– Ваше величество, ваше высочество, ваш народ ждет. Они хотят празднования.

Арива кивнула, по-прежнему не отрывая глаз от Сендаруса.

– Да, конечно. Ведите нас.

Нортем направился к двери, за ним последовали Харнан и Амемун, а затем Олио и Марин. Арива и Сендарус остались, где стояли. Олио вернулся, мягко коснулся руки сестры и прошептал:

– Если мы вернемся в тронный зал без вас, твой на-народ нас растерзает.

Деджанус шагнул в тронный зал, сознавая, что все взгляды устремились на него, пусть даже всего лишь на миг.

– Ее величество Арива, королева Гренды-Лир, и его высочество Сендарус, королевский консорт.

Зал захлестнули аплодисменты, и он посторонился, пропуская возвращающуюся свадебную процессию. Народ громкими криками приветствовал Нортема, двух свидетелей, Олио с Марином, а затем разразился буйными воплями радости – новобрачные впервые появились на людях в качестве королевы и консорта.

Деджанус с иронией наблюдал за двигающейся сквозь толпу процессией. Его забавляло, что последним человеком в должности коннетабля, выступавшим как герольд, был Камаль – и происходило это по случаю бракосочетания Ашарны и ее возлюбленного, генерала Элинда Чизела. А Деджанус в то время воевал в качестве наемника работорговцев – о чем не ведал никто, кроме Оркида Грейвспира. И вот теперь он здесь, уважаемый и почитаемый. И могущественный.

С изрядным самодовольством обведя взглядом толпу, он разглядел в ней мэра города, Шанта Тенора – и отметил, что у него, Деджануса, как у коннетабля, в руках большая власть. Заметил Кселлу Поввис, главу купеческой гильдии – и знал, что сам будет помогущественней ее. Были там также главы других гильдий – их он просто выбросил из головы. А кроме того в толпе были маги с клириками – но в его руках сосредоточено больше власти, чем у любого из них. А потом увидел канцлера и поспешил продолжить обзор. Вот уж Оркид-то нисколько не уступал ему в могуществе – но подобных людей при дворе было очень немного. Конечно же, королева. И, наверное, Олио, хотя о нем доходили слухи, обещавшие способ действий в обход принца – или, если понадобится, через него. А Сендарус? Он был симпатичным малым – но, как подозревал Деджанус, довольно слабым. Новый консорт не будет представлять собой угрозы. И еще есть знать из Двадцати Домов, традиционный источник могущества в королевстве. Он презирал ее так же неистово, как Арива и Оркид; если что и сплотило их с Оркидом, так именно это чувство, наряду с кровавой тайной их преступления против Береймы.

Будучи коннетаблем королевской гвардии, он, возможно, сумеет кое-что предпринять в отношении этих породистых, вечно мешающих свою кровь свиней. Это были паразиты, не стоящие той одежды, в которой щеголяли. Деджанус улыбнулся про себя. Ему надо снова испытать свои силы. И коль скоро Двадцать Домов окажутся укрощены, их с Оркидом уже ничто не будет связывать.

Герцог Холо Амптра ощущал внутри пустоту. Он научился терпеть Ашарну, когда та была королевой. Сперва ручались, что она выйдет замуж за человека из круга Двадцати Домов – но его дурень-брат, второй муж королевы, встал на сторону ее врагов во время Невольничьей войны, чем свел на нет всякий контроль, который знать имела над ней. Ашарна вышла замуж за Генерала – злейшего врага работорговцев – и все, чей образ мыслей был подобен убеждениям самого Холо, сочли это началом конца. Но потом – проблеск надежды: Берейма, ее старший сын и наследник, сам пришел к ним, ища союза и дружбы в семье и клане своего отца. И Двадцать Домов поверили, что Ашарна окажется исключением, единственной черной отметиной в длинном ряду правителей, удерживаемых знатью в определенных рамках.

