(*Сейчас пойдут нудные рассуждения на эту тему. Вырезать я их не стал. А почему - будет понятно дальше)

1. Мама дала мне 50 тысяч (пятьдесят), чтобы я ей купил что-нибудь дешевое из меха, или тарбоза (*зимние сапоги северян, я такие ей покупал в Магадане в 1984 году, когда был в стройотряде).

2. Разговаривал с Дергиенко еще на ЖД вокзале о финансах, я сказал ему, что те 150 тысяч, которые мне давали на дорогу, уже истрачены на всю компанию, которая сюда добралась, у меня от этих денег осталось всего 6 тысяч, плюс своих тысяч 15, и мать мне дала 50.

3. В аэропорту "Толмачево", когда мы встретились с Шуриком, Дергиенко остался сторожить вещи, а мы с Шуриком пошли на свежий воздух, на улицу. И с ним я оставил свой пиджак.

4. В самолете до Омска я заглянул в карман, чтобы посмотреть деньги, и почувствовал, что они как-то не так лежат, но решил, что мне кажется, и не стал в салоне их пересчитывать, боясь, что это довольно большая сумма, пересчитаю после.

5. В Омске я достал деньги и обнаружил, что пятидесяти тысяч нет, вместо пяти десятитысячных купюр пять однотысячных, больших, образца 1992 года, причем помятые. А остальные деньги на месте. Поэтому я решил, что впопыхах мать перепутала все и дала мне эти купюры вместо десятитысячных. И успокоился.

6. В каюте, где мы жили, у меня из-под кровати исчезли очень удобные и практичные баночки из-под детского питания, которые я покупал на всех в Октябрьском (*имеется ввиду, еда для всей компании), и хотел все эти девять банок отвезти домой, но, пока мы летали с Шуриком в Сургут, исчезло 5 этих банок. Тьфу, мелочь пузатая, но все равно гадко. К тому же, кто-то шарился в дипломате, это было видно по тому, что совсем по-другому лежал дневник (который пишу) и проушина замка была отогнута так, что дипломат не закрывался. Дергиенко до этого заикался Шурику, что эти баночки нужно разделить на всех. Больше ничего не исчезло!!!

Дураку понятно, что шарился Дергиенко, ведь был магнитофон, монокуляр очень хороший, фотоаппарат (*кстати сказать, я не сделал ни одного снимка, только зря возил с собой!), видео и аудиокассеты, но ничего совершенно не исчезло!!!

И вот теперь, после внутреннего расслабления, освободив голову от всех проблем, точно воспроизвел в памяти тот момент, когда я впопыхах, торопясь, пересчитывал новенькие, но не помятые десятитысячные купюры, стоя около стола в большой комнате (*дома)!!! Я не знаю, чтобы я делал в самолете, если бы это вспомнил там. Теперь понятно, почему у Дергиенко в Омске якобы украли эти именно пять тысяч, ведь он их вложил мне в карман, обезопасив себя на случай, если его родные и близкие будут говорить, что он с собой взял именно пять тысяч!!! Причем за все это время он не выложил ни рубля, за все транспортные расходы платил я, ему занимал тысячу, и на поездку в аэропорт Шурик давал ему 200 рублей.

Как легко жить сволочам!!!

А я ведь два месяца упрашивал Захарова, чтоб Дергиенко не ехал со мной. И когда он тут ничего не делал, я знал, что так и должно быть, я ЭТО знал еще два месяца назад. Но вот чего я мог даже предположить, так это такую подлость. Спасибо Захарову.

7. Забыл еще один факт.

28.06 я звонил домой из Березово, часа за три до отправления. Мама была дома. Я у ней спросил, сколько же она мне дала денег (думал, что она скажет, что ошиблась впопыхах, и вместо десятитысячных дала однотысячные). Но она, наоборот, с полной уверенностью сказала, что дала пятьдесят тысяч. Я в грубой интонации сказал ей, чтобы она зачеркнула нолик, будучи уверен, что у меня все окей. Бедная мама. Но у меня не было никакой возможности и времени собрать все факты воедино.

P.S. Ну и последнее.

Вечером, перед его отбытием (*то есть Дергиенко) (то есть фактически часов за шесть), я застал Дергиенко в нашей каюте в темноте, без света. Он буквально отпрыгнул от Шуркиного закодированного дипломата, куда я после пропажи банок перепрятал дневник. Теперь уже ясно до конца - ему нужен был дневник, ведь фактически - это компромат против него. Но не получилось толи опыта мало, толи дипломат импортный.

