Стародубов поведал суду печальную историю из жизни бизнесменов. В тот злополучный день он по делам фирмы поехал в Зарайск. Вышел купить бутылку коньяка. Когда вернулся, обнаружил пропажу большой суммы денег. Часа через два поехал в Каширу, по дороге у него "защемило сердце", и пришлось выпить 150 граммов коньяку. Около судомеханического завода посадил в машину незнакомых мужчину и женщину, которые просили подвезти их к станции. В полусотне метров от автобусной остановки у него кольнуло в спине, видимо, потому, что накануне на стройке своего нового дома он упал, повредил ребро, но в больницу по этому поводу не обращался. Одним словом, обворованный и тяжело больной Стародубов демонстрировал чудеса человеколюбия, взялся подвезти людей, которые опаздывали на электричку, и не справился с управлением машины.

На суд басни Стародубова сильного впечатления не произвели. Стародубов был признан виновным (УК РФ ст. 211 ч. II) и приговорен к 7 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима. Но вовсе не это решило его судьбу.

Стародубов в зале суда извинился перед Трубачевым. И тогда его адвокат спросил у Трубачева: настаивает ли он на том, чтобы Стародубов сидел в тюрьме? Может, будет лучше, если он вернется домой, в семью, будет работать в три смены и сам выплатит все, что присудит суд?

И Борис Михайлович Трубачев встал, опираясь на костыли, и сказал: "Я всю жизнь прожил в Кашире и не знал, где находится суд. В тюрьму сажать никого не хочу и знаю, что такое безотцовщина. Мы с женой вырастили двух сыновей, а у него тоже двое детей. Если он заплатит мне все, что присудит суд, пусть дома воспитывает детей".

Костыли у него тяжелые, российские, да зато улыбка легкая. Сказал, улыбнулся и сел.

В нашем суде такого уже не услышишь.

Расстрелять - да.

Четвертовать - да.

Об этом просят каждый день. А чтобы человек, которого ни за что при про что среди бела дня изуродовали, просил не сажать в тюрьму своего погубителя - об этом даже кино не снимают, знают, что не поверят.

Через неделю в судебную коллегию по уголовным делам Московского областного суда поступила кассационная жалоба адвоката Л.Вахрушева. Само собой, там было написано следующее: "Судом назначена чрезмерно суровая мера наказания... Стародубов В.И. обязался загладить причиненный вред, исключительно положительно характеризуется по месту работы и месту жительства, и потерпевший Трубачев Б.М. не настаивал на том, чтобы к подсудимому была применена мера наказания, связанная с лишением свободы".

Мособлсуд заменил колонию на исправительные работы. За тем, где именно трудился осужденный Стародубов, никто особенно не следил.

В конце 1996 года Стародубов пришел домой к Трубачеву и попросил написать ходатайство о том, чтобы его освободили от исправительных работ.

Он сказал: пожалуйста, напиши, что я тебе отдал больше половины денег, и меня освободят.

Суд обязал Стародубова заплатить Трубачеву 50 миллионов неденоминированных рублей, а родителям Саши Агафонова 30 миллионов. Цен на отрубленные лавочками ноги я не знаю и думаю, что ноги стоят дороже, но для Бориса Михайловича Трубачева и эти 50 миллионов были не лишними.

Оставалось только найти деньги.

Они нашлись.

У Стародубова была старая "Нива" 1991 года выпуска.

Стародубов привел в гараж Трубачева, у которого отроду не было машины, и сказал: видишь, какая хорошая машина, вся блестит, а стоит 30 миллионов. Бери и подпиши документ, что я тебе отдал половину долга.

И Трубачев подписал. Откуда ему было знать, что "Нива" слова доброго не стоит, не то что большей половины его в прямом смысле слова кровных денег?

Вскоре Стародубов освободился.

После чего дважды навестил Трубачева. Один раз он принес ему два с половиной миллиона, второй - полтора.

Больше Трубачев его не видел.

Когда выяснилось, что "Нива" разваливается на ходу, дали объявление о продаже. Еле-еле продали на запчасти за 15 миллионов. И хорошо еще, что Борис Михайлович не взял у Стародубова гараж, который тот тоже собирался отдать ему в счет долга. Гараж оказался чужой.

А свой новый кооперативный гараж Стародубов отдал родителям Саши Агафонова.

Сын Трубачева пошел было у Стародубову поговорить о долге. Стародубов сказал Борису Михайловичу: "Если твой сын будет вмешиваться в эти дела, в один прекрасный день его голова будет лежать на пороге твоего дома".

Тогда Трубачев снова обратился в суд. С иском о взыскании ежемесячной компенсации за увечье. Но Стародубов в карман на словом не полез. В зале суда он сказал, что устроится на такую работу, что старик вообще ни копейки не получит. И устроился.

В апреле суд вынес очередное решение, согласно которому Стародубов должен выплатить Трубачеву 20 тысяч рублей и 235 рублей каждый месяц пожизненно.

Раз в несколько месяцев Борис Михайлович получал 235 рублей.

И раз в неделю - сообщения от судебного пристава, чтобы не смел беспокоить его своими жалобами. Дело в том, что судебный пристав-исполнитель Каширского подразделения службы судебных приставов Московской области замучилась отправлять Трубачеву постановления о невозможности взыскать со Стародубова деньги. К постановлению пристав исправно прикладывает исполнительные листы - на память, что ли.

Трубачев отправляет их по назначению, а они возвращаются.

Дом, который строил Стародубов, и все его машины переведены на других людей. Парень гол как сокол. Живет-то он в Кашире, у матери, на улице Фрунзе, 16. Но так как он там не прописан, служба судебных приставов сбилась с ног - найти не может.

А Каширская городская прокуратура с завидной регулярностью оповещает Трубачева о том, что службе судебных приставов поручено принять срочные меры. Приняты они или нет - прокуратуре знать не интересно. За соблюдением законов там, видно, надзирают из окна.

И вообще, Трубачев сам во всем виноват.

Надо было в суде стучать костылями и кричать благим матом, а он про безотцовщину, про то, что в тюрьму никого сажать не хочет. И нечего ему было сидеть на той лавочке. Не знал, что ли, что едет пьяный Стародубов?

Борис Михайлович, надо знать, кто в городе хозяин.