- Мавр, - тихо позвал Дима пса, - иди ко мне. - Зверь не шелохнулся, лишь ярче сверкнули в сумерках глаза. - Ну, хороший, иди ко мне. - Он протянул к нему руки, раскрытыми ладонями вверх: - Видишь, у меня ничего нет. Оружие не принес и стырить ничего не успел.

Собака поднялась и, мягко переставляя мощные лапы, двинулась к гостю, не спуская с него немигающих, диковатых глаз. Дмитрий запаниковал. "Сейчас эта зверюга подарит ко Дню Ангела своей хозяйке бифштекс с кровью. Из меня." В самый драматический момент в комнату вошла Аглая, включила бра и обратилась к собаке:

- Мавр, он - наш гость. Хороший гость, - сделала она ударение на последних словах.

Зверь зыркнул в сторону Аглаи, затем вновь посмотрел на Осенева. Димка готов был поклясться, что глаза Мавра горели лукавством, как у нашкодившего ребенка, а сам он, если такое вообще применительно к собаке, буквально давился от смеха.

- Уютно у вас здесь. Душевно, я бы сказал, - он даже не пытался скрыть сарказм.

- Дима, пока Таня готовит ужин, давай поговорим, - предложила Аглая, присаживаясь в старинное кресло. Рукой она указала место напротив, на мягком уголке. - Проходи, здесь тебе будет удобней.

- Мы уже на "ты"?

- Тебя что-то смущает?

- Да нет, нормально.

Мавр улегся у ног Аглаи, положив морду на лапы и прикрыв глаза. Димка кивнул в его сторону:

- Он всех так встречает?

- Нет. Он просто не понял смысл твоего интереса ко мне, - она склонила голову к плечу и пальцами стала перебирать пряди волос.

Приглушенный свет бра, падавший сзади, окутал ее голову тонкой медной вуалью. Кожа приобрела бронзовый оттенок, отчего руки и лицо сделались похожими на ожившее древнеиндийское божество. Осенев не мог оторвать от девушки очарованного взгляда и совершенно не подумав, с нотками ревности, выдал:

- Тобой часто интересуются? - И тут же понял, что вопрос прозвучал двусмысленно, если вообще не бестактно.

Осенев был журналюга до мозга костей, но какими бы "горячими и бомбометательными" ни были его статьи, он никогда не позволял себе опускаться до оскорблений и унижений тех, о ком писал. А писал он круто. Сейчас, задав Аглае вопрос, подумал о том, что она неправильно его поймет: ну кого, мол, может интересовать какая-то слепая девушка?

Однако Аглая упредила его извинения.

- Дима, - засмеялась она, - если ты сейчас попытаешься иначе задать вопрос, то еще больше запутаешься. Я совсем не считаю себя ущербной, а тебя - бестактным. Я - другая.

"Да, родная-другая, с тобой не соскучишься," - подумал Осенев, с сожалением осознав, что ситуация выходит из-под контроля. Из-под его контроля. Впервые за все время работы корреспондентом, инициатива с его стороны была потеряна. Надо было как-то исправлять ситуацию. Проигрывать Осенев не любил, тем более - женщинам. Надо было собраться и... вывести эту "огненную дамочку" на чистую воду.

- ... Давай отбросим некоторые условности, - донесся до него голос Аглаи. - Что касается интереса, то он чисто практический. Кто-то испытывает потребность в моих способностях, а мне, в свою очередь, надо на что-то жить. Я - не одна, со мной Мавр, Кассандра, родителям хочется помочь.

- Кассандра?

- Моя кошка. Еще познакомишься, - усмехнулась Аглая.

- Ясно. Значит, ты продаешь свои способности? - Глаза Димки загорелись: - Как это происходит практически?

Девушка улыбнулась, почувствовав его нетерпение.

- Ты уже мечтаешь о сенсации? - иронично осведомилась она.

Дмитрий в который раз испытал смущение. "Чертова ведьма! - подумал он. - Мысли она читает, что ли?"

- Я тебя понимаю, - продолжала хозяйка дома, как ни в чем ни бывало. Это твоя работа. Ты привык докапываться до дна, загоняя собеседника в угол. Это, как охотничий гон. И вдруг ты сталкиваешься с ситуацией, когда тебя опережают. Хочешь совет? Не старайся во что бы то ни стало согнуть, переломить и подчинить. Ведь ты в незнакомой, скажем так, местности, не знаешь законов этого пространства. Ты действуешь хорошо проверенными методами. Как же, они тебя еще не подводили! Но в моем доме иное восприятие - людей, окружающего мира, вещей и предметов. Этот дом привык ко мне и если ты попытаешься в него не войти, а вломиться, он просто выдует тебя, как фантик от конфетки. Этот дом живет в мире образов, которые сформированы не цветом и формой, хотя и ими в какой-то степени, но, в основном, слухом, запахами, осязанием, психологическими ощущениями.

- Ты... не видишь с рождения?

- Этого, к сожалению, никто не знает. Я ведь подкидыш, - ничуть не смутилась Аглая. - Когда меня нашли на ступеньках роддома, в городе бушевал страшный ураган. В ту ночь погибла санитарка приемного отделения - Аглая Федоровна Чистякова. Ее убило молнией. Мне тоже, говорят, досталось. Дежурным был Сергей Филиппович Тихомиров. Он и его жена, Ирина Ильинична, опекают меня все эти годы. Этот дом раньше принадлежал матери Сергея. После ее смерти он сделал мне дарственную.

- Тихомировы удочерили тебя?

- Ирина не могла иметь детей. Они предоставили мне право самой решать. Я ношу имя Чистяковой, отчество - Сергея, а фамилию - девичью, Иринину Ланг.

- Ты не захотела быть их дочерью?

- Пойми, бумаги абсолютно ни к чему не обязывают. Важно, что я люблю их. - И, по- видимому, чтоб закрыть эту тему, твердо добавила: - В моей жизни есть только четверо, кого я люблю - Сергей, Ирина, Кассандра и Мавр. И они все на одной ступеньке.

- Люди и звери?

- Не помню кто сказал: "Человек - самый страшный зверь на земле.", она иронично улыбнулась. - Да, для меня нет разницы; Сергей и Ирина добрые, преданные звери, а Мавр и Кассандра - тактичные, умные, доброжелательные люди.

- Когда ты поняла, что "другая"?

- Ира и Сергей возили меня по всем медицинским светилам. Никто не мог понять причину моей слепоты. Когда мне исполнилось семь лет, вояжи закончились... - Аглая нервно сжала пальцы рук, резко выдохнула и вся неожиданно сгорбилась и уменьшилась: - Извини, мне до сих пор не совсем приятно об этом вспоминать. Я испугалась тогда очень сильно сама, а за Иру и Сережу вообще говорить не приходится.

... Она помнила этот день до мельчайших подробностей. День своего семилетия.

Девочка еще спала в мягком и теплом коконе ЧЕРНОГО, но слух уже уловил едва различимый шорох. А потом к лицу прикоснулся запах. Из-под одеяла выплеснулись смуглые, худенькие руки. Пальцы растопырились, заколыхались, пытаясь нащупать шорох и запах. Девочка открыла глаза и улыбнулась.