решил объявить наследником одного из своих внебрачных отпрысков.
Случай был не первым, но для того чтобы склонить мнение Совета в свою пользу, требовалось богатство или политический вес, а Тинсет не обладал ни первым, ни вторым. Борьба с недавней эпидемией опустошила сундуки барона, хозяина и без того бедной провинции Тамарак. Традиционалисты, которых он поддерживал, все как один воспротивились признанию наследником бастарда, поскольку это поставило бы под сомнение их собственные титулы. У членов Совета, настроенных более прогрессивно, не было причин испытывать приязнь к лорду Тинсету, зато у каждого из них были все основания надеяться, что король провозгласит новым бароном Тамарака именно его. Исход дела был ясен даже дураку, но ради соблюдения приличий советники долго и с важным видом обсуждали вопрос, прежде чем принять решение.
– Вы согласны, что прошение следует отклонить, советница Дорета? – уточнила леди Ингелет.
– Да, конечно, если все считают, что так лучше… – запинаясь, выдавила Дорета.
Капитан Драккен подавила вздох. Дорета слишком молода и неопытна, чтобы занимать пост советницы, ей едва исполнилось двадцать четыре года. Традиционалисты выдвинули ее в члены Совета на место, которое раньше занимала ее мать. Однако капитан Драккен подозревала, что их выбор пал на Дорету не столько из уважения к ее покойной матери, сколько из расчета на то, что в их руках она окажется отличной марионеткой.
– Запишите, что члены Совета единодушно рекомендуют королю отклонить прошение лорда Тинсета, – заключила леди Ингелет и передала свиток писцу, сидевшему позади нее. – Переходим к следующему вопросу. К Совету хочет обратиться капитан Драккен.
Ну наконец-то. Капитан поднялась со своего места и поклонилась советникам, как того требовали правила этикета, поскольку всех членов Совета назначал король, а она присутствовала здесь только благодаря своей должности.
– На последнем собрании я донесла до сведения Совета что среди мечей, которые предназначались для Избранных, королевский оружейник выявил пять фальшивых. Это не считая того, изъян в котором нашел новый Избранный во время церемонии посвящения. Записи свидетельствуют, что, кроме этих клинков, мнимый кузнец изготовил полдюжины учебных мечей для королевских стражников, наконечники для копий и два гросса арбалетных стрел. Хотя в этих предметах мастер Тимо не нашел видимых дефектов, по приказу Избранного он взялся перековать все подозрительное оружие, а также сделать новые мечи для будущих церемоний Избрания.
Советник Арнульф с неодобрением покачал головой.
– Вы уверены, что в этом есть необходимость? Работа будет стоить целое состояние.
– Излишняя осторожность не повредит, – ответила капитан Драккен. – Я не желаю рисковать жизнью своих подчиненных, вооружив их клинками, которые выковал изменник.
– Но у вас нет доказательств того, что кузнец и вправду изменник, – высказался герцог Джерард. – Может, он стал жертвой обстоятельств, или же дефекты мечей связаны с плохим качеством стали.
Капитан скрипнула зубами.
– Любой кузнец, знающий свое ремесло, сразу разглядел бы изъян. Мастеру Тимо это не составило никакого труда.
– Возможно ли, что кто-то испортил мечи после того, как они были сделаны? – спросил лорд Зигмунд.
– Очень хороший вопрос. По словам мастера Тимо, мечи были такими с самого начала, но искусный кузнец мог подпортить мечи и позже, нагрев их и ухудшив закалку металла, и хотя для этого нужно большое умение, заметных следов после такого вмешательства не остается.
Советник Арнульф, сидевший напротив капитана Драккен, откашлялся и подождал, пока не окажется в центре внимания.
– По-моему, ответ лежит на поверхности. Мастера Тимо, несомненно, рассердило то, что такое важное задание поручили другому оружейнику, и он попытался опозорить своего соперника, испортив мечи. В конце концов, мастер Тимо – единственный, кому это выгодно. Работа по переделке оружия изрядно пополнит его кошелек, и он сохранит свою славу первого кузнеца в Кингсхольме.
– Зачем же опускаться до подобной низости? – удивилась советница Дорета, наморщив лоб. – Разве это не измена?
– Если вред нанесен умышленно, то – да, это расценивается как измена, – подтвердила леди Ингелет. – Но я не согласна с советником Арнульфом. У мастера Тимо не было оснований так поступать. Как королевский оружейник он получает из казны годовое жалованье. На перековку оружия он затратит много времени и металла, однако никаких денег не получит. Да и славы ему это не прибавит – непременно найдутся те, кто скажет: раз он оружейник, значит, отвечает за все оружие в королевском арсенале независимо от того, кто его изготовил.
– А что думает по этому поводу Избранный? Если все это делается по его приказу, почему он сам не пришел сюда, чтобы поделиться с нами своими соображениями? – поинтересовался лорд Баддур.
– По моей просьбе Избранный отправился в Аставард, чтобы разузнать о банде разбойников, которые нападают на путников в лесу, – сказала капитан Драккен.
– И вы даже не посчитали нужным посоветоваться с нами, прежде чем дать ему поручение? – холодно вопросила леди Ингелет.
Капитан Драккен покачала головой.
– Такие поручения находятся в пределах моих полномочий. А поскольку Совет не позволил мне послать в Аставард отряд солдат или стражников, я по собственному почину отправила туда Избранного.
– Вы слишком много на себя берете, – заметила леди Ингелет. – Королевские дороги не входят в ведение городской стражи.
Леди Ингелет весьма прохладно относилась к начальнице королевской стражи, но по крайней мере вела себя достойно, и ее – одну из немногих в Совете – можно было убедить с помощью доводов.
– Королевская стража обязана следить за порядком в Кингсхольме, это верно. Но, кроме того, мы отвечаем за безопасность семьи его величества, а это подразумевает охрану замка и других королевских резиденций, включая и охотничий домик в Аставарде, – ответила капитан Драккен.
– Даже если Аставард относится к территориям, которые вы охраняете, то королевские дороги – не ваше дело.
– А чье? – возмутилась капитан Драккен. – Кто, если не стража, защитит земли короля и позаботится о том, чтобы дороги оставались безопасными для проезда? Я хотя бы пытаюсь что-то предпринять.
– И что же, по-вашему, могут сделать обыкновенные стражники? – задал вопрос советник Арнульф. – Они способны лишь поймать воришку, разогнать уличную толпу или разобраться с дракой в таверне. Они – не воины.
Капитан Драккен посмотрела в лицо герцогу Джерарду – вот кто ее настоящий противник в споре, а советник Арнульф – только орудие в его руках.
– По крайней мере я хочу, чтобы мои люди поддерживали форму, а не изнывали от безделья.
– Покажите мне реального неприятеля, и я тут же отдам приказ армии, – заговорил герцог. – Но я не собираюсь разбрасывать своих солдат по проселкам и заставлять их гоняться за каждой тенью.
Эту отговорку капитан слышала уже много раз. Герцог при поддержке короля настаивал, что армия должна находиться в полной готовности к бою. Глупцы, они не понимали, что им угрожает иной враг. Нападения извне и крупных сражений в будущем не предвиделось, зато королевство медленно и верно умирало от тысячи мелких уколов.
