© Джесс Пейдж, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Я иду по центральному парку в обнимку с Метью. Слева от меня Катя в обнимку с Томасом. Мы просто идем и молчим. Я с Катей рассматриваю парк, а Метью и Томас любуются нами. Мы дошли до озера в центре парка и увидели скамейку. Как истинные джентльмены, близнецы уступили нам место. Мы грациозно опустились на скамейку. Братья не сводили с нас взгляд ни на секунду. Мне было очень легко как с Метью, так и с его братом. Я смотрела на идеальное лицо Метью и наслаждалась опьянением от его присутствия. Пошел мелкий дождик. С каждой секундой он становился все сильнее и сильнее. Метью и Томас одновременно опустились на одно колено и в один голос спросили: «Ты выйдешь за меня?»

Внезапно я оказалась в своей кровати. Что? А где Метью? Томас? Катя? Похоже, это был сон. Меня разбудил раздражающий звук звонка рано утром. Я села, наклонилась и достала телефон из-под бабушкиного зеленого бегемотика. Я хорошо помню, как приходила к ней в квартиру и обнимала бегемотика, которого отдала ей еще в детстве. После смерти бабушки он перешел ко мне. Звук усилился. Я выдернула провод зарядки и посмотрела, кто это. Это оказалась Катя, на ее звонок у меня до сих пор стояла фотка из пятого класса, когда мы только подружились с ней. Надо поменять фотку. И наконец, когда звук усилился до боли в ушах, я сняла трубку.

– Близнецы Браунс делали нам предложение. Я надеюсь, у тебя веская причина позвонить мне утром в воскресенье и не сказать «да» на предложение Томаса! – моя привычка начинать разговор так, когда снимаю трубку.

– Передай Томасу, что я согласна.

Почему она не злится? Мне казалось, я выразила раздраженность.

– Обязательно! – чтобы не продолжать конфликт, я решила рассмеяться.

– Слушай! Ты только громко не ори!

– Ты мне за пять лет ни разу не сказала такой супер новости. Хотя бы чтоб я выразила хоть какую-то положительную эмоцию.

– Мне разрешили поехать в Нью-Йорк! – сказала она, ожидая услышать от меня крик.

И она услышала его. Слава богу, что дома я оказалась одна, как впоследствии выяснилось. Я выразила ей свои эмоции и рассказала, как я счастлива и что надо подойти ответственно к этому. Правда потом выяснилось, что я и слова не сказала.

– Женя! – сказала Катя, устав от моего молчания.

– У меня нет слов, – я уставилась на маленькое неказистое здание на моих фотообоях.

– Женя!

– Я попрошу найти нам билеты, – я все еще смотрела на то здание.

– Женя! – выкрикнула она и отбила звонок.

Ну а я начала свой день. Я встала с кровати, расчесалась и вышла из комнаты, провожая взглядом то здание. Перед тем как зайти в туалет, я заглянула в спальню к родителям и к Наде. Никого нет. Обрадовавшись в два раза больше, я пошла умываться. Выдавливая мерзкую зубную пасту цвета блевотины, я подняла голову и снова увидела в отражении своих глаз Метью. Легкое давление в левой руке и я увидела бабушку. По традиции я сказала: «Привет!» – и обняла точку, где она стояла. Я дочистила зубы и почувствовала невероятное облегчение, когда выплюнула пасту. Села на бортик ванной и рассказала бабушке о Нью-Йорке. Внезапно раздался звонок в дверь, и я попрощалась с бабушкой и побежала открывать дверь. Камеру домофона кто-то загородил. Скорее всего, это была Надя. Но чтобы не испытывать судьбу, я потянулась за трубкой домофона. Ну и конечно же, я треснулась о мамины железные рога для ключей. Я отдернула руку и уже другой рукой потянулась за трубкой домофона.

– Кто там? – спросила я, играючи, чтобы, если это Надя, не опозориться.

– Маньяк! – ответил «маньяк» хрипящим голосом.

– Входи, Надя!

– А где мама?

– Она паркуется.

– А как репетиция?

– Нормально.

– Были симпатичные мальчики? – теперь, когда ей 11, я могла такое спросить.

– Нет.

– Печалька.

Надя сняла мои любимые синие туфли и прошла в гостиную.

