– Мэм, что случилось? Вам помочь? Ли Брэнсом сначала даже не обратила на него внимания, и тогда он постучал в окно ее автомобиля. Прислушиваясь к боли, пронзившей нижнюю часть живота, она ничего не замечала вокруг. Оторвав голову от руля и повернувшись на голос, она испытала новые страдания. Тот, кто навязывался в спасители, меньше всего напоминал рыцаря в сияющих доспехах.

– Вам плохо? – спросил он.

Да, ей было плохо, но не хотелось признаваться в этом какому-то мужлану, – на пустынном шоссе он может сделать с ней все что угодно, и никто никогда ничего не узнает. На нем была грязная пропотевшая одежда с сальными пятнами; большущая медная пряжка с гербом штата Техас на ремне оказалась на уровне глаз Ли, когда он нагнулся с высоты своих шести футов, чтобы заглянуть в автомобиль. Его мощную мускулистую фигуру обтягивали изрядно потертые джинсы и ковбойка с коротким рукавом. Ковбойская соломенная шляпа, также далеко не новая, отбрасывала зловещую тень ему на лицо. Боль отпустила, и Ли почувствовала, что ее сердце сжалось от страха. Может быть, если бы не солнечные очки, скрывавшие его глаза…

Незнакомец словно прочитал ее мысли. Он снял очки, и Ли увидела глаза такой небесной синевы, какой она никогда прежде не встречала. В этих взволнованных голубых глазах не было угрозы, и страх сразу прошел. Возможно, он не слишком опрятно одет, но опасности явно не представляет.

– Я не сделаю вам ничего плохого, мэм, я просто хочу помочь.

В голосе незнакомца Ли уловила нотку участия, которая, как и его взгляд, подействовала на удивление успокаивающе.

Снова набежала волна боли, которая началась в позвоночнике и постепенно достигла живота. Ей пришлось закусить губу, чтобы не закричать, – крик уже готов был вырваться наружу; она подалась вперед, склонившись головой к рулю.

– Господи! – услышала она взволнованный голос, когда дверца наконец открылась. Увидев ее огромный живот, мужчина присвистнул. – Да что, черт возьми, вы делаете здесь одна в вашем положении? – Небрежным жестом он бросил очки на приборный щиток.

Ли тяжело дышала, пережидая схватку. Вопрос был явно риторический – незнакомец словно и не ждал ответа. Он положил руку ей на плечо – ладонь, прикоснувшаяся к ее холодной влажной коже, показалась горячей и сухой.

– Только не волноваться, хорошо? Спокойно! Теперь лучше? – участливо спросил он, когда она вздохнула и откинулась на сиденье.

– Да, – ответила она, закрыв на мгновение глаза, чтобы хоть немного собраться с силами и обрести достоинство, прежде чем все тело потрясет новая схватка. – Благодарю вас.

– Господи, да я еще ничего не сделал! Кстати, чем я могу помочь? Куда вы направлялись?

– В Мидленд.

– Какое совпадение! Может, мне вас туда отвезти?

Она бросила на него быстрый настороженный взгляд. Он сидел на корточках между ней и открытой дверцей; сильная загорелая рука лежала на спинке сиденья, другой он держался за руль. Теперь, когда он был без очков, она могла вглядеться в глубокие синие глаза, с участием смотревшие на нее. Если глаза действительно являются зеркалом души, то Ли была уверена – этому человеку можно доверять.

– Я… мне кажется, это было бы самым разумным… – Он посмотрел через плечо. – Тогда я поведу ваш автомобиль, а грузовичок пока брошу здесь. Господи, опять?

Она поняла, что приближается схватка, еще не успев почувствовать боли. Надавливая руками на тугой живот, она старалась глубоко и ровно дышать, чтобы не напрягаться и сохранять самоконтроль. Наконец схватка прошла, и женщина снова откинулась на сиденье.

– Мэм, до Мидленда почти сорок миль. Боюсь, мы не успеем. Как давно начались схватки? – Его голос звучал участливо, спокойно.

– Я остановилась минут сорок пять назад. У меня и до этого были небольшие боли, но я думала, это что-то с желудком.

Он едва заметно улыбнулся, и она увидела, как от его удивительных глаз побежали лучики.

– И никто не остановился, чтобы вам помочь?

