Корнеев терпеливо ждал, а Стрельцов и Казанцев со скрытым недоумением смотрели на побледневшего, осунувшегося шефа.

- Езжайте вдвоем с Владимиром Александровичем, - нехотя, словно преодолевая внутреннее сопротивление, проговорил Малышев.

Когда они вышли, он обратился к Казанцеву:

- Вот что, Геннадий Борисович, постарайтесь найти все материалы, касающиеся экспедиции русских врачей в Маньчжурию во время эмидемии чумы в 1910 году. Некоторые ее участники останавливались в Белоярске. Запросите архивные данные. Меня интересует, главным образом, один из них - Сергей Михайлович Рубецкой. К тому же, Белоярск имеет непосредственное отношение к его родословной.

- Вы имеете в виду род князей Рубецких?

- Да, - кивнул Малышев. - И сделайте это, как можно скорее.

Лишь после ухода Казанцева, Роман Иванович, будто очнувшись от наваждения, осознал, что именно он попросил выполнить своего коллегу.

"Какого черта?! - изумленно подумал про себя. - Что за ересь я тут нес?! Экспедиция... Чума... Рубецкой... - Он поднялся из-за стола и, чувствуя нарастающую панику, принялся вышагивать по кабинету, нервно сжимая пальцы рук в кулаки. - Вот так и сходят с ума. На почве интересов государства..."

Малышев прошел к сейфу, открыв, достал тоненький тюбик с лекарством. Высыпав на ладонь две крошечные таблетки, запил. Наливая воду, с досадой констатировал, что руки предательски дрогнули.

Роман Иванович вернулся за стол, пытаясь взять себя в руки, но тревога и волнение не отпускали. Напротив, они усилились и вновь, как-будто сквозняком, прошелестело невидимо, но мерзко и зябко, это мимолетное, едва уловимое дыхание белого, безмолвного и пугающе-холодного, пустынного пространства. И поэтому, когда на столе зазвонил телефон, он уже знал, что услышит о чем-то необратимом и неотвратимом, как смерть...

... Сжав руки в кулаки и засунув их глубоко в карманы куртки, Малышев молча слушал доклад прибывших на место происшествия членов опергруппы и экспертов. Лишь кивнув и также, не сказав ни слова, приблизился к небольшому пятачку рядом с приемным покоем Центральной больницы, оцепленному нарядами милиции. Он поднял голову вверх и увидел почти во всех окнах любопытные лица больных и медперсонала. Огляделся: за кромкой оцепления собралась приличная толпа. На лицах людей читалось все тоже жгучее, неудовлетворенное любопытство и... азарт. Он потянул носом холодный, прошитый тонкими нитями мороза, воздух, в который мощной струей вливался адреналин десятков людей, густо приправленный разлитой вокруг кровью жертв.

Тела пока не были убраны. Возле них еще суетились криминалисты, работники милиции, прокуратуры и госбезопасности. Он сделал шаг вперед и, прищурившись, вгляделся в лицо Володи Стрельцова. Затем перевел взгляд на лежавшего невдалеке Леню Корнеева.

"А ведь я знал, когда они уходили из кабинета... - запоздало понял Малышев. Но с удивлением отметил: мысль эта - не взбудоражила, не взорвала его, а промелькнула спокойно и отстраненно. Осмысление и перегрузки навалятся потом, а сейчас мозг просто отгородился от грубой, дикой реальности непроницаемой, как стены банковского хранилища, преградой. - Я оказался не готов к такому. Но это я. А кто-то готовился..."

Он ощутил, как заломило, засвербело в кончиках пальцев рук, все еще сжатых в кулаки. Словно увидел внутренним зрением замершую в сосудах кровь, остановившееся сердце... И вдруг разом накатила, ударила обжигающе-горячая волна. Он пробуждался от спячки-шока, как пробуждается старый потухший вулкан: сердце, содрагаясь, ритмичными толчками проталкивало в вены и артерии раскаленную кровь-лаву; мышцы, скованные ледяным спокойствием, постепенно накалялись, поглощая тепло и жар крови, жадно втягивая через соломинку тканей и волокон кислородный коктейль; мозг мыслями-вулканическими бомбами с яростью и натиском атаковал все защитные барьеры организма. Это были тьма и хаос, из которого, он знал, обязательно родятся свет и порядок.

"Вот теперь и я готов, - подумал с удовлетворением. - Готов к тому, чтобы найти и наказать тех, кто это сотворил. Ни ради мести или торжества Закона, а в силу высшей справедливости. Наказать так, чтобы их именами никогда и никому больше не пришло в голову назвать при рождении своих детей. Как нет больше имен Каина и Иуды, потому что все знают: это - не имена, а тавро - убийцы и предателя..."

- Роман Иванович...

Малышев обернулся: перед ним стоял Багров. Лицо его было хмурым, сосредоточенным и недовольным.

- Даже не знаю, что и думать, - сказал он. - Прямо Чикаго какое-то или Палермо. Среди бела дня, из автоматов, - и столько трупов! - его голос дрожал от возмущения и... страха.

Малышев украдкой бросил на него внимательный взгляд. Михаил Спиридонович, зажав в зубах сигарету, заслонившись от ветра, тщетно пытался прикурить. Наконец, это ему удалось и он с жадностью затянулся - раз, другой, третий...

"Трясется, - с презрением подумал Роман Иванович. - Как же: только сел в кресло, а тут такое... Только-только, наверное, во вкус входить начал и на тебе! - "получи, фашист, гранату, от советского солдата". И плевать ему на убитых моих ребят, Мухина и еще на четверых, попавших под шальные пули, хорошо хоть - не смертельные..."

- Что-то я Иволгина не вижу, - огляделся Малышев. Он широким жестом обвел место преступления: - Это ведь его ипостась.

Багров смутился и, отведя глаза, скороговоркой пробормотал:

- У него другое задание.

"Врешь, голубчик, - констатировал Роман Иванович. - На такое Иволгин и без твоей санкции бы примчался. Шутка ли: последнего "цезаря" завалили, да не просто так, а в компании с двумя кагэбэшниками. Врешь! А почему? Не хочешь допускать его до этого дела или... - Малышеву стало жарко от пришедшей внезапно догадки. - Или специально отправил куда-то?.. Да ну, бред, - тут же одернул себя. - Чтобы Багров знал зараннее... Не может быть! Не тот уровень. А чей тогда? Кто мог отдать приказ ликвидировать Мухина и "конторских", как они говорят? А если те, кто планировал эту акцию, не знали, что Стрельцов и Корнеев - кагэбэшники? Расчитывали убрать только Мухина, не ведая, что я отдал приказ переправить его срочно в Ивантеевку? Увидели, как его увозят и решили действовать на свой страх и риск? - Он вспомнил последнюю информацию: "...Свиридова, Франка и Мухина приказал убрать... Родионов...". Но почему?!! Мотив?"