– Ладно, – пробасил он, отпуская Эрин. – Где миссис Лайман?

– В магазине, покупает себе платье, – сказала Эрин, потирая онемевшую руку. – Она его примерила и повесила на место, а потом решила вернуться за ним. А я ее ждала.

– Кто тот мужчина, с которым вам было так весело?

Его взгляд был так же холоден, как и тон, которым он задал этот вопрос.

В темных глазах Эрин сверкнула обида.

– Я не знаю! – вскричала она. – Просто мужчина! Очень приятный, дружелюбный человек. Не то, что вы, – добавила она язвительно.

– Вам следовало бы умерить свой сарказм, мисс О'Ши. Я был резок оттого, что беспокоился. Вас так долго не было. И тут звонит Кларк и заявляет, что потерял вас в толпе.

– Так вы еще и следили за нами! – с возмущением воскликнула она. – По какому праву…

– Ради безопасности миссис Лайман.

– Какого черта!

Вдруг Эрин увидела Мелани, которая направлялась к ним, на ходу болтая с каким-то мужчиной, который при ближайшем рассмотрении оказался никем иным, как Майком. Вид у него был виноватый.

– Я ее нашел, – зачем-то сказал он Лансу.

– Вижу, – сухо ответил тот.

Эрин прочла в его глазах осуждение, и ей стало жалко незадачливого молодого человека. Одна Мелани, которая, казалось, не замечала висевшего в воздухе напряжения, беззаботно щебетала, пока они шли к машине Эрин.

– Мы припарковались на той стороне улицы, – сказал Ланс, открывая ей дверь. – Вы поезжайте вперед, а мы – за вами.

– Слушаюсь, сэр! Как прикажете, сэр. – Она шутя отдала ему честь и почувствовала злорадство оттого, что его перекосила гримаса гнева. Он с досадой захлопнул дверцу.

Чтобы еще больше насолить ему, Эрин попросила у Мелани показать ей кратчайшую дорогу домой. Она пролегала по улице Ломбард – наверное, самой извилистой улице в мире, где на каждый квартал приходилось не менее семи поворотов. Впрочем, их «мерседес» легко справлялся с ним – чего нельзя было сказать об автомобиле Ланса.

Почувствовав первые спазмы в желудке, Эрин приписала их своему давешнему обжорству. Последовавшая затем стычка с Лансом тоже не способствовала спокойствию, необходимому для нормального пищеварения. Сославшись на усталость, она ушла спать, ничего не сказав Мелани о своем недомогании.

Эрин долго ворочалась, пока наконец не задремала, но заполночь была разбужена острой болью в животе. Боль отдавалась во всем теле; ее прошиб пот. Когда она, откинув одеяло, пошатываясь пошла в ванную, ей показалось, что ее конечности налиты свинцом. Она едва успела включить свет в ванной и откинуть крышку унитаза, как ее вырвало.

Она не могла припомнить, чтобы когда-нибудь ее так сильно тошнило. Казалось, это длится вечность. Каждый новый позыв отдавался болью в животе, у нее перехватило дыхание. Жар поднимался вверх по спине, обволакивал шею и голову, плавил мозги, обжигал уши. А затем се стала бить дрожь. Она вся покрылась потом, ночная рубашка прилипла к телу, как мокрые водоросли.

В конце концов, после того как ее полностью вывернуло наизнанку, она умыла лицо и, не в силах выпрямиться, буквально поползла в постель. Она рухнула на кровать, с облегчением решив, что уже извергла из себя все остатки пищи, явившейся причиной ее болезни. Но не тут-то было. Всего несколькими минутами позже она с ужасом почувствовала, что ее опять тошнит. По дороге в ванную она врезалась в дверь, которая со всего размаху ударилась об стену. Ее все еще рвало, когда она обнаружила у себя за спиной бледную и испуганную Мелани.

Когда Эрин снова смогла поднять голову, Мелани уже не было. Эрин, пошатываясь, вернулась в комнату и в изнеможении упала на постель. Громкий звук заставил ее вздрогнуть и поднять голову: дверь спальни с грохотом распахнулась, и на пороге возник Ланс. Глаза его тревожно горели, волосы были растрепаны. Он даже не надел рубашки, джинсы были натянуты впопыхах – он успел поднять молнию, но забыл застегнуть верхнюю пуговицу. На ногах у него были кроссовки с развязанными шнурками, волочащимися по полу. Из-за спины выглядывала Мелани в розовой ночной сорочке – испуганная и трясущаяся.

