Случайно выглянув из окна, заместитель директора Института Пространственных Аномалий увидел у главного подъезда своего шефа. Тот тщетно пытался вскарабкаться по ступенькам. Академика шатало из стороны в сторону. Сделав пару нетвердых шагов, Бермудянский запрокинул голову, взмахнул руками и повалился на землю.

- Врача! Машину! - заорал заместитель и бросился вниз по лестнице...

* * *

- Машина ждет, - сказал секретарь.

Он повременил, ожидая, не будет ли ещё распоряжений, и исчез, неслышно прикрыв за собой дверь. Микки тяжело поднялся с кресла.

Все было плохо. Все было очень плохо.

Первый Демократ вышел из кабинета, миновал приемную, прошагал по длинному коридору и спустился по лестнице. Пройдя через огромный вестибюль дворца, он мельком глянул на охранника, вдохнул прохладный весенний воздух, немного постоял у подъезда и сел в машину.

Груз неразрешимых проблем давил на Президента одной шестой части суши. Только сегодня утром Микки два часа выслушивал своего Главного Министра, который плаксивым голосом зачитывал ему длинный перечень бед и несчастий.

Все шло из рук вон плохо.

Ко всем прежним проблемам прибавилась ещё одна. Возможно - самая опасная.

Не было согласия между провинциями. Осмелевшие Местные Начальники все чаще намекали, что их провинции хотят жить отдельно. Сами жители в провинциях тоже начали устраивать митинги и требовать отделения. При этом те "как-бы-вроде-страны", где жили чуть лучше других, заявляли, что отделяются, потому что не хотят жить хуже. А те, где жили хуже, заявляли, что отделяются, потому что хотят жить лучше. Местные же Начальники понимали, что сами они, отделившись, будут наверняка жить лучше. Не придется ни с кем делиться.

Все провинции обвиняли Центральную и вспоминали о том, как Великий Вождь уничтожил тысячи жителей в их городах и селах. Хотя в её селах и городах он уничтожил не меньше.

Центральная провинция тоже бурлила. Недавно состоялись выборы в провинциальное Народное Толковище. Затея эта поначалу не предвещала никаких осложнений, и Высший Партийный Орган против выборов не возражал. Там, посовещавшись, решили, что одним Толковищем больше, одним меньше - невелика разница.

Народное Толковище Центральной провинции избрало свой Верхний Совет. И тут начались сюрпризы.

Председателем Верхнего Совета неожиданно стал Большая Елка. Как это произошло, никто не мог объяснить. Перековщики составляли в Толковище не такую уж большую часть. Но Местные Начальники, уже плохо соображавшие, что происходит, не сумели во-время объединиться и протащить кого-то из своих. Елка же развил бурную деятельность, сплотил перековщиков вокруг себя, задурил Начальникам головы, пару раз грохнул кулаком с трибуны, и те, услышав привычный звук, окончательно растерялись.

Все это Первый Демократ наблюдал сам, сидя на Толковище Центральной провинции в качестве почетного гостя.

На пост заместителя Большой Елки выбрали никому не извест-ного провинциального профессора, фамилию которого Микки не запомнил. Сам Елка называл его Булатиком. Никто из Начальников профессора тоже не знал. Но поскольку тот производил впечатление тихого и мирного человечка, многие понадеялись, что он сможет хоть как-то сглаживать Елкины безумства.

Однако этим сюрпризы не исчерпывались. На том же Толковище, пока Начальники ещё не пришли в себя, Елка протащил решение о выборах Президента Центральной провинции. Причем выбирать Президента предлагалось всем жителям, а не только участникам Толковища. Разумеется, и снять его в случае чего те не смогли бы.

Было совершенно ясно, что Елка сам постарается стать Президентом. Получить такой подарок никому не хотелось. Местные Начальники, и без того волком смотревшие на Первого Демократа, теперь совсем потеряли голову. Высший Партийный Орган, срочно созванный по случаю выборов, повелел лечь костьми, но не допустить Елку к власти. На Микки вылили ведро помоев. Единственным, кто защищал его, был Старый Друг. Даже Консенсус быстро переметнулся на другую сторону.

