Полина протянула руку господину, имени которого не запомнила, и шагнула в танцевальный круг. Да она сейчас не помнила даже того, каким именем представил её Вилли. Полине было плохо. Полумрак гостиной сгустился до черноты, во мраке разверзлись хищные пасти неведомого и в них гигантским штопором уходил воздух. Она задыхалась и едва держалась на ногах, но не могла воспользоваться рукой кавалера, чтобы сильнее облокотиться, словно прикасалась к щупальцу омерзительного спрута.
- Вам плохо, мисс? - крепко поддерживая партнершу за талию, кавалер тихонько повел её к выходу на балкон.
- Мне не следовало пить... Где Вилли? - едва прошептала Полина.
- Я здесь, дорогая... - Вилли подхватил её. Благодарю, Рендол. Девочке противопоказано спиртное. - Он вывел её на балкон, окутывая плечи палантином.
- Что у меня с руками? - Полина смотрела на свои дрожащие пальцы. Меня обожгло, словно крапивой... Он ядовит, этот человек! Уедем отсюда.
- Успокойся, за Рендолом Хански водится множество грешков, но он не вампир и не болен чесоткой.
- Вилли, это он ! Тот, кого ты искал. Я точно знаю.
- Обними меня. - Вилли прижал к себе Полину. Стой спокойно, спокойно. Еще спокойней... Ты слышишь, как ровно бьется мое сердце? Но я не ледяная статуя. - Губы Вилли коснулись её шеи.
Полина замерла, пораженная ощущением - она хотела, чтобы этот мужчина овладел ею. Прямо здесь, на чужой террасе у распахнутых в зал дверей. Ему приходилось проделывать такие штучки. Полина представила все так отчетливо, словно это происходило с ней. Темные кусты лавров, белеющая каменная скамья, задранная юбка и летящие прочь кружевные трусики... Чей-то смех совсем рядом, его требовательнывй натиск и кружащаяся от наслаждения голова...
Осторожно отстранив Полину, Вилли шепнул:
- Теперь мы можем удалиться по-английски. Я же англичанин, в самом деле. - Вилли повел её в дальний конец огибающей дом террасы. - Я знаю здесь один симпатичный выход...
Вскоре они оказались в машине, припаркованной среди десятков других. Вилли тихонько тронул автомобиль и, точно крадучись, нырнул в узкий переулок среди темных садов. Вдали туманным куполом поднималось свечение большого города. Полине стало жаль, что вечер, на который она возлагала какие-то смутные надежды, завершился так быстро и печально. Психоз навалившегося страха, жар небывалого желания на террасе, его молетный поцелуй... Вилли, странный Вилли... И ничего, в сущности, не произошло. Они не стали ближе.
- Маскарад завершен. Ты должен скрыться?
- Думаю так. - Вилли с отрешенным видом смотрел на шоссе - утомленный светскими условностями человек, обремененный солидностью смокинга, крахмальной сорочки и белой "бабочки". Да к тому же слегка пресытившийся обществом своей "секретарши".
- Мне сейчас показалось, что мы похожи на супругов, возвращающихся с очередной вечеринки в свой благополучный дом и думающих о том, что жизнь пресна, скучна, бессмысленна, - проговорила Полина, глядя в окно.
- Могу порадовать: нам явно не грозит пресыщение однообразием. Как там у русского поэта: "И вечный бой, покой нам только снится".
- Называй меня Полина, раз уж давно рассекретил мои хитрости... Знаешь, я даже рада - ты не из тех, от кого я прячусь. А если ты знаешь обо мне все, то должен понять - как источник информации гражданка Ласточкина не представляет никакой ценности.
- Зато твой отец представлял... Но меня сейчас интересует твой друг. У тебя к нему, естественно, глубокое, единственное, трагическое чувство. Русские женщины, уж если они в самом деле воплощают лучшие черты нации, обожают этот душераздирающий букет.
- Наверно, я не лучшая. Или не русская... - Полина сделала паузу, ожидая, что Вилли проявит осведомленность в её происхождении.
- Собственно, "русский" - это коктейль кровей, но существует некий национальный менталитет, независимо от того, какая кровь намешана... Я побывал в разных странах, поверь мне, ты - типично русская женщина. Относишься очень серьезно ко всему "внутреннему, духовному" и пренебрегаешь житейским. Хозяин платит тебе слишком мало, ты даже не попыталась взять в банке кредит, а мне помогаешь совершенно бескорыстно.
- Ошибаешься. Мне нравится быть с тобой.
- Еще один наворот русской психологии! Тебе нравится быть с другим мужчиной, в то время как ты тоскуешь по своему единственному возлюбленному! С ума сойти можно!
- Осторожней! - Полина зажмурилась: автомобиль едва не врезался в вынырнувший из-за поворота трайлер. - Не считай себя таким уж проницательным, господин шпион. Я ведь тоже догадалась, что ты не журналист и не социолог. Вернее, не в первую очередь. Но я так и не поняла, зачем нужна тебе. Бестолковость - моя индивидуальная черта. Я даже теперь не совсем понимаю, какие чувства испытываю к моему российскому другу... Мы собирались пожениться... Я была фантастически счастлива. Но потом... Потом со мной случились страшные вещи, я чуть не сошла с ума, волнуясь о нем. И теперь, вот уже два месяца, этот человек не нашел способ связаться со мной. Ведь у меня есть все основания возненавидеть его и он не может не знать этого. Ты полагаешь, жертвенная любовь - конек русской женщины... Нет, я не могу любить вопреки. Вопреки пренебрежению к себе, вопреки отсутствию ответных чувств... Нет... я не русская... Уж слишком велика гордыня.
- О'кей. Будем считать, что с тобой мы внесли ясность: москвич сильно подпортил свою репутацию и подвергнут забвению. Ты тихо страдаешь и стараешься убедить себя, что тебе хорошо со мной. Ладно, пусть так. Теперь моя очередь раскрыть карты. - Вилли испытующе взглянул на Полину и сделал тяжелую паузу. - Я всю дорогу ломаю голову, как мне затащить тебя в постель. Выражаясь языком высокой поэзии, "Но быть бы вдвоем нам в местечке укромном, два бьющихся сердца - рядом!" Джон Китс. Я с университетских лет запасся необходимыми цитатами. Боюсь, с тобой эти штучки не сработают. Я волнуюсь.
Полина рассмеялась:
- Ты не выглядишь неопытным юнцом или скромником, едва оставившим сан священником. Какие трудности?
- Не хочется разрушать очарование, - насмешливо улыбнувшись, взглянул на неё Вилли. Но все же попробую выкрутиться. Смотри... - Он притормозил у стены темного особняка. - Как тебе здесь нравится?
