А Буланый лежит словно мертвый. Иногда хочется мотнуть головой: "Марш отсюда, сорванцы" - или же, если ему особенно докучают, ударить куцым хвостом, но не хватает сил для этого. Ладно, пусть копаются! Что они там найдут?

Вечером Зорах, разбитый, плетется домой. Стоит ему переступить порог, он тотчас валится как сноп. Спустя минуту он уже храпит.

Ципа будит его: "Вставай, прочитай вечернюю молитву, поужинай". Но он спит как убитый. Тогда Ципа машет рукой и стягивает с его ног тяжелые сапоги. Часто он так и остается лежать, пока не взойдет солнце следующего дня.

В пятницу Буланый оживает. Сразу после полудня Эля-Лейб снимает его с колеса и хлопает по худой лопатке:

- Гуляй, и твое время пришло, знай, что наступает суббота.

Летом он водит Буланого к речке купаться или обливает его несколькими ведрами холодной воды. Но и зимой в пятницу Буланому неплохо; в пятницу он не так измучен. Выходя во двор, он валится на землю и делает попытку покататься: дрыгает ногами в воздухе, вертит головой, пытаясь перевернуться на другой бок. Но старые кости ноют, ноги не слушаются, ничего не получается.

После тщетных усилий Буланый потихоньку встает и ржет в свое удовольствие, как если бы ему удалось всласть покататься. Потом медленно направляется под колесо: хоть раз в неделю отоспаться и поесть как следует.

В пятницу после полудня Зорах прямо из типографии идет в баню. Он забирается на самый верхний полок, изгоняет веником ревматизм из костей, парит мозоли на руках и па ногах, смывает с себя свинец и пот за всю неделю. Он чувствует себя заново рожденным. Иногда он разрешает себе удовольствие, здесь же в бане, "пустить кровь" - поставить несколько банок на затылок... Домой он приходит распаренный, освеженный и помолодевший хоть сейчас в атаку...

В то самое время, когда Буланый спокойно жует овес, который Эля-Лейб целую неделю таскает для него горстями из телег крестьян, приезжающих молоть рожь, Зорах сидит в клубах пара от цимеса и благодарит в душе бога за то, что он дал ему силы выдержать двадцать пять лет николаевской службы и остаться евреем, вкушающим сладость субботнего отдыха...

Наступают будни, и снова Буланый и Зорах отправляются каждый к своему колесу.

ДОЖИЛ...

1

Водонос Файтл был еще вовсе не стар.

Только правое плечо его, опустившееся под тяжестью коромысла ниже левого, дугообразная спина, лиловатый нос человека, страдающего одышкой, все это делало его на вид старше своих лет.

Профессия водоноса - копейка с ведра, три полушки за пару - не сделала Файтла богачом. Богат он быт только детьми. С благословения господа жена его Рикля каждый год дарила ему по ребенку, а иногда и двойню приносила.

Таким образом, народилось у Файтла около десятка детей, не считая тех, которым дом Файтла настолько не пришелся по душе, что они предпочли своевременно переселиться в "лучший мир".

Однажды в пятницу Фаптл, как всегда, наполнил водой кадку у нас на кухне с запасом на субботу. После этого он не ушел, а отставил пустые ведра в сторонку, приело нил коромысло к стене и робко сказал:

- Я бы хотел повидать хозяина. Реб Хаима я бы хотел повидать, если можно. Посоветоваться с ним.

- Так входите же, - сказала моя старшая сестра, открыв перед ним дверь в столовую.

Файтл перешагнул через порог и остановился.

- Заходи, заходи, Файтл, - позвал его огец, - чего ты стоишь у дверей, как нищий?

- Ничего, могу и постоять, - отозвался Файтл, нг двигаясь с места.

- Хочешь что-то сказать, так входи и говори! Я не люблю, когда стоят у дверей.

Файтл сделал несколько шагов, но на полпути к столу снова остановился.

- Подойди поближе и садись, - с некоторым нетерпением сказал отец, - я ведь не богатей какой-нибудь...

Файтл подошел к столу и присел на краешек стула, не то опасаясь, что стул его не выдержит, не то боясь испачкать его своей мокрой одеждой.

- Ну, что скажешь хорошего, Файтл? - спросил отец.

- Хочу с вами посоветоваться, реб Хаим.

