- Откуда она у тебя? - спросил толстый.
- А сдачи не будет? - осведомился Петер.
Человек покачал головой.
- Эти деньги уже не имеют цены, но я тебя, так и быть, пропущу.
"Германские наездники". Как трепетно бились маленькие сердца в надежде на немецкую победу, как были они влюблены в немецких лошадей и немецких героев. После этого фильма, куда бы ни трусили рысцой по лугам и картофельным полям йокенские рабочие лошади, они скакали к победе Германии. Восторга, вызванного этой картиной в Германии, хватило, чтобы на несколько месяцев продлить вторую мировую войну.
Кроме того, Герман и Петер впервые увидели немецкие "Новости дня" со свирепым, разрастающимся на весь экран, орлом. Увидели своими глазами танки, катящиеся по пустыне, грозные орудия Атлантического вала. Кинопередвижка Кушке несла в восточно-прусскую деревню большое дыхание мировых событий. Потом "Кале перед штурмом". Пикирующие бомбардировщики над полями французской пшеницы и дымящимися развалинами города на Ла-Манше. Фильм о возвращении на родину с хорошими немцами, плохими поляками и героем по имени Кайт. Между ними "Ночь в Венеции", где было много музыки и определенно недетское содержание. Детям не нужны музыкальные фильмы. Их музыка это гром орудий с железнодорожных платформ на северном фронте, трескотня пулеметов, песни гитлеровской молодежи, разбившей лагерь в открытом поле. Немецкое кинообозрение. Знамена... памятные слова... легко и просто, все в мире было так просто и ясно.
Мягким теплым летом с Венкшей все было более-менее благополучно, но зато осенью, когда начались серые беспросветные дожди, на нее напала тоска. Однажды она направилась через выгон к Штепутатам. Герман предпочел бежать из дома, ибо в Йокенен, как один из законов природы, действовало правило: учителю, помещику и цыганке детям лучше не попадаться на глаза! Герман спрятался за забором дяди Франца. Там он сидел и смотрел, как Венкша на своих каблучках с трудом пробирается по размокшему лугу. Когда у заполненной водой канавы ей пришлось развернуться и пойти по другой дороге, Герман просто возликовал.
Впрочем, как только она вошла в дом Штепутата, ее строгие учительские манеры исчезли. Она стала выглядеть, как выглядят все восемнадцатилетние девочки: смущенной, застенчивой. Боже мой, какие у нее нежные ручки! Невозможно себе представить, чтобы она могла ими колотить йокенских детей.
- Я буду просить, чтобы меня перевели, - робко обратилась она к Штепутату.
- Что, вам у нас не нравится?
- Нет, отчего же. Но такое ощущение, что живу, как на краю света. Совсем одна... никого... и эта грязь!
- Такова уж война, - сказал Штепутат. - Никто не выбирает, где ему нужно выполнять свой долг.
Тут маленькая Эрика Венк расплакалась, заревела, как какая-нибудь девчонка. Все не могла остановиться, развезла по лицу только что намазанную губную помаду.
- Нет даже электрического света! - кричала она, будто бы только от электрического света зависело вечное блаженство.
- В сорок четвертом году электричество проведут и к нам, - обнадежил ее Штепутат.
- В сорок четвертом году?! - она сказала это так, будто этот год наступит только в следующем веке.
- Через месяц Рождественские каникулы, - продолжал уговаривать ее Штепутат. - Поедете домой. А потом дело пойдет к весне. Весна в Йокенен красивая. А там, глядишь, и война скоро кончится.
Марта пригласила Венкшу к кофейному столику в гостиной. Венкше было, конечно, не до кофе, но она вытерла слезы и приняла приглашение.
- Наш мальчик наверняка очень дерзкий, - начала застольную беседу Марта.
Венкша вежливо возразила:
- Он не хуже остальных.
- С уроками у нас никаких забот, он всегда делает их сам. Мой муж говорит: это нас не касается, за это он сам отвечает. Так воспитывается чувство долга.
Венкша кивнула. Электрический свет в 44 году, а сейчас осень 42-го. В школе нет даже приличной библиотеки. Только индейская серия Карла Мая и Фрица Штойбенса. Ну, и детские книги.
- Счет ему не очень нравится, но он все может. Только его не захватывает. Больше всего он любит читать, но не детские книги, а все про войну. Он такой любознательный!
Эрика Венк горько улыбнулась. Все время говорить только о других, о заботах других, а до нее никому нет дела. Она была слишком молода, чтобы выдержать это.
- Он сам не свой, когда передают специальные сообщения и новости. Он точно знает, где проходит фронт. Представьте себе, он каждую среду слушает по радио Ханса Фриче.
Разговор за медовыми пирожками и солодовым кофе продолжался в том же духе. На улице Герман собрал подкрепления. Йокенские мальчишки сделали из дерна и камней плотину поперек обратной дороги, запрудили дождевую воду, которая до этого стекала в пруд. К счастью, Венкша пошла домой еще до наступления темноты, а то она в своих красивых туфельках влетела бы в скопившуюся воду. Она опять стала маленькой, храброй Эрикой Венк со вздернутым носиком и семенящей походкой. Новую запруду ей пришлось обходить долгим кружным путем вплоть до булыжной мостовой. Там засели несколько пятилетних, которым было еще далеко до школы, и кричали ей вслед: "Муха, муха, цокотуха! Каблуками не стучи!"
Значит, старая Вовериша в конце концов все предвидела правильно? И ее глаза, хотя и с бельмами, сумели за тысячи километров высмотреть бушевание огня там, на волжском изгибе, эти полыхающие пламенем груды камней среди занесенной снегом степи?
"На третьем году войны нетрудно предсказывать смерть и огонь. Где-нибудь всегда горит", - сказал Штепутат, когда Марта заговорила с ним об этом. Но на этот раз горело сильнее, вся Волжская дуга была охвачена огнем, грозившим переметнуться степным пожаром и на Кавказский фронт. "Наши справятся", сказал Штепутат. То же сказал и обозреватель Ханс Фриче в своем еженедельном обзоре в среду: "Где немецкий солдат стоит, он выстоит!"
С точки зрения Йокенен Сталинград представлялся в не таком уж плохом свете. Отнюдь не поворотный пункт войны. Неудачи бывают везде. После стольких побед. Это закаляет. Это сплачивает. Пробуждает упорство и твердость. Штепутат, следуя сообщению верховного командования, передвинул на огромной карте дальние восточные флажки и только на самой излучине Волги оставил одинокий флажок как напоминание, как символ великой Шестой армии. До начала февраля. После этого на Волге флажков не осталось.