– Ах, да! Ты не поверишь, Кате разрешили ехать в Нью-Йорк!

– Офигеть! Круто! А что мама с папой по этому поводу говорят? Они отпустят тебя?

– Ну, меня они точно отпустят. Надеюсь.

– Ха-ха, а если не отпустят? Блиииин!

Внезапно дернулась ручка входной двери и вошла мама. Говорить новость только маме смысла не было. Я дождалась ужина.

– Можно мне поехать в Нью-Йорк? – спросила я, когда мы пили чай.

– А Кате разрешили? – спросил папа.

– Да.

Папа посмотрел на маму. Она, типа, незаметно кивнула.

– Ну, в принципе, можно…

Я уже собиралась кричать от счастья.

– Но…

– Почему во всем хорошем всегда есть но?

– С вами поедет Надя. И это не обсуждается.

Я посмотрела на Надю, чтобы увидеть ее реакцию. Похоже, идея ей понравилась.

– Я не против! – ответила я.

На самом деле я была не очень рада.

– Я найду вам билеты и отель, – сказал папа и отхлебнул чаю.

– Нет! Квартиру! Если мы будем жить в отеле, значит, мы, типа, туристы, а я хочу почувствовать, какого жить там.

– Хорошо.

Я допила чай и пошла к себе в комнату. И снова встретила глазами то здание. Я погасила экран компьютера и положила наверх книгу Джейн Остин «Чувства и чувствительность». Одев мое платье-ночнушку, подделку от desigual, я поднялась наверх. Целый час я ничего не делала. Я просто смотрела на то неказистое здание и думала о том, что мечта сбывается. Ну и конечно, о том, что осталось только пять дней учебы. Оценки уже объявлены. Значит, можно сидеть в телефоне на всех уроках. Кстати, оценки у меня хорошие. Ни одной тройки. И даже пять есть по физике, химии, литературе и черчению. Заснула я примерно через час.

В полседьмого утра меня опять разбудил раздражающий звук звонка. Я выдернула шнур зарядки из телефона и перевернула телефон экраном вверх. Это был Евгений Евгеньевич. Странно! Он мне не звонил ни разу. И тем более в полседьмого утра. Я сняла трубку.

– Евгений Евгеньевич, полседьмого утра! – ответила я на звонок.

Я не сколечко не боялась сказать ему так. Ведь это же дядя Женя!

– Прости, это важно!

Кажется, он не обиделся.

– В школе все поменялось. И в пятницу был последний день. Скажи, всем кому сможешь. Ладно?

– Эм… ну ладно. Будет время собрать вещи! – обрадовалась я.

– А куда ты едешь?

– В Нью-Йорк с Катей и Надей.

– Вау! Здорово! Приятных каникул!

– Вам тоже! До свидания! – я отбила звонок.

Похоже, поспать мне не удастся. Я спустилась вниз, держа в руках телефон. Взяв бумажку и ручку, я позвонила Кате. Я написала, что мне позвонил физик, и, типа, школа кончалась.

– Полседьмого утра! – наконец-то ответила Катя.

– Хочешь побыстрее лечь спать?

– Да!

– Каникулы! Мне звонил физик.

– Ок.

– Скажи это остальным.

– Мне лень.

– А мне, типа, нет.

– Наверное!

– Ладно, пусть их встретят закрытые ворота. Пока! – я отбила трубку. Захочет – позвонит!

Я приклеила скотчем бумажку к двум дверям. И села на диван. Постепенно я расслаблялась все больше и больше и заснула.

Лос-Анджелес. Я иду за ручку с Метью, а слева от меня Катя за ручку с Томасом. Мы просто идем и молчим. Я с Катей рассматривала причал, а Метью и Томас любуются нами. Мы дошли до конца причала и увидели скамейку. Как истинные джентльмены, близнецы уступили нам место. Мы грациозно опустились на скамейку. Братья не сводили с нас взгляд ни на секунду. Метью и Томас одновременно опустились на одно колено и в один голос спросили: «Ты выйдешь за меня?»

Внезапно я оказалась на своем диване. Что? Блин! Похоже, это опять был сон. Меня разбудил раздражающий звук звонка в первый день каникул. Я обернулась и взяла телефон с подлокотника.