Клинок достал пружину, выбил подпорку. Закаленная сталь в серебряной насечке рассекла что-то еще – сухое деревянное. И упругое кожаное. Податливое.
Звон и треск. Грохот упавшей каменной глыбы. Стук захлопнувшегося люка. Облачко пыли в пустом саркофаге.
Есть! Получилось!
Путь, которым проник сюда Бернгард, теперь отрезан. Тайный ход – захлопнут и запечатан намертво. И не подцепить уже с этой стороны тяжелую плиту, не поднять нипочем. Теперь выход из склепа только один – через длинную галерею между гробницами, по которой спешат к Всеволоду его спутники. И кто отсюда выйдет живым – большой вопрос.
Что? Не ждал такого поворота, Бернгард?
– Напрасно! Ох, напрасно, русич…
В голосе Черного Князя слышалось недовольство, переходящее в угрозу. А вот страха по-прежнему не было.
Всеволод отступил еще чуть дальше. И еще чуть. Не нужно сейчас переть на рожон. Сейчас нужно дождаться своих ратников и навалиться сообща. Всеволод настороженно следил за противником. И гадал, захочет ли Черный Князь, прикрывающийся тевтонским плащом, теперь, когда все… когда много чего открылось, убивать носителя сильной крови? Станет ли понапрасну проливать драгоценную кровушку Изначальных на плиты усыпальницы? Или повременит?
Секунды летят. Время, когда еще можно настичь и сокрушить противника в скоротечном бою один на один – уходит.
Но магистр все не нападает. Не идет за отступающим Всеволодом, не преследует.
Бернгард не спешит. Только головой качает. И обнаженный клинок в руке тоже: туда-сюда.
Призванные десятники – уже совсем близко. Топот, звон. И факельный свет, разгоняющий тьму склепа…
– В чем дело, воевода?! – это пробасил над ухом подоспевший первым Федор.
– Мастер Бернгард?! Что случилось?! – а это через плечо Всеволода кричит своему магистру однорукий Томас.
Кричит, лезет вперед.
Всеволод не мешает – пропускает.
Ну, конечно… Вместе с русскими дружинниками прибежали и прочие. Все, кто ждал у входа в склеп. Тевтонский кастелян. И шекелисы – Золтан с Раду тоже здесь. И татарский юзбаши Сагаадай. И волох Бранко с факелом. Да, все в сборе… Толпятся между саркофагами. Не понимают ничего. Таращат глаза.
– Мастер Бернгард, как вы здесь оказались?!
Бернгард молчит. Бернгард даже не взглянул на кастеляна, Бернгард сверлит глазами Всеволода. Томас же, очутившись между воеводой союзников и орденским магистром, растерянно вертит головой, смотрит то на одного, то на другого. На обнаженные мечи в руках одного и другого. Бледнеет. Тянет из ножен свой клинок. Поворачивает к Всеволоду искаженное лицо.
– Русич! Ты посмел поднять руку на магистра?!
– В самом деле… – озадаченно шепчет Федор. – Ты в своем уме, Всеволод? Это ж их старец-воевода. Убрал бы мечи от греха подальше, а?
– Это Черный Князь!
Голос Всеволода звучит глухо и жестко. Таким голосом отдают приказы в лютой сече. Приказы, которым принято подчиняться, не обсуждая. Но сейчас…
Сейчас не сеча. Сейчас просто двое стоят друг против друга с мечами наголо. И ждут. Чего-то. И даже верный десятник Федор сейчас сомневается. И своим сомнением выражает общее настроение.
– Ты чего говоришь такое, воевода? Тебе что, девчонка твоя рыжая вконец голову заморочила?
Надо ответить. И Всеволод отвечает:
– Нет, Федор. У Эржебетт нет больше власти надо мной. Я ее нашел, и она тоже умрет. Но только после Бернгарда. Первым будет он.
– Погодь-погодь, воевода! – Всеволод чувствует руку Федора на своем плече. Пальцы десятника крепко вцепились в наплечник. – Может, ошибка какая?
– Это Черный Князь, – повторил Всеволод. – Князь! Черный! Никакой ошибки нет.
А вот таким голосом говорят люди, полностью уверенные в своей правоте. Таким голосом заставляют верить других.
Федор поверил. Убрал руку с плеча воеводы. Положил на меч. Прочие десятники тоже потянули из ножен серебренную сталь. Русичи привычно становились за спиной Всеволода. Строились для боя. Будут! Теперь его дружинники будут драться, отложив все расспросы на потом.
