- Вот тут вы ошибаетесь, Кирилл Петрович, - ласково возразил Первый Помощник. - Чиновник вечен. Это начальники приходят и уходят. А они остаются... Или новых думаете набрать? Так ведь долго обучать придется. К тому же, извините, откуда у вас уверенность, что ваши лучше окажутся?

- Благодарю за заботу, - сказал Кирилл. - Надеюсь, как-нибудь разберемся.

- Естественно. Я не сомневаюсь. - Помощник провел ладонью по полированной крышке стола. - Вот только я бы на вашем месте все же подумал о надежных исполнителях. Вы ж, так сказать, законодательная власть. Кто-то же должен будет и исполнителями командовать. А это, поверьте мне, дело сложное. Утонуть не боитесь?

Кирилл откинулся в кресле.

- Прямой вопрос можно? - спросил он.

- Разумеется.

- Вы это - о себе? У вас там что, сокращения намечаются?

Первый Помощник вопреки его ожиданиям ничуть не смутился. Лишь слегка пожал плечами.

- Что ж, откровенность за откровенность. Я вам, Кирилл Петрович, искренне сочувствую. Телега, в которую вы, извиняюсь, впряглись, мне хорошо знакома. И состояние этой телеги - тоже... Думаете сами ею править? Попробуйте.

- Вы очень заботливы, - поклонившись гостю, произнес Кирилл. - А кто, позвольте спросить, её - эту телегу - до такого состоя-ния довел?

- Знаете что, уважаемый Кирилл Петрович... - Первый Помощник почти с любовью посмотрел на него. - Самым простым для меня было бы посмотреть, как она вас раздавит... Но я - прагматик. И как прагматик готов предложить вам свою помощь. Власть, Кирилл Петрович, - штука тонкая. Поверьте мне.

- То-то вы за неё так держитесь, - бросил Кирилл, сорвавшись.

- За неё все держатся, - спокойно ответил гость. - Только вот её не всякий удержит... Впрочем, не смею больше занимать ваше время.

Он медленно поднялся со стула, аккуратно придвинул его и, достав из кармана листок бумаги, положил на край стола.

- Приятно было познакомиться. Если все же у вас возникнут проблемы с кадрами, то здесь - мой телефон... Домашний... По служебному - не стоит.

Первый Помощник Местного Партийного Начальника попрощался кивком головы и вышел из кабинета.

Кандидат физико-математических наук, бывший научный сотрудник Лукичевского Института Пространственных Аномалий, бывший грузчик лукичевского универмага, а ныне Председатель Народного Совета города Лукичевска Кирилл Петрович Рогозин отодвинул кипу неразобранных бумаг и устремил взгляд в пространство.

Соотношение пространства и времени слегка нарушилось. Наблюдалась некая аномалия. Пространства было много. Времени - мало.

Он оттолкнулся ногой, развернул кресло, и взгляд его уперся в покрытую дубовыми панелями стену. Сверху, над коричневатыми разводами дуба, блестела намертво прихваченная к стене бронзовая голова Автора Великой Идеи.

* * *

- ... учение которого остается для нас путеводной звездой и заветам которого мы будем следовать, постоянно совершенствуясь, обновляясь и перековываясь, - произнес Микки и закончил доклад.

Он подождал, пока стихнут аплодисменты, и сошел с трибуны. На сцене главного зала в этот раз сидело гораздо меньше народу, чем обычно. И зал, перед которым он выступал, тоже выглядел несколько иначе, чем во время памятной ему партийной конференции.

Завершался первый день Первого Всенародного Толковища. В столицу съехались делегаты из всех провинций страны. Идея подобного Толковища принадлежала не Микки и родилась совершенно случайно. Еще перед началом выборов он созвал на совещание членов Высшего Партийного Органа, среди которых был и его давний - ещё со времен института - приятель. Приятель занимался юридическими вопросами, придумывал разные законы и слыл в этом деле большим докой. Микки знал также, что в свободное время тот сочиняет стишки, подписываясь странным псевдонимом Лукьян.

На совещании обсуждался вопрос о работе будущих Народных Советов. Особенно волновался по этому поводу Лихач.

