– Но я-то зачем? Вам, достигшим предела личного развития?!

– Появилась новая сила. Нечто, выходящее за пределы нашего видения. Она не обладает пси-фактором. Мы способны наблюдать лишь проявления ее деятельности, но не сам источник воздействия. И… Мы не понимаем ее. Не можем оценить, что она собой представляет. Известно одно – эта сила разрушает порядок, заложенный в нашем мире.

– И в чем же эти проявления деятельности выражаются? – Нездоровый азарт перерос в крайнюю степень возбуждения.

– Она изменяет все, с чем взаимодействует. Полностью перестраивает пси-структуру живого. Трудно объяснить… Представь, что воздух вокруг тебя утратил бы прозрачность и стал разноцветным. Представь возникающее при малейшем ветре мельтешение красок. Калейдоскоп. Мир становится иным, совсем чужим. Не знаю, как в точности будут выглядеть проявления этой силы для тебя, но перестроенная реальность живет по своим законам. Ни вы, ни элиане, ни другие цивилизации не сумеете адаптироваться. Вероятно, не сумеем и мы. Та Вселенная, которую ты знаешь, будет разрушена.

– И что в этой ситуации могу сделать я?

– Найти точку, источник волны изменений. Увидеть то, что скрыто от нас. Остановить перестройку миропорядка.

Несколько секунд я переваривал услышанное.

– Звучит неплохо. Чувствую себя прямо-таки мессией. А других спасителей во Вселенной не нашлось?

Элйанин молчал, словно задумавшись.

Самое смешное, что при всей абсурдности и какой-то беллетристичности сказанного я ему верил. Просто потому, что мы сейчас сидели в кафе на космической станции. А неделю назад я бежал с плазмером по улицам небольшого инопланетного городка на планете, находящейся черт-те где, и два десятка чужаков пытались спалить меня из лазеров. И виденный мной мир, распадающийся на кадры вероятностных кинолент. И ожившая пустота, раздирающая боевой крейсер… Сказка, жутковатая сказка, в которой я оказался, жила по своим законам и вполне могла потребовать от меня исполнения функций спасителя мироздания.

– Мы столкнулись с этой сущностью… чужой силой около пяти столетий назад. – Наблюдатель не дал мне углубиться в собственные мысли. – И пока найден единственный способ замедлить ее распространение – уничтожать планеты, попавшие под воздействие. Обычно заражение идет от системы к системе, и подобная мера помогает на какое-то время. Помогала. К сожалению, несколько лет назад впервые была инфицирована раса разумных. Примерно тогда же мы обнаружили тебя.

– Еще одно совпадение?

– Возможно. Или реакция нашего мира на попытку изменить его против желания.

– И кто же подхватил заразу?

– Дзорт. Элия. Возможно, Радор… Не уверен. Арца и Земли инородное влияние пока не коснулось. Столкновение на Эроне, попытка твоего захвата не являлись инициативой элиан. Они лишь выступали проводниками чужой воли.

– И на черта вы включили меня в состав опергруппы, если я такой важный? Неужели предвидеть не могли?! С вашими-то… – я запнулся, вспоминая, как разваливалась на возможные варианты реальность во время поединка на фериях, – футурологическими способностями?

– Мы ошиблись. Действия этой силы практически невозможно предсказать. Ее проникновение в элианский социум оказалось намного глубже, чем мы предполагали. Она смогла скрыть элиан, действующих по ее указке, с видимого горизонта событий. Плохо. – Речь собеседника неожиданно приобрела радорианский оттенок. Изменилось и выражение лица: сейчас Корректор-элианин выглядел виноватым. – Должен уйти. Скоро встретимся. Продолжим. – Он вновь улыбнулся. А мгновение спустя его не стало. Просто исчез. Без всяких спецэффектов.

Я вскочил и, обогнув столик, дотронулся до кресла, на котором он сидел. Чуть теплое. А я уж подумал, что все это иллюзия.

Из коридора донеслись голоса. В пустой зал вошла троица элиан и направилась к пульту формирования заказа. Особого внимания они на меня не обратили или сделали вид, что не обратили.

Тяжело вздохнув в пустоту, я направился к себе в комнату.

