* * *

А там было что почитать. К тому времени в Одинцовском районе было убито 8 мальчиков. Он нарисовал схему, разложил по дням, по потерпевшим, кто чей сын да у кого какой характер, исколесил самолично весь район, изучил карту. Потом Цхай доложил руководству, что собирается делать (Леонид Александрович Втюрин: "Смотрю - соображает.."), потом набросали портрет, даже по шагам определили, что рост высокий, и стали тщательно отрабатывать Горки. А в это время, 15 сентября 1992 года, пропали ещё 3 мальчика. Их трупы нашли три недели спустя... А потом на немчиновском железнодорожном переезде задержали и того, кто мальчиков убил, - Головкина, он же Удав, он же Фишер. Леонид Александрович: "Цхай дело Головкина получил весной. Я тогда ещё пошутил: обязательно раскрой ко Дню милиции. Так и вышло".

За дело Удава Владимир Ильич Цхай досрочно получил звание майора и должность старшего оперуполномоченного по особо важным делам. В его возрасте - ему было всего тридцать четыре года - этим можно было гордиться. Но он если и гордился, то только тем, что к нему изменилось отношение в главке. Да и гордился-то он по-своему: безо всякой передышки взялся за следующее дело, и снова попал в десятку. Потом - следующее, и опять попал.

Он раскрыл дело об убийстве 7 человек в ресторане "Дагмос".

Ему поручили дело об убийстве нескольких человек, связанных с нефтяным бизнесом. Он быстро вышел на подозреваемого. Им оказался человек, который занимался незаконной поставкой сырой нефти. Если директора нефтеперерабатывающих предприятий отказывались перерабатывать "левую" нефть по бросовым ценам или бесплатно, их убивали. Организатора этих убийств он и нашел. И еще, впервые в новейшей истории российского сыска, ему удалось предотвратить убийство одного из директоров нефтеперерабатывающего завода.

Цхай принимал участие в изобличении банды Шкабарды, которая бесчинствовала в Кемеровской области, - раскрыты 43 убийства.

Люди, которым он помог избавиться от "висяков", запоминали его. Его имя знали не только в Москве, но и далеко за её пределами. А заработать уважение в тысяче верст от столицы - дело непростое. Из Москвы туда приезжают только давать советы. А тут люди стали просить, чтобы присылали именно Цхая.

В МУР он пришел в январе 1996 года. Отпускать его не хотели, но он настаивал. Стали предлагать должность ступенькой выше, однако у него был неотразимый аргумент: он хотел работать не с бумагами, а с людьми. Он рвался в самую гущу работы. Недаром ему завидовали бездельники. Удача как будто караулила его за углом. Только пришел в МУР - его отдел ликвидировал банду Хромого, Максима Лозовского. Лозовский целый год находился в федеральном розыске. Среди "подвигов" Лозовского теракт на Московской окружной железной дороге, бандитские разборки и заказные убийства. Цхай и его люди никогда не копали на полштыка. Можно было не сомневаться, что, если он ухватился за какой-нибудь "сюжет", раскрутит и десять, которые рядом. Занимаясь бандой Хромого, отдел Цхая задержал преступную группировку, специализировавшуюся на изготовлении поддельных удостоверений правоохранительных органов, а также спецслужб.

Делом Лозовского, а также "печатных дел мастерами" отдел Цхая занимался совместно с одним из отделов Федерального агентства правительственной связи и информации России. За раскрытие банды Лозовского и совместные операции руководство ФАПСИ наградило Цхая 14-зарядным пистолетом Макарова, выполненным по специальному заказу. Я написала ему в поздравительном письме: "Никогда ещё оружие не находилось в более достойных руках".

Одной из славнейший операций 12-го отдела МУРа стало задержание щербинской группировки и ликвидация складов вооружений, на которых ждали своего кровавого часа 25 автоматов и пулеметов, гранаты, около 40 кг взрывчатки. Это были не просто банда и не просто склад: сюда стекались "стволы" из Прибалтики и Чечни, отсюда они уходили дальше.

* * *

У Цхая была уникальная репутация не только среди профессионалов его цеха, но и среди его противников. Как правило, это бывает в книжках: "...ввели Железного Билла, и он прорычал, что намерен иметь дело только с самим шерифом". В 12-м отделе хорошо знают, что бандит, за которым охотились больше года, переступив порог МУРа, сказал, что разговаривать будет только с Цхаем.

У сыщиков есть такое словечко: "колун". Так называют людей, которые умеют "колоть" на допросах. Знают секреты. Так вот Цхай умел допрашивать, но колуном он не был. Противники уважали его в том числе и за то, что он никогда никого не подводил. Говорил и делал. Понимал и не унижал. Это был его стиль.

Бездельники ему завидовали, а профессионалы уважали за то, что он всегда имел свою точку зрения. Он был прекрасный аналитик, потому что никогда не хватался за все сразу, умел выбирать главное. Все, что он знал, - все было из первоисточника. Он сам перечитывал допросы, сам изучал документы, всегда выезжал на место происшествия, хотя его за это даже укоряли: ты начальник, тебе положено сидеть в кабинете. В кабинете он днем и ночью читал дела и курил, да ещё пил свой знаменитый черный кофе. Он был очень творческой личностью. В МУРе это слово услышишь нечасто. Каждый его шаг был осознан и обдуман. Его любимый вид оружия - интеллект. Тут ему не было равных.

Осенью 1996 года он стал заместителем начальника МУРа. Но в новый кабинет перебраться не успел. Оказалось, что у него рак печени.

Очень долго его друзья утешали себя тем, что трансплантация печени вернет его к жизни. Думали, что самая большая проблема - собрать деньги. Куда только не обращались - в Америку, во Францию, в Германию, в Израиль. Оказалось - поздно. Его отпустили умирать домой. А он верил, что будет жить. Спасибо единственному врачу, который до последнего дня внушал ему надежду. В тридцать девять лет умирать страшно. Он до последнего дня жил.

Все люди всю жизнь ищут хороших людей, а сыщики - плохих. И я спросила начальника МУРа, Виктора Голованова: может ли быть, чтобы это не отражалось на личности сыщика?

Голованов ответил - да, отпечаток неизбежен, только Цхай этому не поддался. Его феноменальная скромность была притчей во языцех. Все понимали, что Цхай - другой человек. Голованов сказал, что ужасно обрадовался, когда единственный раз за все время их совместной работы Цхай повысил голос. Ну нельзя же всегда так тихо говорить, чуть что - краснеть и улыбаться...