– О, нет, только не бататы, – простонала Молли.

– С маслом, кокосовым молоком, апельсиновым соком, орехами пекан и жженым сахаром. Вот, попробуй. – Наготовлено было столько, что хватило бы на целый взвод.

– Я попробую, – сказала Молли, чтобы не обидеть его. – Я уже ужинала. – Черт побери, а ведь у нее почти обозначились скулы. Она похудела после развода, но когда Кенни явился к ней на работу, устроил скандал и добился ее увольнения, снова начала набирать вес.

Бедный Кенни. И вроде не глупый парень. Просто он жил по принципу: «Где бы ни работать, лишь бы не работать». Вскоре после свадьбы Молли поняла, что он был «очарован» ее трудоспособностью, а вовсе не внешностью или характером. На протяжении нескольких лет она вкалывала на двух работах, чтобы дать образование своим младшим сестрам. А в период знакомства с Кенни упорно трудилась над восстановлением своего банковского счета, впоследствии намереваясь создать образ новой Молли Стивенс – без лишнего веса, но с оптимистическим взглядом на жизнь.

И когда она уже готова была вплотную заняться собой, на ее горизонте появился Кенни Дьюхарст. В то время он работал торговым представителем в компании, производящей сельскохозяйственную технику, хотя совершенно ничего не понимал в сельском хозяйстве. Но в таком крохотном городке, как Гроверс-Холлоу, он произвел фурор. Все девушки шептались только о нем, но, к всеобщему удивлению, он выбрал Молли. Холеный, красивый, несколько низкорослый (но для нее – в самый раз), он называл ее «дорогая». Не лапочка и не крошка, а дорогая. Молли благоговела перед этим мужчиной, одни туфли которого стоили больше, чем весь ее «выходной» наряд.

Через две недели после свадьбы Кенни вдрызг разругался со своим начальником и ушел с работы. Теперь он уже не называл Молли дорогой, или даже лапочкой. Его знаменитые туфли оказались гораздо живучее его чар, но Молли к тому времени было наплевать, даже если бы он носил тапочки из чистого золота. Ее соседка была права. Он оказался не только первоклассным лгуном, но и закоренелым бездельником. Двух зарплат достаточно для супружеской пары, и обе приносила в дом Молли.

К тому же он работал над «крупным проектом». Кенни постоянно работал над чем-то «крупным». Молли по-прежнему занималась бухгалтерией на дому, так как работа в банке приносила не так уж много денег. Тем временем Кенни приступил к осуществлению своего «проекта». В результате ему удалось устроить такой скандал, что ее уволили из банка, а позже и из страховой компании. Со следующей работы Молли ушла сама после кражи в офисе, так как подозревала, что Кенни и к этому приложил руку.

Молли никому не рассказала о своих подозрениях – ни самому Кенни, ни представителям власти, потому что уже развелась и не желала больше видеть своего бывшего мужа. Она дала ему возможность выполнить свои обещания, но он ею не воспользовался. Молли пыталась понять его взгляды на жизнь – то, что он создан для лучшего, что ему вечно не везет, что никто его не ценит. Все это сводилось к одному. Кроме того, в этом ужасном лентяе Кенни Дьюхарсте не было ни капли искренности. Он был неудачником. Он всегда останется неудачником, потому что не желает выслушивать советы или принимать помощь (кроме финансовой помощи, от которой он никогда не отказывался).

Тогда она и переехала из Западной Вирджинии в Северную Каролину и устроилась на должность завхоза в дом престарелых. Два месяца назад она узнала от подруги, что Кенни спрашивал о ней. Именно это и заставило ее ухватиться за предложение Анны-Марии и Стю пожить в их коттедже, пока в «Священных холмах» идет ремонт. Она знала Кенни. Он может быть прилипчивым, как репей, когда чего-то хочет, но, подобно маленькому ребенку, легко отвлекается. Если повезет, ему быстро надоест гоняться за Молли, и он найдет себе новую жертву.

– Миссис Дьюхарст, вернитесь на землю.

Молли взглянула на сидящего напротив мужчину, и у нее снова захватило дух от грубоватых черт лица, светло-серых глаз и кривой усмешки. Да, он привлекателен. Даже очень привлекателен. Несмотря на жизненный опыт, она так и не научилась разбираться в людях, но, зная о своем недостатке, будет настороже.

