Суд решил в иске Лисичкиной Е.Ш. к Лисичкину М.Ю. отказать. В иске Лисичкина М.Ю. к Лисичкиной Е.Ш. отказать".

Ваша честь, господин судья! Разрешите полюбопытствовать: что, разве Хамовническая межрайонная прокуратура - суверенная территория и в её пределах не имеют силы законы России? Россия - дикая страна, однако до сих пор никому не приходило в голову препятствовать совместному проживанию супругов на одной площади и при этом ссылаться на благословение правоохранительных органов. Вы, ваша честь, конечно, знаете, что не имели права выселять Светлану Лисичкину. Как знаете и то, что выделение Михаилу с двумя детьми комнаты размером 20,2 кв. м никаким образом жилищных прав Кати с Юрой не ущемляло - ведь считать-то вы умеете, надеюсь, простые арифметические права вами усвоены - и если разделить двадцать метров на троих, получится то же, что и при разделе 13 метров на двоих. А о том, что "раздел жилой площади не разрешит конфликт", о том, что вывод никакого отношения к вашей компетенции не имеет, вы в курсе? Никто не уполномочил вас решать, что может и что не может разрешить конфликт.

Все это дикое, варварское беззаконие, господин судья, могло иметь место только в том случае, если вами руководило необоримое желание во что бы то ни стало поддержать Екатерину Лисичкину во всех её буйных начинаниях. Другого объяснения травле, которая разыгралась на Саввинской набережной в отношении Лисичкина и его новой семьи, просто нет.

Мракобесы были спокойны: судья Жуков был с ними.

Определение судебной коллегии по гражданским делам Мосгорсуда вынесено 20 апреля, то есть месяц спустя после того, как всех похоронили. В определении - то же самое. Решение судьи Жукова встречено с пониманием и полностью одобрено.

И получилось, что откровенное беззаконие вселило в Катю уверенность в дальнейшей безнаказанности любых её действий.

Квартиру, значит, делить не будут. Очень хорошо. Осталось только освободить её.

И вот 19 марта, в воскресенье, Катя с сестрой и с четырьмя гражданами, имена которых известны следствию, приехала на Саввинскую набережную. Ключ от квартиры у неё был. Миша находился на работе. Гости застали дома только Светлану с двумя детьми. Раиса Ивановна накануне уехала навестить парализованную подругу и в субботу вечером предупредила Мишу по телефону, что задержится у неё ещё дня на три.

Что произошло в точности, сказать теперь некому, поскольку Катя, находясь в тюрьме, разговорчивостью не страдает, её подельщики, которые, напротив, сидят дома, тем более, а остальные участники событий мертвы. Поэтому дальнейшее изложение событий - скорей, попытка реконструкции.

Войдя в квартиру, Екатерина Шамильевна и её спутники первым делом перерезали в нескольких местах телефонный провод и то ли спрятали, то ли разбили телефонный аппарат. После этого Светлану вытолкали из квартиры, а семилетнюю Алену и десятимесячную Мишельку заперли в комнате, где они несколько часов подряд истошно кричали, умоляя впустить в комнату их маму. Этот плач слышали все соседи, включая и людей из другого подъезда. Светлана бросилась к соседям, звонить в милицию. В милиции ей ответили, что приезжать не намерены, семейная склока. Она обошла всех в доме, выходила на улицу, возвращалась и умоляла её пустить к детям - безрезультатно. Раиса Ивановна говорит, что Катя и её спутники находились в квартире часов около трех. Так или иначе, некоторое время спустя, сделав свое дело, посетители удалились. Причем подруга Светланы, Лена Ерохина, которой Светлана позвонила тотчас после того, как смогла попасть в квартиру, говорит, что Катя увидела Светлану в подъезде и сказала ей: "Рожать собираешься? Не успеешь, сдохнешь".

Увидев, что все вроде бы на своих местах (за исключением телефона), Светлана принялась, очевидно, успокаивать детей и кормить их.

Расчет Екатерины Шамильевны был прост и потому надежен: таллий был насыпан в сахар, и в соль, и в суп, и в сухое молоко (чтобы десятимесячной Мишельке тоже досталось наравне со всеми), и во все сыпучие продукты.

Катя любила повторять, что она рождена для науки. Правду говорила. Работая в медицинском институте имени Сеченова, она сумела взять от любимой ею науки главное - яд.

А вечером пришел домой Миша, все поужинали, обсудили ситуацию, и наутро он пошел в милицию, где и оставил заявление. Первой почувствовала недомогание беременная Светлана. Михаил отвез её в институт Склифосовского, а когда вернулся, ему и самому уже нужна была помощь. Он вызвал домой врача-травника Бойкова и впал в забытье.

Тем временем Лена Ерохина, не дождавшись Светиного звонка, позвонила сама. Аленка сказала, что мама в больнице, а папе плохо. Обеспокоенная Ерохина около двух часов дня позвонила снова. Аленка сказала, что папе совсем нехорошо, но пришел доктор. Бойков подошел к телефону и попросил её приехать. Лена взяла с собой 10-летнего сына Кирилла, маму и примчалась туда.

Миша, весь черный, с вывернутыми губами, уже не мог встать. Бойков вызвал "скорую". Когда Мишу увезли, Лена начала потихоньку собираться и прежде всего сварила купленные по дороге вермишель и сосиски, чтобы дети не ныли по дороге от голода. Вермишель она посолила. Дети поели кое-как: Мишелька пила сладкую воду. Аленка от еды отказалась вовсе, а Кирюша съел сосиску с вермишелью. Сама она поесть не успела. Бойков тоже проглотил несколько ложек вермишели.

А вечером этого дня, то есть спустя двое суток после Катиного визита, Аленку стало рвать. Мишелька только пила. Всю ночь не спали, а на следующий день, 22 марта, Лена вызвала "скорую". Приехала бригада с 22-й подстанции: время вызова 16.03, номер вызова 624063, врач Подымов и фельдшер Шишкова.

Поставили диагноз ОРВИ, вызвали участкового врача из детской неотложной помощи на Открытом шоссе и уехали.

Доктор из "неотложки" тоже поставила диагноз ОРВИ. Но она сказала Лене, чтобы та была настороже, так как ситуация не ясна. Оставила лекарства, рецепты, поставила в известность свою службу.

Между тем дети начали отекать и полностью отказались от еды. 23 марта в 7.05 Ерохина снова вызвала "скорую". Приехала та же бригада, что и в первый раз. Едва переступив порог, доктор Подымов стал отчитывать Ерохину, что она потеряла всякий стыд и хочет отделаться от чужих детей, с которыми ей неохота возиться. Он дал ей и совет отправить детей в детский дом, а не звонить без нужды в "скорую". Доктор Подымов к тому времени хорошо знал, что родители несчастных малышей находятся в институте Склифосовского, и не потому, что мимо проезжали, а по подозрению в отравлении. У Мишельки уже не открывались глаза. Лена умоляла позвонить в "Склиф" - над ней продолжали издеваться. Спустя 45 минут бригада удалилась, а Лена судорожно начала звонить в 25-е отделение милиции. Милиция связалась с Филатовской больницей. Врачи из Филатовской сказали: вызывайте "скорую", и если откажутся везти, возьмите номер наряда, хватайте первую попавшуюся машину и доставляйте детей.