«Но почти все пройдут еще до того, как сойдет снег», – сказал он себе. Холода Рендл опасался больше всего прочего.

Генерал Тевор держался неподалеку от Рендла, как держался с самого начала вторжения, просто дожидаясь, когда тот допустит ошибку. Рендл так и чувствовал, как он торчит за спиной, словно приставшая к нему неудача, но почти не обращал на него внимания.

– Нам повезло, – заметил генерал.

Рендл и сам это знал, но не собирался так легко спустить ему подобное замечание.

– Свое везение мы создали сами, генерал. Тем, что выступили в самое подходящее время.

Генерал фыркнул, но ничего больше не сказал. Он знал, что командовать этой экспедицией полагалось бы ему – его кавалерия составляла больше половины всадников! – но понимал, почему Салокан поручил командовать этому стареющему мелкому наемнику.

Покуда им предстояло продвигаться через территорию четтов, Рендл оставался нужен; но в тот же миг, как Линан окажется у них в руках и они без риска вернутся в Хаксус или контролируемую Салоканом часть Хьюма, Тевор самолично позаботится о казни Рендла.

– Ваши бойцы замедляют наше продвижение, – показал Рендл на кучку всадников в мундирах, плетущихся в конце колонны.

– Они не привыкли к холоду, – принялся оправдываться Тевор.

– Правда в том, что они не привыкли к таким тяжким трудам, – отозвался Рендл. – Есть большая разница между гарцеванием на плацу и настоящей кампанией.

Тевор безуспешно попытался не покраснеть. Он выкрикнул приказ, и адъютант поскакал к хвосту колонны поторопить отстающих.

– Еще два дня, генерал. Удержите их единой группой всего два дня, а потом мы выйдем в Океаны Травы.

– Они туда доберутся.

Рендл хмыкнул, но спорить не стал. Пришпорив коня, он поскакал догонять основную колонну, а Тевор следовал за ним по пятам как тень.

На глаза Салокана на мгновение навернулись слезы. Он подумал, что это вызвано величием происходящего, тем, как сомкнутые ряды копьеносцев, разодетых в прекрасные голубые мундиры, атакующей колонной маршируют через границу с Хьюмом. Атаковать им, конечно, было некого – шедшая в четырех лигах впереди кавалерия сметала любое сопротивление и служила заслоном остальным частям, – но такое построение отлично подымало боевой дух остальной армии, дожидающейся своей очереди вторгнуться в Гренду-Лир. Через час полковники и майоры выкрикнут приказы перестроиться в походный порядок, и копья будут подняты на плечо, а колонна разомкнётся, и скорость передвижения замедлится до шестидесяти шагов в минуту.

Салокан, при всей его эмоциональности, был куда более прагматичным, чем его почитало большинство противников. За исключением Рендла, вспомнил он. Рендл понимал его, как лягушка понимает зимородка: с уважением, истинным знанием и некоторым страхом. Он вытер слезы, зная, что не прольет ни одной по тем, кто будет убит или ранен в следующие несколько недель, и пытаясь не чувствовать себя из-за этого лицемером.

«Все мы орудия государства, – мысленно сказал он солдатам. – Все мы должны сыграть свою роль для блага Хаксуса, дабы блестящей победой стереть позор поражения наших отцов от рук солдат Гренды-Лир».

Теперь мимо него маршировали солдаты в синих мундирах. Это были в основном мобилизованные, и долго им не протянуть, если Гренда-Лир получит возможность выставить в поле регулярные войска. Но они могли неплохо держать строй или копать, а потом и занимать осадные траншеи; и, если повезет, большинство из них проживет достаточно долго, чтобы стать ветеранами.

Двадцать полков копьеносцев промаршировали мимо него тем утром, а потом еще десять, вооруженных мечами и щитами. И наконец, его кавалерия, в полной шикарной экипировке, которую ни один из бойцов и не подумал бы применить в настоящем бою. А еще пять тысяч легкой пехоты уже развернулись веером впереди для захвата мостов и бродов. В целом почти тридцать тысяч солдат. Неплохие силы для начала вторжения в королевство в несколько раз крупнее его собственного.