– Еще тостов?

– Что? Нет, спасибо, я не ем… – Боже правый. Она и не заметила, как опустошила тарелку. Сколько же калорий отложатся на ее талии?!

«Нам же ничто не мешает, – сказала себе Молли, лежа в постели и слушая шум дождя, – не обращать внимания друг на друга и жить собственной жизнью. Как только дождь кончится, и дороги просохнут, Рейф сможет уехать. А я продолжу чистить клетки, вычесывать кота, подсчитывать калории и наслаждаться отпуском».

Несколько часов спустя в другом конце дома Рейф слонялся от окна к окну в поисках выхода. Чутье и умение выгадать время ему изменили. Надо было хотя бы позвонить, прежде чем лезть в эту дурацкую ловушку.

Он покрутил ручку кухонного радиоприемника, надеясь поймать новости или прогноз погоды, но не услышал ничего, кроме шума. Телевизора в коттедже не было, но и он, скорее всего, не работал бы. А значит, придется торчать здесь, пока погода не изменится. Наедине с перепуганной женщиной, обладающей острым языком, сияющими глазами и таким телом, что сотню лет назад она была бы первой красавицей в городе.

Птицы спали… по крайней мере, их клетки были накрыты. Головная боль прошла, но Рейф уже отчаялся уснуть. Не находя себе места, он отыскал телефонную книгу и подсел к старому телефонному аппарату, решив обзвонить каждую гостиницу на острове. Но вместо гудка из трубки донесся звук, похожий на бульканье виски в горле у алкоголика.

Нарушена связь. Весь остров затопило.

Дамочка, небось, дрыхнет без задних ног. Черт, если бы не она, можно было бы заняться делом. У него два отеля на побережье, один уже открылся, а второй сейчас ремонтируется. У него три чартерных судна. Потратить пару дней на изучение местных условий, и поездка себя оправдает.

Не сказать, чтобы он сильно беспокоился из-за денег, просто ему не нравится чувствовать себя дураком. А теперь, что ни делай, все впустую. Можно проторчать тут денек и побольше узнать о женщине, на которой женился Стю. Или оставить Молли в покое, пускай себе присматривает за этими горластыми птицами.

В любом случае он здесь застрял, а это далеко не самая приятная ситуация.

Рейф протянул Молли тарелку, а затем положил себе кусок отлично прожаренной форели. Маленький холодильник ломился от остатков индейки. Хоть благотворительную столовую открывай.

– Что-то я на свадебных фотографиях тебе не видел. – Это было невинное замечание, но Молли почувствовала раздражение и испуг.

– Да? Я должна там быть. На мне было синее платье. – Темно-синее. Потому что в темном фигура кажется стройнее. К свадьбе Анны-Марии Молли надеялась влезть в более экстравагантный наряд, но неожиданный визит бывшего мужа лишил ее этой возможности.

Каждая из трех сестер Стивенс имела свое прозвище. Молли называли «толстушкой», в отличие от «красотки» и «умницы». Умница стала научным сотрудником в химическом институте Сен-Луиса, а красотка сейчас лазает по раскопкам в Джеймстауне в компании своего молодого мужа.

– Как рыба?

– Очень вкусно. – Хорошо, хоть жареной рыбой можно наслаждаться безбоязненно. Молли даже съела половину печеной картофелины с солью и перцем.

– Когда она свежая, совсем другой вкус. Сбрызни лимонным соком, полей растопленным маслом и вперед! Вот это вкуснотища.

– Маслом?

– Не вздумай взять маргарин. – Рейф забрал вторую половину ее картофелины и полил сметаной.

Молли вздохнула.

– Ладно, не буду.

Рейф взглянул на нее с тревогой.

– Эй, неужели ты волнуешься из-за капельки масла? Молочные продукты очень полезны.

Лохматик потерся о ногу Молли, напомнив ей, что ему тоже нравятся морепродукты, хоть с приправами, хоть без.

– Слушай, давай не будем делать из этого проблему, хорошо? Ты готовь то, что тебе хочется готовить, а я буду есть то, что мне хочется есть. А еще лучше, если ты уедешь и оставишь меня в покое.