– …Четверо выжили, остальные… Тех, кто находился в зоне поражения, просто стерло, как и часть корабля. Несколько элиан погибли, когда «Адель» разваливаться начал. В одном месте переборка обрушилась – раздавила. Других обломками… Полный отчет у медиков; тела мы собрали как раз к вашему прибытию. – Последняя фраза прозвучала не к месту двусмысленно.

Звено крейсеров начало подготовку к прыжку, как только переместившийся от Эрона к Элии корабль сообщил наше местоположение. Не их вина, что расчет координат выхода занял столько времени.

А если бы они прыгнули раньше? Что тогда? Вернуться к Элии мы бы не успели, и в момент атаки вокруг станции кружили бы не один, а пять кораблей. В пять раз больше жертв, вот и вся разница.

Я не сомневался, что звено крейсеров оказалось бы столь же беспомощным, как и одинокий «Адель». То, с чем пришлось столкнуться сегодня, лежало за пределами наших знаний.

Каким образом радорианам удалось проникнуть на станцию в обход всех детекторов и систем внешнего слежения? Как они ушли после захвата землянина? Использовали технологию локальных прыжков, существование которой до сегодняшнего дня допускалось лишь теоретически?

Но куда они прыгали? Если поблизости находился корабль, почему его выход и перемещение не удалось засечь ни прямыми, ни косвенными методами? Неужели мы и правда настолько слабы и ничтожны по сравнению с Наблюдателями?

Или это были не они? В хаотичном, мерцающем огненными всполохами танце последних дней я готов был поверить почти в любое течение событий…

– Итени, почему вы объявили повышенную готовность до фактического начала боевых действий? Точнее, до момента, когда установленным на станции детекторам удалось обнаружить десант радориан?

– Не знаю. Обострившееся в последние дни пси-восприятие? Не знаю. Просто почувствовал: что-то не так. Что-то значительное. Отдал приказ готовности. А через такт выяснилось, в чем дело.

– Но заблаговременные приготовления радикально изменили ход событий. Не отдай вы приказ, радорианам скорее всего удалось бы забрать чужака и уйти без боя. – Сотрудник Контроля смотрел на меня участливо.

– Оно бы и к лучшему. Мы потеряли две трети активного состава и ничего не добились… – Я говорил искренне, хотя и понимал неправильность сказанного. Задача захватить и удержать инопланетника любой ценой ставилась нам не зря. Те, кто отдавал приказ, понимали всю сложность и возможные последствия операции на Эроне. И если нас отправили, значит, цель окупала любые издержки.

Впрочем, если после Эрона какие-то сомнения в ценности инопланетника у меня оставались, штурм станции и уничтожение крейсера развеяли их окончательно.

Судьба чужака значила больше жизней оперативников, больше возможных осложнений в отношениях между Радором и Элией, больше, чем замаячившая тень новой войны.

Чем-то он был ценен для одной из сверхсил. Ценен настолько, что можно было пренебречь трудностями и последствиями действий, связанных с его спасением.

– Хорошо. Приблизительная картина произошедшего ясна. По оценке операторов, мы сможем уйти в прыжок менее чем через сутки. Эвакуируем вашу команду и персонал станции. Два корабля останутся здесь, пока не прибудут ремонтная бригада и внеочередная смена. – Контролер поднялся. – Отдыхайте. Отчетами займетесь позже. То, что здесь случилось, – слишком неординарное событие. На Элии вас, оперативников и персонал станции, все равно будут допрашивать под мнемографами для получения максимально полной картины. Удачи, Итени.

– Удачи…

Контролер покинул каюту.

Я взглянул на уником. До обеда полсотни тактов, а есть хотелось, будто голодал пару дней. И это несмотря на двойной завтрак. Обычно нервное возбуждение притупляет аппетит, а тут…

Я встал, поправил чуть сбившуюся униформу и вышел в коридор.

Был еще один факт, о котором я не стал упоминать, поскольку и сам до конца не был уверен в своих ощущениях. Но размытая и вместе с тем намертво врезавшаяся в память стереограмма событий не давала расслабиться. Она походила на ярчайшие образы, приходящие во время сна. Когда по пробуждении помнишь лишь отрывки, но зато они остаются на арки.