Зимой по итогам летних опросов предстояло составить подробнейший доклад, который ляжет на стол Хармону Сандерсу. На основе этого документа каждый отдел сможет проанализировать собственную работу и, сделав выводы, сосредоточиться на устранении недочетов.

Хейли была даже рада тому, что в последнюю неделю перед закрытием парка на нее навалилась гора работы. Если бы не служебные заботы, она бы копалась в собственных чувствах, которые испытывала к Тайлеру Скотту, причем весьма противоречивых.

Он звонил ей по несколько раз в день, и Хейли с тревогой обнаружила, что с нетерпением ждет его звонков. Босс то и дело заходил в ее кабинет по тому или иному поводу. Хейли в душе лелеяла надежду на то, что его частые посещения не будут замечены окружающими. Но, надо полагать, ошибалась., .

Ее буквально забрасывали вопросами:

«А за счет чего мистер Скотт собирается расширять автостоянку? А что мистер Скотт разместит на участке, который сейчас расчищают?»

На каждый вопрос у нее находился вполне аргументированный ответ, и это само по себе нравилось Тайлеру. Владелец парка частенько использовал Хейли для того, чтобы озвучивать свои идеи. Дело в том, что к ее мнению всегда прислушивались. А Тайлер, со своей стороны, постоянно советовался с ней и, узнав мнение столь компетентного сотрудника по тому или иному вопросу, тщательно его взвешивал.

Каждый вечер она ужинала с ним и его дочерью. Это превратилось в своего рода ритуал. Как-то раз после особенно тяжелого дня они, поужинав, долго купались в бассейне в «Гленстоне». Другой вечер провели на свежем воздухе — жарили гамбургеры на гриле перед домом Хейли. А однажды задержались в парке дотемна, пока не разошлись все посетители, и она, поддавшись настойчивым уговорам, впервые в жизни прокатилась на аттракционе «Сайдуиндер», всегда пугавшем ее своей головокружительностью.

К ее немалому облегчению, Тайлер уже не ухаживал за ней так откровенно, как прежде. Хотя принесло ли это ей подлинное облегчение? Каждый раз, когда Хейли ловила на себе его взгляд, то читала в нем такую страсть, что сама не могла оставаться холодной.

Как бы то ни было, внешне Тайлер относился к ней чисто по-дружески. Он часто и не таясь дотрагивался до нее, однако в этих прикосновениях не было даже намека на чувственность. Хейли смутно ощущала, что в ней зарождается некое разочарование, когда каждый вечер Тайлер Скотт, прощаясь, награждал ее братским поцелуем и желал спокойной ночи.

За всю неделю только раз он дал ей знать, что жажда любить, это острое неутолимое чувство, в его душе не только не улеглась, но кипит с такой силой, что того и гляди выплеснется через край.

Однажды утром он позвонил ей в кабинет и попросил о встрече в «Пещере».

— Поторопись. Давай встретимся до открытия парка. Я хочу поделиться с тобой одной идеей.

Опрометью пробежав коридоры административного здания, она уже через несколько минут была у ограждения популярного аттракциона. Круглые деревянные ялики ждали пассажиров, чтобы унести их по водному пути в глубь рукотворной пещеры, туда, где фантастические персонажи пугали, разыгрывали и смешили тех, кто отважился явиться к ним в гости. От желающих попасть в «Пещеру» отбоя не было, особенно в разгар лета, поскольку только в ней можно было спастись от невыносимого зноя. И еще ее прохладный полумрак очень ценили подростки, которым трудно было подобрать более подходящее место, где можно всласть поворковать о любви.

Тайлер стоял у входа, что-то оживленно обсуждая с молодой женщиной — заведующей аттракционом «Пещера».

— Доброе утро, мисс Эштон, — поздоровался он с еле уловимой лукавинкой, когда Хейли приблизилась к ним.

— Доброе утро, мистер Скотт, — ответила она. — Вызывали?

— Есть у меня одна идейка, которая требует вашей трезвой оценки. Я попросил Линду не пускать никого внутрь до тех пор, пока мы не выберемся оттуда.

Вместо того чтобы сесть в один из яликов, которые передвигались по неглубокому каналу с помощью хитроумно устроенного привода, расположенного под водой, Тайлер открыл замаскированную под каменную глыбу дверь, оказавшуюся входом в технический отсек. Втащив за собой Хейли, он вынул карманный фонарик.

