— Мисс Эштон, — произнесла Хейли, нажав светившуюся на панели интеркома кнопку.

— Это Доусон. — По тому шипению и потрескиванию, которые вырывались из динамика интеркома, Хейли Эштон догадалась, что охранник связался с ней по рации. — Мисс Эштон, подойдите, пожалуйста, к «Сайдуиндеру», и поскорее! Здесь творится черт знает что, и, главное, никто не может понять, в чем дело.

Экстренный вызов, сразу же сообразила Хейли. Голос Доусона, этого надежного и неизменно спокойного мужчины, выдавал его замешательство.

— Что у вас там стряслось? — уточнила Хейли.

— Тут один посетитель устроил настоящее светопреставление. Орет на всех как укушенный, разве что сам не кусается. Насколько я смог понять из этих воплей, его дочка зашла в женский туалет и как в воду канула. Вокруг этого ненормального собралась целая толпа. Уже пошли разговоры…

— Я иду.

— Послать за вами электрокар? Сейчас такая жарища, что…

— Нет, я пойду напрямик, через служебную зону, Доусон, — перебила охранника Хейли. — Постарайтесь там всех успокоить. Папашу — в первую очередь.

— Попробую.

Мужчина отключил рацию, а Хейли устремилась к двери, на бегу бросив своей помощнице.

— Подмени меня, Шарлин!

Маленький стеклянный куб с табличкой «Офис» располагался рядом с центральными воротами парка аттракционов. Через турникеты тянулась вереница обвешанных фотоаппаратами туристов, которые волокли за собой детей, и Хейли, подобно ледоколу, приходилось прокладывать себе путь сквозь эту яркую и шумную толпу. Немилосердная сентябрьская жара сушила ей горло, обжигала легкие.

Возле одного из турникетов возникла длинная очередь. Какой-то мужчина с пеной у рта препирался с билетершей. Служащая увидела спешащую мимо Хейли, и в ее затравленных глазах вспыхнул огонек надежды.

— Мисс Эштон! — окликнула она начальницу.

Не тратя времени на выяснение отношений, Хейли сразу же обратилась к недовольному посетителю:

— Вас что-то не устраивает, сэр? — Мысли Хейли, однако, были заняты другим инцидентом — тем, который разворачивался сейчас у аттракциона «Сайдуиндер», американских горок.

— Да, она говорит, что я не могу провести своего малыша по этому льготному билету, — развязным тоном ответил скандалист. — А ведь ему — всего три года. Он все равно не сможет кататься на аттракционах для взрослых. Вот я ей и доказываю, что я имею право…

— Пожалуйста, проходите, сэр. Этот билет нас вполне устроит, — нетерпеливо проговорила Хейли. Разрешение шло вразрез с правилами парка, выставляло служащую в глупом свете и было несправедливым по отношению к остальным посетителям, которые заплатили за билеты для своих маленьких детей, однако у Хейли не было времени препираться — ее внимания требовала другая, гораздо более серьезная проблема. «Не забыть бы извиниться перед билетершей, которую я незаслуженно обидела», — подумала Хейли.

Мужчина рассыпался в благодарностях, но Хейли, едва удостоив его кивком, уже устремилась к калитке в высокой серой стене, за которой начиналась служебная территория, куда, разумеется, допускались лишь сотрудники парка. В этот субботний полдень в парке аттракционов «Серендипити» от посетителей было негде яблоку упасть, а чем больше в подобном месте народу, тем выше вероятность возникновения всяческих «нештатных ситуаций». В функции Хейли как менеджера по работе с посетителями как раз и входило сглаживать любого рода конфликты и разбираться с разного рода проблемами, кто бы их ни создавал — гости или сам всевышний.

Сандалии на низком каблуке не очень подходили для спортивной ходьбы, да еще по асфальту, который, казалось, плавился в лучах невыносимо жаркого солнца. Стройные ноги женщины облегала легкая белая юбка. Пот уже пропитал зеленую блузку, нагрудный карман которой — прямо под пластиковой карточкой с ее именем — украшала скромная эмблема парка. Волосы у Хейли были цвета темной меди и достигали плеч. Слава богу, что сегодня утром она догадалась собрать их пучком на затылке, иначе сейчас они бы безобразно трепались, прилипали к лицу и путались.