По решению Высшего Органа Микки приказал стать кандидатом в президенты Центральной провинции своему Главному Министру. Тот похныкал, но согласился. На пост заместителя президента выдвинули одного из генералов. Он должен был ездить вместе с министром по стране, выступать вместе с ним на митингах и следить, чтобы тот не расплакался на трибуне.

Но выбор оказался неудачным. Елка, недолго думая, тоже взял себе в заместители генерала. Бравый вояка, которого звали Усач и который кроме роскошных усов имел ещё голосище под стать своему шефу, понравился жителям больше, чем генерал Главного Министра. Да и сам министр по сравнению с Елкой выглядел хиловато.

На предвыборные митинги собирались толпы народа. Повсюду пестрели плакаты и лозунги. Жители устраивали шествия, размахивали флагами и несли транспаранты со словами: "Большой стране - Большую Елку!"

В результате Начальники проиграли.

Елка стал Президентом.

* * *

Сидя в машине, по дороге на дачу, Микки листал свой очередной доклад. Завтра ему снова предстояло выступать. Но на сей раз не на Толковище и даже не на партийной конференции. Высший Орган постановил созвать в столице внеочередной Партийный Сходняк. Обычно такие сходняки устраивались раз в пять лет. Но теперь ситуация изменилась. Окончательно измученные перековкой Местные Начальники забросали Высший Орган письмами. Они требовали немедленно созвать всех в столицу и разобраться с тем, что происходит в стране. Предлагалось также вызвать на сходняк Елку и приструнить его. Как-никак он был не только Президентом Центральной провинции, но и членом партии, а стало быть, в первую очередь подчинялся ей. Полез же Елка в президенты не только не по приказу Высшего Партийного Органа, а вопреки его воле. Такие шутки не прощались никому.

Представив себе, что ждет его завтра, Микки закрыл глаза...

Машина пронеслась по столичным улицам, выехала на загородное шоссе, свернула к большому лесу, миновала несколько постов охраны и, скрипнув тормозами, мягко остановилась.

Первый Президент разлепил сомкнутые веки и увидел стоя-щую рядом с машиной жену. На Рикки было новое платье.

- Ну, как дела? - спросила она, помогая ему выбраться наружу.

- Послушай, - устало сказал Микки, - у нас выпить ничего не найдется?..

* * *

Партийный Сходняк шумел третий час подряд. Во всем, в чем можно было обвинить Первого Демократа, его уже обвинили. Во всем, в чем нельзя, тоже.

Микки глядел в бушующий зал и считал про себя: "Раз, два, три..." Досчитав до тысячи, он начинал сначала. Когда-то же Начальники должны были устать.

Но они не уставали. Трибуна сотрясалась от грохота кулаков...

Микки видел сидящих в зале министров, которых тоже вытащили сюда, чтобы те могли наблюдать показательную порку. Зрелище производило на них сильное впечатление.

Главный Министр тихо скулил в углу. Министр внутренних дел - третий, которого он уже назначал на этот пост, - сидел, подергивая большими ушами, без конца вытирал платком лысину и согласно кивал каждому новому оратору. Фамилия его была Пугач. Сейчас сам он был запуган до полусмерти.

Министр по слежке за жителями - некий Крючок, регулярно писавший доносы на своего предшественника и наконец получивший его место, что-то строчил в блокнотик. Он вытягивал шею, зыркал по сторонам и всем своим видом выражал полное одобрение всего чего угодно.

И только новый министр финансов - толстый, благодушный и вечно пьяненький Павлуха, - как ни в чем не бывало, развалился в кресле, время от времени громко пукал, громко же - на весь зал - извинялся и делал вид, что ни хрена не понимает.

Микки уже дважды приходилось выходить на трибуну и объяснять свое поведение. Он признавал ошибки, осуждал промахи, соглашался с критикой, обещал исправиться и больше всего жалел, что забыл дома свою старую дудку. Впрочем, сейчас она ему вряд ли бы пригодилась. Сходняк жаждал крови.