- Затея с выборами всегда казалась мне сомнительной, - заявил он, мельком взглянув в сторону Первого Демократа. - Но теперь говорить об этом поздно. Что сделано, то сделано... Однако ж мы не можем допустить всяких неожиданностей. Необходимо твердое партийное руководство. И я хочу понять, каким образом партия будет руководить Народными Советами, коли она теперь формально руководить ими не будет? О какой, извиняюсь, демократии в таком случае может идти речь?

Он снова посмотрел на Первого Демократа. Тот молчал. Молчали и остальные.

- А консенсус на что? - вдруг спросил институтский прия-тель Микки.

Лихач строго глянул в его сторону.

- А вот выражаться не надо.

- Я не выражаюсь, - ответил приятель. - Я говорю - консенсус всегда поможет.

- Кон-сен-сус?.. Это ещё кто такой? - Лихач повернулся к нему. - Он что, из Местных?

- Позвольте объяснить, - сказал приятель и встал со своего места. Консенсус - слово научное. Означает достижение согласия по какому-либо вопросу при отсутствии согласия по каким-либо частностям, что позволяет достигнуть общего понимания при отсутствии частного понимания и рассматривать вопрос в целом, не рассматривая частные вопросы, то есть достигнуть взаимоприемлемого решения при невозможности принять однозначное решение и согласовать различные точки зрения при невозможности выработать единую точку зрения, изъять из рассмотрения взаимоисключающие моменты, сосредоточившись на рассмотрении основополагающих тезисов, то есть принять решение без голосования, учитывая достигнутое согласие в результате...

У Лихача начался нервный тик.

- Стой! - заорал он. - Передохни!

Приятель замолк.

- Ты это... Ты проще давай. - Лихач залпом выпил стакан воды, после чего лицо его перестало дергаться. - Говоришь - без голосования? Это хорошо. Ну, а конкретно-то чего предлагаешь? Только без науки своей. По-простому.

- Проще говоря, я предлагаю такую схему. Поскольку нельзя гарантировать, что повсюду в Народные Советы выберут сознательных жителей, то надо придумать такой орган, который бы над всеми ними стоял. Ну, скажем, Съезд такой. Чтоб, значит, все съезжались. Только не часто... И назвать его - Съезд этот - Народное Толковище. Или ещё лучше - Всенародное.

- На фига? - недовольно спросил Лихач. - Нам что, Советов мало?

- Но я же говорю - на местах в Советы ещё непонятно, кого выберут. Хотя, конечно, большинство Местных Начальников пройдут. И много сознательных жителей - тоже. Однако кое-где возможны отклонения. На Толковище же всех скопом соберем, и там сознательные наверняка в большинстве окажутся. Набьем в зал тысячу человек или около того. Если кто из несознательных возникать будет - голоснем, и делу конец.

- Неплохо, - одобрил идею Лихач. - Но только что ж, всю эту кодлу в столице держать? Всех не прокормишь. А потом каждый ещё машину потребует. Знаю я их.

- Ну, зачем же держать, - возразил Миккин приятель. - На Съезде этом, то есть на Толковище, можно выбрать, скажем, Верхний Совет. Ну, такой, чтоб здесь, сверху сидел. Туда уж мы постараемся в основном сознательных пропихнуть. Они-то и будут постоянно заседать и решать все вопросы. Этим и машины выдать можно. Не жалко... Ежели ими умело руководить, неприятностей не случится. А коли и в Верхнем Совете заминка произойдет, всегда консенсусом надавить можно... Я так полагаю.

Лихач встал и подошел к выступающему.

- Молодец, - сказал он. - Это ж надо! Ну, ты - башка!

Он оглядел присутствующих на совещании Начальников и закончил:

- Хорошее дело. Предлагаю одобрить... А его, - указал Лихач на приятеля Микки, - предлагаю назначить этим самым Верхним Советом командовать. Надо, чтоб за него там все проголосовали... Возражения есть?

Возражений не было.

Лихач удовлетворенно хмыкнул и потрепал автора предложения по плечу.

- Ну, башка! Консенсус ты наш хитрозадый!

Тот зарделся и скромно потупил очи.

Теперь, сидя в президиуме, Микки видел, насколько Консенсус оказался прав.