Остальные же…
Всеволод окинул остальных быстрым взглядом.
Шекелисам, пожалуй, можно доверять. Татарскому юзбаши – тоже. А вот тевтонскому кастеляну и волоху…
– Золтан, Раду, возьмите на себя Томаса, – распорядился Всеволод. – В сторонку оттесните, чтоб не мешал.
Двух угорских бойцов должно хватить, чтоб придержать однорукого кастеляна.
– Сагаадай, присмотри за Бранко.
Юзбаши, даст Бог, справится с волохом, если возникнет такая необходимость.
– Вы… – Всеволод кивнул своим проверенным десятникам, – все – за мной! Федор, Илья – прикроете справа, Дмитрий, Лука – слева. Иван, держись сзади. Поможешь кому и когда понадобится. Только прикрывать меня, ясно?! Сами вперед не лезьте и под меч Бернгарду не суйтесь. Это опасный боец.
Глава 10
Секунду, две или три они так и стояли. Неподвижный Бернгард в дверном проеме. Прижавшийся спиной к ближайшему саркофагу однорукий Томас – ошарашенный неожиданным развитием событий, но явно не собиравшийся подчиняться без боя. Шекелисы, подступившие к кастеляну с двух сторон. Сбившиеся в кучку русичи. Чуть поодаль – Бранко с факелом в одной руке, с саблей – в другой. Возле – Сагаадай, преграждавший волоху дорогу.
Секунду, две или три они выжидали, как водится перед серьезной битвой, когда враги стоят лицом к лицу, когда нельзя уже атаковать неожиданно, когда в последний раз изучаешь противника, прежде чем пустить ему кровь.
По количеству воинов и мечей несомненное преимущество было на стороне Всеволода. Но численное превосходство сейчас не являлось решающим и перевес был не столь очевиден. Всеволод уже прочувствовал, на что способен Черный Князь в бою. И ведь в том бою Бернгард только оборонялся, не стремясь нанести смертельного удара. А как будет теперь?
Время вдруг замедлило бег. Мгновения текли бесконечно долго. Воины в серебрённых доспехах стояли между каменных гробов. И – тишина. Лишь тяжелое дыхание. И треск факелов.
И – колышущиеся тени по стенам.
Они смотрели друг на друга. Секунду. Две. Три.
Быть может, все четыре.
Или пять.
А после Бернгард вдруг бросил меч в ножны.
И…
– Ладно, – вновь заговорил магистр, обращаясь к одному лишь Всеволоду. – Раз уж ты, русич, призвал свою подмогу, то позволь и мне тоже призвать свою.
И…
Князь-магистр шагнул в общий склеп.
И…
Воздел к сводчатому потолку обе руки. В которых уже не было оружия. Но растопыренные пальцы его боевых перчаток скрючились, будто силясь удержать что-то, более важное и более страшное, чем просто оружие. Удержать или наоборот – открыть, выпустить. Впустить?
И…
– Ко мне! Все – ко мне! – под сводами склепа прозвучал тот же призыв, которым Всеволод скликал своих дружинников.
Тот, да не тот…
– Пришла пора просыпаться! – громогласно провозгласил Бернгард. – Пора выходить! Ко мне, мои верные рыцари! Все – ко мне!
Гулкое эхо заметалось по склепу, не находя выхода. Казалось, от зова Бернгарда дрогнуло даже факельное пламя.
В первый миг Всеволод не понял, кого именно призывает Черный Князь нелюдского обиталища. Кого вообще можно звать на помощь в этом скорбном месте? Но уже в следующее мгновение…
Скрежетнуло справа.
Звякнуло слева.
Стукнуло сзади.
Скользнула вниз и упала с саркофага первая крышка, выбитая из глубоких пазов. Снизу выбитая, из закрытого каменного гроба.
В котором…
Нет, здесь не было еще одного потаенного хода. Здесь было только то, чему надлежало быть. Кому надлежало… лежать. Покойник. Орденский брат, павший в бою с нечистью и погребенный в замковом склепе. Облаченный в латы мертвый тевтонский рыцарь.
Который, однако, сейчас казался слишком живым для обычного мертвеца.
Всеволод не поверил собственным глазам, когда во вскрывшемся саркофаге обозначилось движение. Шевельнулся белый плащ. И черный крест на белом. Блеснула в неровных отсветах посеребрённый доспех.
