Софочка (поправляя прическу). Пойдем, а то у меня…
Настя. Но как это неожиданно, что Баркасов тебя пригласил. Он всегда на меня смотрел.
Софочка. Не знаю. По-моему, он постоянно смотрел на меня. Иначе он пригласил бы тебя.
Настя. Да, это верно… Ну что ж, твое счастье. Заедет на машине. И, уж конечно, первые места. И сам очень интересный… А вот мне все попадаются какие-то неполноценные мужчины, какие-то неотесанные, недостаточно культурные…
Софочка. Ты о своем фотографе говоришь?
Настя. Да, и он. И отчасти Володя Слоняев… Мне даже как-то неловко с ними в кино пойти… (Торопливо.) Ну, если идти в парикмахерскую, то надо скорей. И я заодно… Тут внизу, в нашем доме…
Софочка. Тогда я, пожалуй, шляпку не надену.
Настя. Накинь мой платок… Да, вот уж никогда не думала, что ты Баркасову нравишься… (Кричит.)
Анюта!
Анюта (появляясь). Уже уходите?
Настя. Мы скоро вернемся. Только в парикмахерскую. А если без нас придет один такой человек…
Софочка. Некто товарищ Баркасов. Он меня спросит.
Настя. То пусть он обязательно подождет.
Софочка. Пусть он тут посидит. Мы сейчас вернемся.
Анюта. Понимаю, Так ему и скажу… Но только вы скорей возвращайтесь, Настенька. Я ведь должна уйти. У нас к восьми сбор.
Настя. Ясно, скоро вернемся, если начало в театре в восемь.
Анюта. Ах, вы в театр идете?
Софочка. Да… Обе уходят.
Анюта (набрав номер телефона). Товарищ Васин?.. Ну, как дела идут? Уже собираются люди?.. Да, пожалуй, еще рановато для этого… Нет, нет, я к восьми приду. Я не из таких, которые обманывают… Привет… В комнату стремительно входит жених Настеньки — Павел Веселович Абрамоткин. В руках у него пухлый черный портфель.
Абрамоткин. А где же Настенька?
Анюта. Фу, как вы меня всякий раз пугаете, товарищ Абрамоткин! Слишком торопливо входите.
Абрамоткин. Извиняюсь, Анюта… А Настенька где?
Анюта. В парикмахерскую пошла… (Нравоучительно.) Надо культурно постучать, Павел Неселович. И когда получите ответ: "Войдите", то и входите себе. Да не с разбегу, а тихо, культурно входите…
Абрамоткин. Тихо зайдешь — ничего не заметишь.
Анюта. Культурные люди не позволяют себе ничего лишнего сказать. А если вы тем более жених Надтеньки, то вы всякий раз обязаны…
Абрамоткин. Ай, перестань меня учить!
Анюта. Вас всякий день надо учить. Такая у вас передовая профессия-фотограф, а сами вы… Да и вообще вы напрасно пальто снимаете Настенька нынче в театр идет.
Абрамоткин. В театр идет? Нет, она мне велела сегодня прийти. (Вынимает из портфеля закуску.)
Анюта. А зачем опять еду принесли?
Абрамоткин. Я сегодня именинник. Она позволила.
Анюта. Все равно напрасно расставляете. Настенька в театр уйдет.
Абрамоткин. Врешь. Нарочно меня изводишь.
Анюта. На этот раз, вот честное слово, не извожу. И советую вам спокойненько одеться, пока не перекисли от ревности… и идите себе. А завтра зайдете на черствые именины.
Абрамоткин. Значит, про меня она тебе ничего не сказала?
Анюта. Про вас она ну ни словечка не сказала. Как будто вас и на свете в живых нет. А вот про других она сказала.
Абрамоткин. А что же она про других сказала?
Анюта. Уж это мое дело, что она про других сказала. Я вам не обязана отчет отдавать… Про других она сказала мне: "Пусть те обождут. Пусть те непременно обождут — они мне нужны больше жизни!"
Абрамоткин. Ведь зря мелешь. Нарочно меня изводишь.
Анюта. Ничуть не зря. Это я вам факт говорю.
Абрамоткин. А с кем же она в театр идет?
Анюта. Ну, идет с одним человеком. Он куда интересней вас. И такой умный, что вы против него — тьфу! Он вас двумя словами в гроб заколотит.
Абрамоткин. Меня не заколотит.
Анюта. Свободно заколотит. И даже в ответ вы ничего не сможете ему возразить — до того он вас своим умом забьет.
Абрамоткин. Не забьет. Я тоже ему отвечу, что он у меня…
Анюта. Пока вы за ответом в карман полезете, он вас — в минуту сто слов. И от вас только дым пойдет!
Абрамоткин. Я тоже ему… сто слов… И он тоже… дым пойдет…
Анюта. А Виктор Эдуардович вас как…
Абрамоткин. Ах, это тот драматург, о котором ты мне говорила? Он что — сейчас придет?
Анюта. Вскоре придет. И в театр, сказал, пойдет с Настенькой. И Софочка в театр, и эти в театр…
Абрамоткин. А зачем же она мне велела прийти?
Анюта. Уж не знаю зачем. Наверно, чтобы над вами подшутить.
Абрамоткин. Она сама сказала: "Зайдите…"
Анюта. А не хотите уходить, так сидите, ожидайте Настеньку. А то ходите сквозь по комнате — только ветер гоняете. А я разгорячившись. Сядьте и сидите, если вы именинник. А мне пора идти одеваться. (Уходит.)
Абрамоткин нервно ходит по комнате.
Абрамоткин. Гм… В театр идет… Какие номера откалывает… (Увидев записку драматурга.) Ага, оставила мне записку… Нет, это ей кто-то пишет… Ага, драматург ей пишет. (Читает.) "Бо-жест-венная… театр ждать больше не соглашается. Сегодня абонирую вас…" (Опустив записку.) Ага, абонирует ее в театр… (Читает дальше.) "Гоните каждого, кто осмелится к вам войти… В противном случае…" Что? что такое? (Вчитываясь.) "…пронзен моей шпагой и будет выкинут в окно…" (Прочитав записку, Абрамоткин улыбается.) Конечно, понимаю, это шутливо написано. Но только спрашивается: к чему такие дикие шутки?.. "Пронзен будет шпагой и выкинут в окно…" Пошутил, называется… Взор Абрамоткина останавливается на окне. Положив записку на стол, Абрамоткин подходит к окну и, раскрыв его, смотрит вниз. После чего стремительно возвращается к столу и торопливо укладывает в портфель продукты.
Абрамоткин. Нет, эти писатели и композиторы… Недаром их прорабатывают…
Входит Баркасов. Он в пальто, в руке — парусиновый портфель. Рядом с Баркасовым домработница Анюта. Она делает гримасу Абрамоткину, который не без страха, но с любопытством смотрит на Баркасова, принимая его за драматурга — Виктора Эдуардовича Ядова.
Анюта. Они просили вас обождать. Они решили перед театром в парикмахерскую зайти… Пройдите в комнатку.
Баркасов. Благодарю вас.
Анюта. Снимите ваше пальто.
Баркасов. Да нет, мы сейчас в театр идем, Пальто я снимать не буду.
Анюта. В таком случае садитесь на диванчик. Ожидайте их. (Сделав гримасу Абрамоткину, уходит.)
