Литмир - Электронная Библиотека

— По-моему, вы отвратительны, — вспыхнула Аманда, не в силах сдержаться. — Даже если бы я поверила вам, не понимаю, к чему это повторять.

— Ах, Аманда, Аманда! Ты так добродетельна и благопристойна для женщины, побывавшей в постели с братом своего мужа, но никогда — с мужем. Интересно, что сказали бы все эти добропорядочные люди, если бы узнали об этом? — Давление его пальцев стало таким болезненным, что Аманда едва не вскрикнула.

— Как ты низок, Фелипе! С каждым днем я ненавижу тебя все больше! — Вызов был виден в ее дерзко поднятом подбородке, в решительной складке губ. — Скажи им и будь проклят! Ты все равно больше ничего мне не можешь сделать, так что мне все равно!

— Ничего? — Скривившая его губы улыбка напомнила ей готовую к броску змею, и Аманда напряглась. Он собирался сказать ей что-то, чего она не хотела слышать, и она замотала головой еще до того, как он заговорил.

Вскочив, Аманда попыталась уйти, но Фелипе крепко держал ее и тоже поднялся на ноги, нависая над ней, забыв, что они привлекают внимание. Грубо схватив ее рукой за подбородок и не давая пошевелиться, он приблизил свое лицо.

Нет, она не будет слушать, она не хочет его слушать! Но губы Фелипе двигались, произнося слова, ударявшие ее словно кинжалы. Взгляд Аманды был прикован к его рту, к губам, движение которых напоминало непристойные жесты, когда его слова разрушили ее мир.

— Ты ошибаешься, Аманда, потому что я не только могу сделать так, что тебе будет еще хуже, я уже это сделал!

Холодные, рассчитанные слова, брошенные ей, чтобы ранить, заставили ее душу истекать кровью, а он продолжал говорить своим бесстрастным, но в то же время злорадным голосом.

— Ты предпочла моего брата; с самого начала он стоял между нами. Так было и осталось сейчас; только теперь это не имеет никакого значения. Я никогда не понимал этого, но, с другой стороны, женщины обычно так непоследовательны, что я никогда не позволял твоим глупым предубеждениям встать на моем пути. Я давно решил убрать все препятствия, и вот наконец мне это удалось.

«Боже, не позволяй ему говорить!» — безмолвно молилась Аманда, закрыв глаза, чтобы не видеть выражения триумфа на лице Фелипе. Рафаэль…

— Твой драгоценный любовник завтра умрет — его расстреляют как опасного врага императора. Сейчас он сидит в конюшне и ждет конца.

Казалось, мир рухнул. Раздавалось лишь грозное эхо злобных слов Фелипе. Итак, Рафаэль умрет. Нет, это слишком жестоко — недели ожидания и неизвестности, страстного желания быть с ним и надежды, что он в безопасности…

Рафаэль — печально известный Эль Леон — пойман и усиленно охраняется, закованный в кандалы, в конюшне. Теперь Аманда поняла, почему Фелипе так злорадно ликовал весь вечер. Он знал, знал, еще когда они ехали в Куэрнаваку. И все это время она была так близко от него! Теряя свою и без того тонкую связь с сознанием, Аманда почувствовала, как мир вокруг становится все темнее и темнее, и погрузилась в небытие.

Глава 14

— Донья Аманда!

— Что случилось? Она в порядке?

— Сюда, несите ее сюда.

— Положите ее на этот диван, дон Фелипе…

Слова кружились вокруг нее смутными, ничего не значащими обрывками — просто ничего не значащие фразы, словно эхо на ветру. Единственные слова, сохранившиеся в памяти, преследовали ее, заставляли снова укрыться в безопасном мягком коконе темноты и забвения, и Аманда сопротивлялась всем попыткам вернуть ее обратно. Реальность была слишком жестока.

— Аманда!

Голос Фелипе, холодный и настойчивый, требовал, чтобы она очнулась, но Аманда упрямо сопротивлялась. Нет, она не хочет видеть его, не хочет еще раз услышать, что Рафаэль завтра умрет…

— Ты должна очнуться!

Когда к носу поднесли нюхательные соли, резкий запах, прорвавшийся сквозь тьму, заставил Аманду открыть глаза. Она покачала головой из стороны в сторону, слабо пытаясь протестовать, и слезы потоком полились по щекам.