- Пожалуйста.

- Реб Хаим, вы можете спасти меня, - выпалил Файтл.

- А что случилось? Какое-нибудь несчастье, упаси бог?

- Мне необходимы лошадь и бочка, реб Хаим, а то я пропащий человек. - В голосе Файтла прозвучало отчаяние.

Отец вопрссшельно посмотрел на него:

- Ну?..

И Файтл объяснил: он стареет, здоровье с каждым годом становится все х"же. Но это ничего, он бы и дальше таскал юду на себе, пока не свалился бы под ношей, но Пейсяводовоз стал возить воду из источника, что за городом, и вот всем хозяйкам Файтла тоже захотелось воды из источника. Иначе они будут брать воду у Пейси... Ну, мыслимое ли это дело - носить из-за города воду на коромысле.

- Что тут говорить, без лошади и бочки я пропащий человек... - закончил Файтл.

Отец выслушал его и сочувственно вздохнул:

- Да, но что я могу для тебя сделать, Файтл, какой совет могу тебе дать?

- Я думал, реб Хаим, что если бы хозяева согласились заплатить мне за воду за два-три месяца вперед, тогда я, может быть, и смог бы сколотить себе на лошадь...

Отец улыбнулся:

- Хороню, скажем, я тебе уплачу три рубля за три месяца вперед, так ты ведь за три рубля лошадь и бочку не купишь?

- Вот об этом, реб Хаим, я и хотел вас попросить:

может быть, вы потрудились бы и переговорили еще с несколькими хозяевами, чтобы они уплатили мне вперед.

Вам они не откажут. Вас уважают. Хотя бы двадцать пять рублей сколотить. Хотя бы почин, и то легче будет.

- А чем ты семью кормить будешь эти два-три месяца? - спросил отец.

Файтл долго чесал свой затылок.

- Да уж как-нибудь... Главное - это лошадь. Без лошади нам все равно с голоду помирать.

Отец пожал плечами:

- Хорошо, Файтл, попытаюсь.

Попытки отца не увенчались успехом: хозяйки отказались уплатить Файтлу за два-три месяца вперед.

- Мало ли что может случиться, - говорили они. - А вдруг Файтл заболеет? Или, не дай бог, умрет? Он ведь не больше чем человек... А с человеком все может случиться. И вообще, кто это в состоянии выложить сразу три целковых за воду?..

Файтл был сильно пришиблен провалом его плана, по от мечты о лошади и бочке не отказался.

2

Файтл поужинал. На сурового полотна скатерти, которая покрывала только половину стола, лежала начатая буханка черного хлеба, нож без черенка и стояла тарелка, видно только что дочиста вытертая куском мягкого хлеба.

Файтл сидел у стола и мял в пальцах хлебный мякиш, уставившись на противоположную стену, где горела жестяная лампа под закопченным стеклом.

Рикля, сидя на кровати, качала ногой скрипучую люльку, в которой, накрытый женской кофтой, лежал младенец со старческим личиком. На коленях она держала еще одного ребенка. Пища, как голодный котенок, малыш то отрывался от плоской груди матери, то снова тянулся к ней бледными губками.

У ножки кровати из-под разостланного на полу ватного одеяла виднелись с одной стороны две головки: кудрявая - мальчика, с прямыми жесткими волосами - девочки. С другой стороны торчали две пары босых грязных ног...

- Ты бы, Файтл, лег отдохнуть, - проговорила Рикля, - завтра пятница, тебе рано вставать. Незачем сидеть.

Все равно ничего не придумаешь.

- Я думаю, что без лошади я конченый человек, - ответил Файтл задумчиво, как бы разговаривая с самим собой.

Рикля испуганно посмотрела на него: не спятил ли он, не приведи господи?.. Что за лошадь ни с того ни с сего?

- Я хотел сказать, что на коромысле далеко не уедешь, - поделился Файтл с женой своей сокровенной мыслью.

Рикля, не зная, чем его утешить, сказала, только для того, чтобы не молчать:

- Бог поможет,.. До сих пор мы ведь как-то жили.

- А теперь скверно стало: Пейся-Байстрюк купил лошадь, возит воду из-за города, и всем моим хозяйкам тоже захотелось воды из источника.

- Как бы не так! Только из источника!