Поправка к п.5

Это заметил (то есть мою ошибку, Шурик, так как был свидетелем происшедшего). Деньги я пересчитал не в Омске (там было некогда, и негде, мы не были в безлюдных местах), а только в Ханты-Мансийске, причем когда ехали на левом автобусе от пристани в аэропорт. Мы сидели на самом заднем сидении, и тут я начал шарить все карманы. Тогда я ему и сказал, что, видимо, мать впопыхах утром ошиблась. А про то, что у меня есть пятьдесят тысяч, я ему сказал еще в Толмачево.

(*Вот теперь самое интересное, что не вошло в дневник. Я ночью сразу же об этом сказал Мухину, спросив, как можно написать заявление и передать его в Искитим, для разбирательства. Валерий нахмурился, и ничего не сказал. Я решил в ближайшем пункте остановки позвонить своему "другу", Пархомсу, чтобы проконсультироваться с ним по этому поводу, надеясь на его помощь. Что было дальше - читайте сами.)

4.07.93.

Заснул в семь (*видимо, писал и вспоминал все о деньгах), но в 12 проснулся от стука - "Патрис" швартовался к Октябрьскому. Но позвонить мне не дали: он только спустил на пристань 8 пассажиров и сразу отошел.

(*В Октябрьском очень крутой и обрывистый берег. Высота - примерно метров двадцать. К поселку ведет длинная деревянная лестница. Судя по всему, именно эту лестницу ремонтировала маленькая девочка, как описывает Мегре в одной из книг. Я ходил по этой лестнице. Не помню я поломанной ступеньки... Ладно, это так, мимолетное воспоминание.

Не сумев позвонить, я опять пошел к Мухину, в его каюту. Мы ее звали каюта капитана. Там была только Инна Привалова. Я спросил о Мухине. Она ответила:

- Что случилось?

- Да, так, проблемы у меня.

- Сядь, расскажи.

Я сел, и стал пересказывать все то, что Вы уже прочитали. Инна сидела, не двигаясь, замерев. Словно не дышала. Ее глаза, синие и чистые, без черных точек, как на фото книг Мегре, смотрели вниз. Ничего необычного в них не было. Странным тогда казалось то, что я, словно говорю сам себе, а Инна думает о чем-то своем.

Я закончил рассказ. Инна молчала, не двигаясь. Наконец она, словно очнулась, слегка вздохнула. Хоть убейте, я не помню, что она мне ответила. Такое чувство, словно я просто рассказал и ушел. Могу только предположить: она сказала, что все разрешится. Да, что-то вроде этого она мне тогда ответила...)

Весь день как вареный. Мухин просмотрел весь видеоматериал и одобрил (по фильму). Единственное - нужно переснять бар, так как столы были поверх скатертей накрыты клеенками. Смотрится, действительно, по-деревенски. Вечером, в семь часов, посреди Малой Оби, встали на якорь часов до двенадцати. На верхней палубе ансамбль хантов-манси дал маленький концерт. Ведь сегодня праздник - день речного флота.

Отсняли с шлюпки-моторки виды "Патриса". Шикарные кадры. Теперь ждем, когда освободится бар, пьем чай.

Вечером, во втором часу ночи, досняли бар. Легли, как обычно, в четыре - уже выработалась привычка.

(*Именно в этот день и загорали Инна с Леной. Я об этом написал в "Разборе полетов". Помню совершенно точно - "Патрис" шел на полном ходу. Значит, шли мы из Октябрьского в Березово. Примерно в обед. Были шикарные виды природы, и мы решили это снять. Блин, русский вариант "Титаника"! Тем более, что Александр снимал колокол теплохода, на нем видна надпись "Патрис Лумумба", 1964. В этот самый момент Инна и Лена загорали в семи метрах от места съемки. А с капитанской рубки смотрел Валерий.)

5.07.93.

Проснулся в одиннадцать. Стоим в Березово. Подошел к Мухину. Он говорит, что Гонтаровский будет в три.

Сходил позвонил домой. Мама точно вспомнила, что дала мне пять тысяч, то есть пять новеньких однотысячных купюр вместо десятитысячных. Не повезло Дергиенко, зато у меня гора с плеч. Бедолага, он просто обменял новенькие, образца 1993 года, купюры на старые большие лопухи, образца 1992 года!!!