Основным вопросом было разрешение правительственного кризиса - образовать новое правительство с участием "цензовых элементов", то есть с к. д. или без них. Разногласия проходили не только между отдельными партиями, но и внутри некоторых из них. У нас левые эс-эры, у меньшевиков интернационалисты с Мартовым во главе были за однородное социалистическое правительство. Победили их противники, стоявшие за коалицию с "буржуазией". Но левые тотчас же отыгрались. Они внесли поправку: "За пределами коалиции остается партия народной свободы". Большинство поправку одобрило, сводя тем самым практически на нет свое первоначальное решение. А при голосовании резолюции в целом она собрала всего 183 голоса, против нее высказалось 813, воздержалось 80. Восьмидневные труды пошли насмарку. Совещание оказалось без решения. Проблема власти продолжала висеть в воздухе. Удовлетворение могли получить лишь крайние фланги - правые, которых не пустили на совещание, и большевики.

Что происходило публично, у всех на виду в Государственном и Демократическом совещаниях, в меньшем масштабе и келейно происходило и внутри, в частности, в нашей фракции. Голоса чаще всего разбивались почти пополам с некоторым числом воздержавшихся, которые могли бы повернуть принятое решение в другую сторону. Раскола партии мало кто желал. Но сосуществование в одной и той же партии политически разнородных и даже враждебных течений обессиливало и парализовало ее активность. Господствующим становилось, думаю не у меня одного, некое фаталистическое отношение: fais ce que doit, advienne que pourra - случится то, чему надлежит случиться, ты же делай, что считаешь должным!..

В помощь правительству Демократическое совещание постановило создать Временный Совет Республики, которая была провозглашена в корниловские дни. И 2-го октября появился декрет, которым правительство приглашало принять участие в Совете Республики, прозванном Предпарламентом, 555 лиц - "по представлению общественных организаций". "Цензовым элементам" отводилось, примерно, третье место. До выборов в Учредительное Собрание оставалось всего шесть недель, и Предпарламенту надлежало быть лишь совещательным органом при Временном Правительстве, которое нуждалось в опоре на морально-политический авторитет организованного общественного мнения.

Причислявшие себя к эс-эрам представители различных организаций образовали в Предпарламенте особую фракцию. Она обсуждала план работ, распределяла задания, намечала кому идти в какую комиссию, кому выступать в общем собрании, кого наметить в президиум. Места председателя и секретаря отданы были эс-эрам, как наиболее многочисленной фракции. Председателем был намечен Авксентьев, умевший председательствовать и любивший это дело. Он был приемлем и для других фракций. Товарищами председателя были избраны представители других партий: от меньшевиков - Крохмаль, от к. д. - Набоков и от эн-эсов - Пешехонов.

Во фракции обычно председательствовал у нас Гоц. Как оратор он был слаб, но морально-политический его авторитет стоял всё время очень высоко.

И вдруг Гоц предложил избрать секретарем Предпарламента меня. Я был совершенно озадачен и сначала просил, а потом стал умолять - буквально освободить меня от этой чести: я никогда не считался организатором и администрировать не люблю и не привык. Мне доказывали, что это не административный пост, а политический. Мой старый друг, со всеми всегда милый и благодушный, Гоц сердито сверкнул на меня стёклышками своего пенснэ и, повысив голос почти до начальственного приказа, заявил, что я обязан подчиниться и выполнить то, что требует от меня партия. Я твердо стоял на своем и, думаю, отстоял бы свое право не быть избранным секретарем Предпарламента, если бы меня не вызвал спешно H. H. Авинов. Отведя меня в угол, он заговорщицким тоном стал меня увещевать:

- Я слышал вас намечают секретарем Совета Республики. Очень хорошо...

Только Бога ради не отказывайтесь. К вам перейдет канцелярия нашего Особого совещания по закону о выборах в Учредительное Собрание. Я подобрал лучших людей из канцелярий Государственного Совета и Думы. Это первоклассный персонал. Его необходимо сохранить до Учредительного Собрания. Вы это сделаете. Если же секретарем окажется кто-нибудь другой, всякое может случиться...

