– Привет, крошка, – протянул Бобби Тримбл. – Я звонил тебе весь день, но тебя не было, и я почти отчаялся. Где тебя носило?

– Что тебе здесь надо? – От его насмешливой улыбки по ее коже побежали мурашки. – Убирайся от моего дома, и вообще – оставь меня в покое.

– Нехорошо так обращаться со старыми друзьями, – снова осклабился он. – Особенно в твоем положении. Так где ты была?

Но она не собиралась отвечать на его вопрос, и Бобби ухмыльнулся в третий раз.

– Ладно, не хочешь говорить – не надо. Запрыгивай… – Он наклонился вперед, чтобы распахнуть для нее пассажирскую дверцу, и ей пришлось отпрыгнуть, чтобы он не задел ее по ноге.

– Если ты думаешь, что я куда-то поеду с тобой, то ты просто дурак! – сказала она сердито.

Он потянулся за ключами от зажигания.

– Отлично, значит, я сам зайду к тебе.

– Нет!

– Нет? – Бобби хихикнул и похлопал рукой по кожаному сиденью рядом с собой. – Тогда садись. Ну?..

Она знала, что Бобби не сдастся, даже если сейчас ей удастся его прогнать. Он все равно появится снова, поэтому чем скорее она от него отделается, тем лучше.

Она села в машину и с силой захлопнула за собой дверцу.

– Что тебе надо, Бобби? – повторила она.

– Ты сама знаешь, – ответил он, трогая «Мерседес» с места.

Хэммонд решил не откладывать дела в долгий ящик и как можно скорее навестить вдову, чтобы принести свои соболезнования. Поэтому, закончив разговор с Мейсоном и выпроводив Стефи, он быстро принял душ и переоделся. Уже через пятнадцать минут он ехал к особняку Петтиджонов.

Ожидая у дверей, пока ему откроют, он машинально рассматривал людей, пришедших в этот воскресный вечер в парк у Батареи. Как всегда по выходным, в парке было многолюдно. Двое туристов на противоположной стороне улицы фотографировали затейливую ограду и особняк Петтиджонов, не смущаясь даже его присутствия на переднем плане. Силуэты пешеходов и бегунов, двигавшихся по дамбе, казались вырезанными из черного картона.

Двери ему открыла Сара Берч. Пригласив Хэммонда в прихожую, она попросила подождать, пока она доложит о нем хозяйке. Меньше чем через минуту она вернулась и объявила торжественно:

– Мисс Дэви ждет вас, мистер Кросс.

«Уже „мисс“», – отметил про себя Хэммонд, поднимаясь за служанкой по массивной внутренней лестнице и шагая по длинной галерее над залом для приемов.

Дэви Петтиджон приняла его не где-нибудь, а в ванной комнате. Едва шагнув через порог, Хэммонд остановился, пораженный, – ничего подобного он никогда прежде не видел. В просторной, светлой комнате с потолком из матового стекла находилась утопленная в пол ванна с гидромассажем – такая большая, что в ней впору было проводить матчи по водному поло. Ванна была наполнена водой, но массажное устройство было выключено, и на спокойной поверхности покачивались цветки магнолии размером с чайное блюдечко. Зеркальные стены отражали множество бронзовых подсвечников, в которых горели десятки ароматизированных свечей. Возле одной из стен стоял удобный, обитый шелком диван. Позолоченный умывальник размерами мог соперничать с ванной в квартире Хэммонда. Рукоятки горячей и холодной воды были выполнены из граненого стекла, на полке рядом стояли разнокалиберные хрустальные флакончики с косметическими средствами и притираниями.

Разглядывая все это великолепие, Хэммонд осознал, что все слухи и разговоры о том, сколько денег потратил Петтиджон на переоборудование особняка, даже не приближались к действительности. Реальная сумма была, скорее всего, на несколько порядков больше. Правда, ему уже приходилось бывать в этом особняке, но только на первом этаже; на второй же он попал впервые и был поражен его роскошью.

Не ожидал он и того, что вдова встретит его обнаженной. Лежа на высокой кушетке, Дэви Петтиджон только не мурлыкала от удовольствия, пока здоровяк-массажист с огромными руками трудился над ее бедрами.

– Ты ведь не против, да, Хэммонд? – проворковала Дэви Петтиджон, когда массажист прикрыл ей спину и плечи простыней. Хэммонд вежливо пожал протянутые ему пальцы.