— Нет… нет…

— Донья Аманда? — Это был голос Франчески, нежный и встревоженный, и Аманда потянулась к ней.

— Франческа?

Девушка тут же взяла ее за руку и предложила немного отдохнуть.

Качая головой, Аманда вдруг почувствовала, что дело не терпит отлагательств, и заставила себя сесть.

— Нет! Я должна пойти к нему и найти способ помочь!

— Помочь кому? Вы должны отдохнуть, — настаивала Франческа, стараясь снова уложить Аманду на низкий диван. На ее лице появились беспокойные морщинки, она нахмурилась, неохотно уступив свое место рядом с Амандой, когда Фелипе учтиво прервал ее.

— Я отведу жену в наши комнаты, сеньора Чавес. Она переутомилась и выдумывает невесть что. Извините нас…

Франческа знала, что Аманда не любит своего мужа и не доверяет ему, а в последние дни заметила особое напряжение между ними. Она тактично не спрашивала, в чем причина; сейчас ее беспокоило то, что могло произойти. Фелипе был слишком учтив, слишком стремился остаться с Амандой наедине, подальше от остальных, и Франческа не раздумывая решилась.

— Por favor, дон Фелипе… я бы хотела пойти с ней. — Франческа сама удивилась своей смелости, вызванной промелькнувшим в лице Аманды страхом, когда муж помогал ей подняться с дивана.

— Это невозможно, — ответил Фелипе раньше, чем Аманда успела заговорить. Его тон был холоден и тверд, и Франческе пришлось уступить. — Моей жене уже гораздо лучше.

Франческа с тревогой смотрела, как Фелипе повел Аманду из главного бального зала по широкому, тщательно ухоженному газону к крылу, в котором они жили. Произошло что-то ужасное, Франческа это чувствовала — что-то большее, чем обычная вражда между мужем и женой.

— Что ты надеялась доказать этой демонстрацией чувств? — прошипел Фелипе на ухо Аманде, когда они подошли к арочному входу в их соседствующие спальни и он захлопнул резную дверь. — Думаешь, ты сможешь спасти своего любовника, моя дорогая? Уверяю тебя, это совершенно невозможно.

— Фелипе… — Она вырвалась, глядя ему в лицо, ее руки сжались в кулаки. — Ты должен освободить Рафаэля. Он твой брат, и, если ты позволишь убить его, это может вызвать скандал. Подумай, что скажут в обществе, если твоего брата казнят как хуариста! Это будет конец твоей политической карьеры. Неужели добросердечный, полный сочувствия Максимилиан узнает, что ты стал причиной смерти собственного брата? Ведь император отпускает врагов, потому что против казни.

— Не будь смешной — мой брат сам станет причиной своей смерти. Он хуарист, враг императора, и даже мое влияние не смогло бы спасти его, если бы я даже захотел. А я не хочу.

Издевательская улыбка блуждала по губам Фелипе, когда он смотрел на Аманду, самодовольная кошачья улыбка, которая привела ее в ярость. Будь он проклят! Голова Аманды ужасно болела, ей хотелось наброситься на Фелипе, ударить, стереть эту улыбку с лица и высказать все, что она думает о нем, как она ненавидит… но она не осмелилась. Несмотря на его слова, Аманда знала, что сейчас Фелипе держит жизнь Рафаэля в своих руках — он может задержать казнь брата или ускорить ее. Мысли лихорадочно кружились в ее мозгу, как листья, подхваченные порывом ветра.

Фелипе был холоден и элегантен, его аскетические черты напоминали холодный мрамор, когда он прошел через комнату к дубовому буфету, чтобы достать графин с мадерой. Его темные брови изогнулись, когда он вежливо спросил, не хочет ли Аманда выпить.

— Это тебя успокоит, querida.

— Не называй меня так!

Так называл ее Рафаэль, и воспоминания о страстных ночах под звездным пологом снова нахлынули на Аманду.

Она вздрогнула. Сейчас, зло глядя на Фелипе в слабо освещенной комнате, позволяя своему взгляду скользить по его лицу, она еще больше ненавидела его. Он во многом был похож на своего брата: такие же аристократичные черты лица и медлительная грация, — но он был другим, настолько другим, что даже звук его голоса, повторяющего слова Рафаэля, терзал ее нервы.

Продолжая улыбаться своей ледяной улыбкой, Фелипе поднял бокал прекраснейшей мадеры.

49
{"b":"4636","o":1}