— Ты хоть знаешь, куда идешь и что собираешься делать? — обеспокоенно осведомилась она, увлекаемая в кромешную тьму.

— Ясное дело. Я тут еще вчера все проверил. Ты, главное, иди прямо, никуда не сворачивай. И, кстати, поглядывай, как бы на тебя не свалился паук или еще какая-нибудь дрянь.

— Паук! — выдохнула она. Тайлер засмеялся и покрепче взял ее за руку.

— Шуток не понимаешь. Ребята, которые здесь работают, шастают туда-сюда как ни в чем не бывало. Ни один еще не заблудился. Но все равно советую быть повнимательнее и почаще нагибаться, а то тут некоторые балки очень низкие — недолго и лоб расшибить. — Они осторожно обошли механическую куклу, изображающую доисторическое чудовище, оно сейчас казалось особенно зловещим в своей неподвижности. — В административном здании говорят, что во время перерыва здесь даже лучше, чем за чашкой кофе в баре.

— Опять шутишь, — надулась Хейли. — Кому придет в голову соваться сюда, если только этого не требует работа? Зачем?

— Как — зачем? За влюбленными наблюдать. Ты даже представить себе не можешь, какие фокусы способны выделывать в таком ялике два человека, которых природа не обделила воображением и горячим темпераментом. Поездка длится семь минут, а этого вполне достаточно для хорошей эмоциональной разрядки.

Хейли невольно рассмеялась:

— Что за ерунда, не верю! Кто тебе все это рассказал?

— Ну не то чтобы именно мне. Просто позавчера случайно услышал разговор двух ребят в костюмерной. А вчера пришел сюда, чтобы самому убедиться. Смотрю, не врали ребята: да это же просто аттракцион в аттракционе!

Он остановился и повернулся к ней лицом. Луч карманного фонарика, направленный вниз, выхватывал из темноты тусклый круг.

— Знаешь, а я, кажется, догадываюсь, в чем состоит твоя блестящая идея, — едко произнесла Хейли. — Ты хочешь по специальным билетам пускать сюда сладострастных старикашек, чтобы те подглядывали, как целуются подростки. Тайлер громко прищелкнул пальцами:

— Браво! Ты переплюнула меня. Это, пожалуй, даже лучше того, что я придумал. — Рассмеявшись, он стиснул ее в медвежьих объятиях. — Вообще-то я пытался найти способ, как немножко остудить наших клиентов, а не подогревать их.

— Здесь и так прохладно.

— А мне хочется, чтобы стало еще прохладнее.

— Каким образом?

— В прошлом году на Рождество я побывал в одном торговом центре в Далласе. Можешь вообразить, что каждый час в течение пяти минут там… шел настоящий снег!

— Снег? Ты хочешь сказать…

— Вот именно! Независимо от того, какая на улице погода, через определенные промежутки времени великолепные огромные снежинки кружат сразу во всех закоулках торгового комплекса. У них там есть специальная машина, которая делает снег и разбрасывает его повсюду. Вот мне и пришла в голову идея переоборудовать этот аттракцион. Выбросим отсюда всю рухлядь, которая уже отслужила свое, и установим вместо нее декорации, изображающие зимний ландшафт. Пусть уж лучше наши затейники снеговиков лепят да на лыжах катаются, чем…

— Так, значит, пока они плывут в яликах, специальное устройство будет посыпать их снегом!

— Ты меня с полуслова понимаешь, — одобрительно произнес Тайлер. — Ну и как тебе идея? Оцени!

— Просто замечательно.

— В самом деле? Надеюсь, ты так говоришь не только потому, что хочешь сделать мне приятное?

— Нет. На мой взгляд, это действительно нечто новенькое. Везде только и разговору будет, что об этой диковинке, каждому захочется приехать увидеть ее собственными глазами. Вы просто гений, мистер Скотт.

— Абсолютно с вами согласен, однако природная скромность не дает мне слишком возгордиться. Ой! — вскрикнул он, получив от Хейли локтем в бок, когда они уже направлялись обратно. — С другой стороны, кому, как не мне, продолжать семейную традицию? Мой отец был на редкость разворотливым бизнесменом.