– Нет, если ты не против. Дэви лукаво улыбнулась.

– Ты ведь меня знаешь, Хэммонд. Я никогда не была скромницей. Этот недостаток сводил с ума мою бедную мамочку. Впрочем, она и так была трехнутой.

Подперев руками точеный подбородок, Дэви протяжно вздохнула, когда массажист принялся за ее ягодицы.

– У меня сегодня полуторачасовой сеанс массажа, а ты явился в самой середине, – пояснила она. – Это божественно, Хэммонд! Я не смогла прерваться даже ради тебя – у меня просто не хватило силы воли сказать Сандро «стоп».

– Ничего страшного, я на тебя ничуть не в обиде. Впрочем, странно…

– Что – странно?

– Вчера Лют тоже побывал у массажиста.

– Это случилось до того, как его убили, или после? Хэммонд нахмурился, а Дэви задорно рассмеялась.

– Шутка, – сказала она. – Кстати, как насчет шампанского? Небрежным движением руки она указала на стоявшее возле кушетки серебряное ведерко со льдом, из которого выглядывало горлышко уже откупоренной бутылки шампанского. Рядом на подносе поблескивали два высоких бокала из нежно-голубого богемского стекла, и Хэммонду показалось, что Дэви ждала его. Ждала и готовилась. От этой мысли ему стало не по себе, но он справился с собой.

– Спасибо за предложение. Но я, пожалуй, воздержусь.

– Фу, какой ты нудный! – Дэви наморщила носик. – Ну ладно, Хэммонд, брось ломаться. Ведь мы с тобой знаем друг друга уже чертову уйму лет, зачем же делать вид, будто мы только что познакомились? – Она слегка тряхнула головой, словно досадуя на него. – Кроме того, – добавила она, – мне кажется, что, когда твоего мужа убивают в пентхаусе его собственного драного отеля, нужно пить только шампанское. Так что не валяй дурака, Хэммонд, налей нам по бокалу, и выпьем за светлую память моего безвременно почившего…

Хэммонд хорошо знал, что спорить с Дэви практически бесполезно, поэтому достал из ведерка бутылку и налил полный бокал шампанского. Протянув его Дэви, он налил полбокала себе.

– За похороны и прочие развлечения! – объявила Дэви и чокнулась с ним.

– Не могу сказать, чтобы я полностью разделял твои чувства, – заметил Хэммонд, отпивая из своего бокала крошечный глоток. Дэви облизнула губы, смакуя вкус напитка.

– Может быть, ты и прав, и шампанское больше уместно на свадьбах.

Хэммонд поднял на нее взгляд и почувствовал, что краснеет, а Дэви, разгадав его мысли, весело рассмеялась.

Это был тот самый озорной и бесшабашный смех, каким Дэви смеялась в ту давнюю июльскую ночь, когда они оба оказались приглашены на свадьбу общих друзей в качестве товарища жениха и подружки невесты. Торжество проходило в саду дома невесты, украшенном гардениями, пионами, белыми лилиями и прочими экзотическими цветами, источавшими сладкий, дурманящий аромат. Этот запах был густым и навязчивым и пьянил не хуже шампанского, которое Хэммонд пил бокал за бокалом в тщетной надежде освежиться, ибо в смокинге, который он на себя напялил, было невыносимо жарко. Подружки невесты – числом восемь, все, как на подбор, стройные, длинноногие блондинки – чувствовали себя немногим лучше, хотя их кружевные, глубоко декольтированные платья казались тонкими, как паутина, и холодное шампанское лилось рекой.

– Ты выглядишь просто потрясающе, так бы тебя и съел, – пошутил Хэммонд, столкнувшись с Дэви возле церкви накануне венчания. – Или выпил. В этом платье ты выглядишь как классный коктейль, не хватает только маслинки и бумажного зонтика за шиворотом.

– Бумажный зонтик – это как раз то, чего не хватает моему наряду, чтобы быть по-настоящему пошлым, – рассмеялась Дэви.

– Тебе не нравится твое платье? – удивился Хэммонд. Она не ответила, только подмигнула и погрозила ему пальцем. После венчания, когда прием – или, вернее, пьянка – был уже в самом разгаре, они снова сошлись вместе. Дэви только что танцевала и теперь обмахивалась бумажным веером.