Она покачала головой.

– Всего-то машины две проехало. Но они не остановились.

Он окинул взглядом салон, словно желая удостовериться, как он тесен.

– Как вы думаете, вы можете идти? Или взять вас на руки?

Взять ее на руки? Но куда же они пойдут? Он словно прочитал этот вопрос в ее испуганных глазах.

– Вы сможете прилечь в моем пикапе. Конечно, это не родильное отделение, но много ли нужно младенцу!

На сей раз он улыбнулся по-настоящему. От улыбки морщинки вокруг глаз стали явными и глубокими, белые полоски резко контрастировали с темным загаром. На загорелом лице сверкали ровные белоснежные зубы. Ли поняла, что при других обстоятельствах это лицо показалось бы ей безумно привлекательным.

– Кажется, я смогу идти, – произнесла она, поднимаясь с сиденья.

Он встал, уступая ей место; его твердая, сильная рука легла туда, где некогда была тонкая талия. Ли с благодарностью оперлась на него.

Осторожными мелкими шагами они двинулись к его машине. С равнин Западного Техаса удушливыми волнами налетала жара. Ли с трудом вдыхала обжигающий воздух.

– Ну вот, теперь уже недалеко.

Теплыми порывами его дыхание ласкало ей щеку. Она посмотрела вниз: его длинные ноги никак не могли приноровиться к ее нетвердой походке и он смешно семенил, стараясь подделаться под ее шаг. Пыль, поднимаясь клубами над покрытой щебенкой обочиной, оседала на покрытых лаком ногтях, которые виднелись в вырезе ее босоножек, и на его грубых, потрескавшихся сапогах.

Его пикап, такой же грязный, как и он сам, был покрыт толстым слоем пыли прерий. Голубой и белый цвета слились в один серовато-бежевый. Это был ржавый драндулет, однако Ли с облегчением отметила про себя, что на нем нет непристойных или двусмысленных надписей.

– Постойте здесь, пока я открою заднюю дверь, – попросил мужчина, прислонив ее к крылу грузовичка. Но стоило ему отвернуться, как накатила новая волна боли.

– Ox! – вскрикнула Ли, инстинктивно хватаясь за мужчину.

Тотчас же его рука легла ей на плечо; она почувствовала, как другой рукой он поддерживает ее живот. Рука была грубая, мозолистая.

– Ну-ну, делайте свое дело. Я здесь.

Она зарылась лицом в его плечо, разрываемая надвое сильнейшей схваткой. Казалось, она будет длиться вечно, но постепенно боль все же спала, и Ли поняла, что стонет.

– Вы можете стоять?

Она кивнула.

Скрежет ржавых петель, стук металла о металл, и вот его сильные руки подхватили ее и осторожно посадили в пикап. Она прислонилась к стенке, а он тем временем поспешно стелил брезент на ребристый пол автомобиля, – конечно, брезент тоже был не стерилен, но все же лучше, чем ржавая лежанка, имевшаяся в пикапе. Дело было не из легких. Он тихо выругался и пробормотал что-то укоризненное в свой адрес.

– Вот, – наконец произнес он, укладывая ее на брезент. – Теперь будет лучше.

Он оказался прав. Ли издала вздох облегчения, когда ее спина коснулась твердой поверхности. Пол был горячим, но она даже не обратила на это внимания. Все тело было покрыто испариной, и сарафан прилип к коже.

– Вы что, посещали специальные занятия, где вас научили так дышать?

– Да. Правда, я не могла ходить туда достаточно часто, но все же кое-чему научилась.

– Вы только не стесняйтесь, делайте все, как вас учили, – посоветовал он; в голосе его звучала забота. – Может быть, у вас в машине осталось что-то, что может пригодиться?

– У меня там пакет с ночной рубашкой. «Клинекс» в бардачке.

«Мама была бы довольна», – уныло подумала Ли. Сколько она себя помнила, мать вечно твердила, что приличной девушке никак нельзя без бумажных носовых платков.

– Я сейчас вернусь.

Он спрыгнул на землю, и Ли как-то отстранение подумала, что для своих габаритов он весьма ловок. Когда он опять появился в поле зрения, с одного плеча у него, словно тога римлянина, свисала ее ночная рубашка, в руке он держал упаковку носовых платков.