Ланс подскочил к кровати и склонился над Эрин, положив ладонь ей на лоб. Лицо его утратило сдержанное и строгое выражение: он шарил глазами по ее телу, пытаясь отыскать следы того, что причиняло ей боль.

– Эрин, что случилось?

Не может быть, чтобы это был Ланс. Наверное, это кто-то похожий на него. Его голос никогда не был наполнен такой добротой и таким участием. И он назвал ее Эрин, а не мисс О'Ши. Ей нравилось, как он произносит ее имя. О чем он ее спрашивал?

– Я… я не знаю. – Ее голос был слабым и хриплым. Она глубоко вздохнула и собралась с силами, но их хватило лишь на шепот. – Боюсь, я вчера переела. А может быть, креветки были несвежие. Я не… – Она схватилась за живот и скорчилась от боли – начались новые спазмы.

– А, черт! – выругался он вполголоса и распорядился:

– Миссис Лайман, срочно вызовите врача. Это не простое отравление. Если он не сможет сейчас же приехать, найдите того, кто смог бы.

– Он наш хороший приятель и обязательно приедет, – с волнением отозвалась Мелани.

Эрин казалось, что ее голос доносится откуда-то с дальнего конца туннеля. Она почувствовала, что к горлу снова подступает тошнота, и зажала рот ладонью. Тогда Ланс откинул одеяло и поднял ее на руки, держа одной рукой за спину, а другой подхватив под колени. Он отнес ее в ванную и осторожно опустил на пол перед унитазом. Не успела она почувствовать смущение, как ее снова стошнило.

Наконец, она выпрямилась и прислонилась к стене. Осторожно поддерживая ее за талию, Ланс сказал:

– Ну вот. Теперь прополощите рот – только не глотайте.

Лязгая зубами о стакан, она набрала в рот зеленоватой жидкости и, прополоскав его, выплюнула в раковину. Как она теперь сможет посмотреть в глаза этому мужчине? Неужели он запомнит ее такой? Но сейчас она была не в состоянии об этом думать, а могла только цепляться за него, как цепляются за окружающие предметы побеги плюща, борясь за выживание.

Он бережно положил ее на кровать и накрыл одеялом, присел на краешек постели и принялся нежно убирать у нее со лба мокрые от пота пряди. В этот момент в комнату вбежала Мелани.

– Сейчас он будет здесь! Он живет всего в квартале отсюда. Ну что, ей лучше?

– Кажется, – услышала Эрин голос Ланса. – Идите на кухню, наполните льдом пластиковый пакет и принесите мне.

Эрин не помнила, как ушла и вернулась Мелани. Ей показалось, что уже через мгновение Ланс произнес:

– Если вы снова почувствуете приступ тошноты, я положу вам на горло лед. Это должно помочь.

Она слабо кивнула, но не смогла открыть глаз. Веки казались ужасно тяжелыми. Она лишь вцепилась в руку Ланса, как будто удержать его подле себя было для нее сейчас вопросом жизни и смерти.

Наверное, Эрин заснула, потому что следующее, что она помнила, – это похлопывание по плечу и слова, произнесенные незнакомым голосом:

– Мисс О'Ши, мисс О'Ши! Если уж из-за вас в два часа ночи человека вытаскивают из постели, так его надо хоть надлежащим образом поприветствовать.

Склонившееся над ней лицо оказалось таким же приятным, как и этот спокойный, ласковый голос. У доктора были седые волосы и выцветшие голубые глаза.

– Как вы себя чувствуете? Больше не тошнит?

– Кажется, нет.

– Мне сказали, что у вас были боли в животе. Сейчас живот не болит? – Он откинул одеяло и принялся ее ощупывать.

Подумав немного, она ответила:

– У меня в желудке уже ничего не осталось. Иногда начинаются новые спазмы, но уже не такие сильные, как раньше.

– Ничего, ничего. Там уже действительно нечему болеть, – улыбнулся доктор. Он измерил давление, пощупал пульс и засунул ей в рот градусник. – А теперь еще несколько вопросов. Кивком головы отвечайте мне «да» или «нет». У вас нет каких-нибудь хронических заболеваний кишечного тракта?

Нет.

– А язвы желудка?

Нет.

– В рвоте не было крови?

Нет.

– Вы не беременны?