Но разве на одних очистках долго протянешь? С голодухи коза принималась щипать старую солому с крыш. Да еще кору с деревьев объедала. Зато доить козу Лейзер не забывал, но по своей жадности сам молока не пил - все пускал на продажу.

Тоди не раз захаживал к Лейзеру грош-другой одолжить. Но скряга всякий раз ему отказывал: "Мне, приятель, крепче спится, когда мои денежки у меня в сундуке, а не у тебя в кармане". Сами знаете, для богачей простой человек что грязь под ногтем.

Вот Тоди и задумал поквитаться с Лейзером, а заодно и деньжат для семьи раздобыть. Теперь слушайте дальше.

Так вот, в один прекрасный день, когда этот самый Лейзер, сидя на старом ящике, ел свекольник с черствым хлебом (стульями он пользовался только по праздникам - чтобы обшивка не поистерлась), распахнулась дверь, и на пороге появился Тоди.

- Реб Лейзер, - проговорил он, - у меня есть до вас дело. Моей старшей дочери Баше уже пятнадцать, пора думать о свадьбе. На днях приезжает молодой человек из Янева. Он имеет желание посмотреть на невесту. Но как гостя принять, когда у нас все столовые приборы оловянные? Моя жена говорит, что она совсем со стыда сгорит, коли гостю придется есть суп оловянной ложкой. Вот я и подумал, не могли бы вы одолжить мне одну из ваших серебряных ложек? Богом клянусь, верну ее завтра же в целости и сохранности.

Конечно, Лейзеру жалко было с добром расставаться, но он знал, что Тоди не осмелится нарушить священную клятву, и одолжил ложку.

Однако в тот вечер никто на смотрины не приехал. Девушка, как обычно, расхаживала босая и в обносках, а серебряная ложка преспокойно пролежала у Тоди в кармане. Когда-то в давние годы и у Тоди серебряные приборы водились. Они ему с жениным приданым достались, да только он их все давно продал лишь три чайные ложки уцелели. Шэйндел берегла их пуще глаза и доставала лишь на Песах. Но пришел, видно, и их черед.

На следующий день, когда Лейзер босой (чтобы туфли не стаптывать) сидел на ящике и хлебал свекольник с черствым хлебом, снова заявился Тоди.

- Вот ложка, которую я брал вчера, - сказал он, и положил ложку на стол, а в придачу - маленькую серебряную ложечку, свою собственную.

- А это что? - изумился Лейзер.

- Ваша ложка родила чайную ложечку, - объяснил Тоди. - Выходит, эта малютка - ее дочка. Я честный человек. Зачем мне чужое? Вот я и возвращаю вам и мать и ребенка.

Лейзер в изумлении уставился на Тоди. Никогда в жизни не слыхал он, чтобы у ложек дети рождались. Впрочем, жадность быстро поборола в нем доводы рассудка, и он радостно принял и ложку и приплод. Такая неожиданная удача! Не зря он не поскаредничал и одолжил соседу ложку.

Прошло, значит, несколько дней. Лейзер снова сидел на ящике (без лапсердака, чтобы зря не изнашивать) и уписывал свекольник с черствым хлебом. И тут опять пришел Тоди.

- Молодой человек из Янева не приглянулся Баше - у него оказались слишком длинные уши, совсем как у осла. Сегодня другой жених приезжает. Шэйндел готовит ему суп, но говорит, что со стыда сгорит, коли гостю придется есть оловянной ложкой. Разве женщину переспоришь? Не могли бы вы одолжить мне...

Не успел Тоди закончить свою просьбу, как Лейзер перебил его:

- Ты никак хочешь снова у меня ложку одолжить? Бери, мне не жалко.

На следующий день Тоди вернул ложку и одну из собственных чайных ложечек в придачу. Он снова заявил, что большая ложка родила маленькую и он честно возвращает и мать и ребенка. Что же до молодого человека, который на смотрины приезжал, соврал Тоди, то Баша посчитала, что при всех его достоинствах нос у него больно длинноват.

Стоит ли говорить, что скряга Лейзер с радостью принял и новое подношение.

То же самое и в третий раз повторилось. Только теперь Тоди утверждал, что дочка отвергла жениха, потому что бедняга заикался. И вновь он вернул и большую ложку и маленькую.

- А не было ли случая, чтобы у ложек двойни рождались? поинтересовался Лейзер.

Тоди задумался.

- Что за вопрос? Поговаривают, что и тройни бывают.

Почти неделю не захаживал Тоди к богатому соседу. Но утром в пятницу, когда Лейзер (в одних подштанниках, чтобы не протирать брюки) сидел и лопал свекольник с черствым хлебом, Тоди снова объявился на пороге.

- Доброго здоровья, реб Лейзер.

- И тебе, сосед, того же, - с несвойственным радушием отозвался хозяин. - Какую добрую весть ты принес на этот раз? Не хочешь ли снова одолжить у меня серебряную ложку? Не стесняйся - бери любую.

- Нет, сегодня я пришел просить вас об особом одолжении. Нынче вечером приезжает к нам важный молодой господин из самого Люблина. Он сын богатых родителей и, говорят, славится умом и красотой. Он имеет желание посмотреть на мою Башу. Молодой человек останется у нас на Шаббат. Но как его принять в пустых стенах? Что тут долго говорить? На этот раз мне нужна не только ложка, но и пара серебряных подсвечников. Наши-то простецкие, латунные, и жена стыдится их на праздничный стол ставить. Вот я и подумал, не могли бы вы одолжить мне ваши подсвечники? А я их верну вам сразу же, как суббота закончится.

Серебряный подсвечник - вещь дорогая. Скряга Лейзер засомневался было, но лишь на минуту. Вспомнив, как славно разжился он на серебряных ложках, Лейзер ответил:

- Почему нет? У меня в доме восемь подсвечников. Бери все. Я знаю, ты надежный человек и вернешь мне их в целости и сохранности. А случись, какому из них разродиться, не сомневаюсь, что ты поступишь так же честно, как и прежде.

- Сделайте одолжение, не сомневайтесь, - заверил его Тоди. - Всегда надо надеяться на лучшее.

Серебряную ложку Тоди, как обычно, припрятал в карман. А с подсвечниками прямехонько к торговцу направился. Продал их там за кругленькую сумму, а деньги отнес Шэйндел. Когда бедная женщина увидала такое богатство, то едва не умерла от радости, но все же захотела узнать, откуда оно взялось.

- Шел я по улице, а тут корова летела, взяла и скинула на крышу дюжину серебряных яиц, - наплел Тоди. - Яйца я продал, а выручку тебе принес.

- С чего бы это коровы летали да еще сбрасывали на крыши серебряные яйца? Что-то я прежде о таком не слыхивала! - засомневалась Шэйндел.