Вопрос был решен. Я согласился на избрание в секретари и, тем самым, по должности - в президиум. Точно для доказательства основательности опасений Авинова, как только фракция утвердила мою кандидатуру в секретари, ко мне обратился один из присутствовавших:

- Товарищ Вишняк, имейте в виду в канцелярии имеется барон Шеппинг. Он контрреволюционер и его необходимо немедленно уволить. Поручите мне...

Я прервал его со всем пылом молодого администратора, ощутившего власть:

- Никого я не уволю, пока он профессионально не провинится или окажется непригодным...

"Подчиненные" мне чины канцелярии - их было несколько десятков - делали свое дело превосходно. За время нашей совместной работы не возникло ни одного недоразумения.

И свою преданность профессиональному долгу многие из них, во главе с заведующим канцелярией Иваном Ивановичем Батиным, доказали на деле. Не без риска для себя они, по моей просьбе, явились в заседание Учредительного Собрания. И если существует стенографический отчет о нем, хотя и в несовершенном виде, история обязана этим неизвестным мне по имени чинам канцелярии, которых я унаследовал чрез Авинова от Государственного Совета и Думы и которые передали мне свою запись в расшифрованном виде.

Большевики не повторили ошибки, которую они допустили, по мнению Ленина, участвуя в Демократическом совещании. То, что Ленин рекомендовал сделать в отношении к последнему, они проделали с Предпарламентом. На первом же заседании Троцкий от имени большевиков огласил свою декларацию о том, что "с этим правительством народной измены и с этим Советом контрреволюционного попустительства мы не имеем ничего общего", и удалился со всей своей компанией.

Предпарламент организовался как настоящий парламент, и технически работа была налажена превосходно. Рядом с президиумом появился совет старейшин - из представителей от всех входивших в Предпарламент фракций, групп и организаций. Рядом с общим собранием возникли комиссии, множество комиссий: по наказу, обороне, внешней политике, по "укреплению республиканского строя и борьбе с анархией" - об "анархии" говорилось, чтобы не говорить о большевизме, - целых четыре экономических комиссии. Голосование часто производилось по древнеримскому образцу: pedibus in sententiam ire - голосование путем выхода в двери.

Всё это было не так плохо, если бы соответствовало объективным условиям: тому, что творилось за стенами Мариинского дворца. Вопреки первоначальному своему назначению Совет Республики из органа совещательного незаметно превратился в орган контролирующий и как бы направляющий правительственные действия. Это превращение постепенно укрепилось в сознании членов Предпарламента и, что было несравненно пагубнее, в сознании членов правительства. Это ускорило финал Предпарламента, Временного Правительства и Февраля.

На трибуне продефилировали почти все министры: Керенский, новый военный министр Верховский, новый министр внутренних дел Никитин, Прокопович. Каждый осведомлял по своему ведомству "высокое собрание" о том, что творится на фронте и в тылу. Министр продовольствия С. Н. Прокопович захватил с собой даже карту России, чтобы оживить свою лекцию. За выступлениями министров следовала критика слева, справа, из центра. Опять не было недостатка в бичующих и предостерегающих голосах. И опять собрание разбилось на два блока с подразделениями в каждом из них.

Церетели в Предпарламенте не было, он уехал на Кавказ, и руководство "революционной демократией" перешло к Дану, политически расходившемуся с Мартовым, но лично связанному с ним очень тесно. В общих собраниях Федор Ильич Дан выступал редко, но влияние его сказывалось во фракции, и не только у меньшевиков. У эс-эров не было признанного лидера, и большинство фракции плелось в кильватере за меньшевиками. В половине октября обозначился и формальный откол так называемых левых эс-эров. Фракция постановила, что несогласные с решением большинства имеют право в предпарламенте воздержаться от голосования, но не имеют права голосовать против принятого решения. Левые с этим не согласились и заявили, что в ближайшем же заседании предпарламента внесут свою резолюцию. Так они и сделали.