«Но вражеские войска разбросаны, – напомнил он себе, – и не подготовлены».

Кроме того, если Рендл выполнит свою задачу, то у него скоро будет еще четыре тысячи кавалерии и принц Линан Розетем – символ, который Салокан использует с максимальной отдачей. У него также имелось в резерве десять тысяч регулярной пехоты и кавалерии, стоящих лагерем около столицы, хотя он надеялся, что ему не понадобится звать их на помощь. Эта война будет зависеть от быстроты и удачи. Если дела пойдут хорошо, то скоро он будет контролировать весь Хьюм. Тогда можно будет добавить к своему торговому флоту немалый флот Хьюма, получить новые пастбища и контролировать доступ к ущелью Алгонка. Наверное, он даже сможет укрепиться в этом ущелье и контролировать его напрямую. Это ж только представить, какие оттуда пойдут сборы и подати! Его мозг проделал несколько быстрых и не слишком нереальных расчетов. Ему понравились крутившиеся в голове цифры. С такими деньгами можно удвоить численность своей армии и приблизиться к равенству в силах с Грендой-Лир.

«А с Линаном в руках я наверняка смогу заставить Чандру заключить союз. Я смогу гарантировать независимость Томара от Кендры. Думаю, ему это понравится. И тогда я буду во всех отношениях равен Гренде-Лир».

Но только если сработает первоначальный план, напомнил себе Салокан. Он знал, что лучше всего оставаться прагматичным; если станет совсем уж худо, он должен понять, когда придет пора отступать, дабы зализать раны и дождаться другой возможности.

Однако как раз сейчас, глядя, как его чудесная армия марширует мимо во всем своем блеске и неиспытанной смелости, было трудновато оставаться прагматичным.

На глаза у него снова навернулись слезы, и на сей раз он не потрудился вытирать их.

Отряд Прадо продвигался медленнее, чем ему бы хотелось. С кавалерией не возникало никаких затруднений, но его пять сотен арранских лучников не привыкли долгие часы шагать зимой по чужой территории. Он лично убедился, что все они экипированы для холодов, но короткие дни, серые небеса и тающие снега все же оказали свое воздействие на снижение боевого духа. Он знал, что самая трудная часть перехода еще впереди – проход через ущелье Алгонка, где к их несчастьем добавится еще и высота на перевале, – но коль скоро отряд окажется в Океанах Травы, положение улучшится, и потому он безжалостно поторапливал их. Сейчас бойцы ненавидели его за это, но после будут благодарить. Капитаны Прадо, Фрейма и Сэль, по собственному опыту знали, что он делает, и полностью поддерживали его, как и наемники постарше, прошедшие Невольничью войну; так что могло быть и хуже.

Его разведчики были уже у подножья гор Уферо и пока не обнаружили никаких признаков передвижений четтов. Угроза войны заставила Прадо оставить свой первоначальный план совершить рейд в сам Хаксус, но ничто не мешало вынудить Линана и его защитников к сражению, напав на Суак Странников. Если он вернется в Кендру с трупом Линана, то будет человеком с положением; Арива может даже позволить ему сохранить свой отряд неразделенным для предстоящей войны с Хаксусом. Как бы ни повернулось дело, нынешней весной он не мог, как надеялся, уйти охотиться на Рендла, но, возможно, ему удастся изловить его летом или весной следующего года.

Прадо поедал свой ужин из густого овощного супа, когда его занятие прервал взволнованный Фрейма.

– Новости из ущелья? – спросил он. Фрейма покачал головой.

– Один из пограничников Чарионы остановился взять свежую лошадь. Салокан сделал свой ход.

– Уже? – Прадо не мог скрыть удивления. – Есть какие-нибудь признаки Рендла?

– Судя по тому, что смог определить тот пограничник – нет. Он видел только легкую кавалерию, и на кавалеристах были мундиры цветов Хаксуса. По его словам, они служили заслоном.

– Значит, за ними следом шла и пехота Салокана.

– Именно так он и полагал. Он подождал только, когда ему приготовят нового коня, и тут же поскакал дальше.