Ей удалось пересечь служебную зону за рекордно короткий срок, и теперь Хейли уже выходила через калитку на противоположной стороне. Только что закончилось одно из шести ежедневных представлений театра «Дороги кантри», и выплеснувшаяся оттуда толпа захлестнула спешившую женщину. На лице ее застыла обычная радушная улыбка, однако в мозгу бурлил настоящий водоворот мыслей: «Маленькая девочка спряталась в женском туалете. Зачем? Что с ней могло случиться?"

Несмотря на спешку, Хейли задержалась, чтобы подобрать с земли небрежно брошенный кем-то окурок и отправить его в стоявшую поодаль урну. В парке царил непреложный закон: сотрудник, который прошел мимо любого валяющегося на территории мусора и не устранил непорядок, немедленно увольнялся. Вот почему стараниями целой армии служащих в светло-зеленой форменной одежде в парке поддерживалась идеальная чистота. Чище не бывает даже в квартирке одинокой старушки.

Хейли миновала один из многочисленных сувенирных магазинчиков, в которых продавались открытки, футболки и кофейные кружки с символикой Великих Туманных гор, штата Теннесси и непосредственно Гетлинберга. Все эти памятные мелочи шли у туристов нарасхват.

И все же толпа посетителей, клубившаяся возле сувенирной лавки, не шла ни в какое сравнение с той, что собралась у женского туалета неподалеку от американских горок. Аттракцион этот был таких гигантских размеров, что сама Хейли так и не набралась мужества прокатиться на нем. Сейчас, однако, ей было не до то-то. Она сосредоточенно протискивалась сквозь толпу, ни на что не обращая внимания.

— Прошу прощения… Извините…

Позвольте пройти, — сыпала она направо и налево, решительно прокладывая себе путь локтями. — Посторонитесь, пожалуйста, — вежливо, но твердо велела она какому-то дядьке, слизывавшему таявшее мороженое, которое уже капало на асфальт. Отодвинув его в сторону, она наткнулась на вызвавшего ее охранника.

— Доусон, — окликнула она мужчину, похлопав его по плечу.

— Ах, мисс Эштон, — с облегчением выдохнул тот. — Спасибо, что…

— Так это ее мы ждали целую вечность? — раздался сзади нее мужской голос. В нем слышались высокомерие, нетерпение и едва сдерживаемая ярость, а также сомнение в том, что Хейли стоило дожидаться. Резко обернувшись, женщина встретилась с ледяным взглядом серых глаз, смотревших на нее из-под темных сдвинутых бровей.

— Я — Хейли Эштон, менеджер по…

— Работе с посетителями, — с издевательской ноткой в голосе перебил ее собеседник. Он уже успел посмотреть на приколотую к ее рубашке пластиковую карточку с именем и должностью Хейли. — Давайте опустим титулы и попробуем хоть что-нибудь предпринять.

Его злые глаза буравили ее, словно два раскаленных сверла. Несколько секунд мужчина молча смотрел на Хейли, а затем продолжил:

— С моей дочерью что-то произошло, и никто ничего не делает. Стоят, будто бараны…

Когда мужчина говорил, губы его почти не двигались.

— Пожалуйста, постарайтесь успокоиться, сэр, и объясните мне толком, что случилось, — категоричным тоном заговорила Хейли. — Если вы окончательно утратите над собой контроль, это не поможет ни вам, ни вашей дочери.

В другом случае она бы сдержалась, но сейчас обстановка была накалена до предела, а злость и едкий сарказм этого человека лишь усугубляли ситуацию.

Тот снова поглядел в спокойные зеленые глаза Хейли. В поединке между его возбужденностью и ее самообладанием победило последнее.

— Мы стояли в очереди к этой вот штуковине… — Он ткнул пальцем в сторону аттракциона. — Внезапно моя дочь ни с того ни с сего побледнела, как призрак, и принялась кричать, а потом побежала в туалет. Я бросился за ней, но в дверях мне преградила путь ваша воинственная служительница и не пустила внутрь. Я…

— Она все еще там? — обратилась к Доусону Хейли, повернувшись спиной к говорившему. Охранник утвердительно кивнул. — Как ее зовут? — снова повернулась она к отцу девочки, рассвирепевшему оттого, что его подобным образом проигнорировали.