А затем снова трагедия. Ашарна умерла, и сразу после этого Берейма был убит этим червем при дворе, этим полупростолюдином принцем Линаном, потомком рабов. И теперь королевством правит племянница Холо, женщина, которая ненавидит Двадцать Домов еще сильней, чем ее мать. И в этот самый день она собралась раз и навсегда сломить мощь кендрийской знати, выйдя замуж за человека не из самой Кендры.

Холо Амптра был стар и знал, что злосчастьям этого мира уже недолго мучить его, но ему так хотелось оставить королевство сильным и единым для своего сына, Галена. Герцог фыркнул. Сам Гален, похоже, не сознавал, насколько сильно изменилось королевство с былых времен. Хотя и трудно было винить его в этом – он родился уже при Ашарне и, вероятно, проведет остальную жизнь при царствовании другой женщины, свой двоюродной сестры Аривы.

Холо наблюдал за тем, как Гален болтал с аристократами – своими сверстниками. Они думали только о грядущей войне с Хаксусом и с нетерпением дожидались весны, когда смогут проявить себя на поле боя. «Не будь слишком суров с ними, – сказал он себе. – В этом возрасте ты ничем от них не отличался».

Гален увидел отца и подошел к нему.

– Ты выглядишь таким мрачным, отец.

– Сегодня мрачный день.

– Наверное, все же не настолько мрачный, как ты опасался. По крайней мере, Арива вышла замуж за человека знатного.

– За аманита.

– За ЗНАТНОГО аманита. И к тому же хорошего человека.

– Ничуть не сомневаюсь, – грубовато отозвался Холо. – Но мне не следует жаловаться. Ныне уже твое время, а не мое. Весной ты добудешь себе славу в бою и с честью вернешься в Кендру. Я не виню тебя за то, что ты думаешь не о настоящем, а о будущем.

– Мы вернемся с войны не просто со славой. Возвратившись, мы также обретем больше власти.

– Э?

– Я уже говорил тебе, что наступит время, когда Арива снова научится полагаться на нас. Грядущая кампания дает нам превосходную возможность вновь добиться расположения нашей правительницы. Кто знает, вдруг нам даже удастся перетянуть на свою сторону ее канцлера?

Холо скривился.

– Ничто и никогда не убедит Оркида Грейвспира смотреть на Двадцать Домов иначе, чем со злобой.

– Мы можем воздействовать на него через Сендаруса. Завоюем приязнь принца-консорта – и, может статься, сумеем со временем завоевать приязнь и королевы, и канцлера. Но сперва мы должны доказать свою преданность.

Холо, похоже, оскорбился.

– Никто и никогда не сомневался в нашей преданности Кендре!

– Верно, но многие сомневались в нашей преданности Ашарне и ее семье. Мы должны это исправить. Что есть королевство без трона? И что есть трон без монарха?

Отец Поул покинул свое почетное место среди приглашенных гостей вскоре после того, как в зал вошли Арива с Сендарусом. Он пробирался сквозь толпу простых людей, пробившихся в тронный зал, прислушиваясь к их взволнованной болтовне. Они так гордились своей королевой, и уже не один из них сравнивал Ариву с ее матерью.

Священник невольно почувствовал гордость. Отец Поул долгое время был ее исповедником, и ему хотелось думать, что он помог ей повзрослеть. Отношения их были официальными, но при этом он знал интимные подробности ее жизни и неплохо представлял, как именно работал ее ум. Он знал, что в душе она добрая, строгая к себе и другим, дисциплинированная, вспыльчивая и почти без пороков. О ее способности к ненависти он не знал, пока Линан не убил Берейму, и его удивило, насколько сильно питала эту ненависть ее предубежденность против брата.

Он наблюдал, как фермеры и кожевенники, повара и уборщики, плотники и сукновалы толкались, норовя хоть мельком взглянуть на свою прекрасную монархиню и ее красавца консорта. Им нравилась мысль, что она выходит за человека, не принадлежащего к кругу Двадцати Домов – они так же радовались, когда Ашарна вышла замуж за простолюдина. Это вызывало у них ощущение, что они тоже в какой-то мере делят власть с королевой и имеют свою долю в королевстве.

Отец Поул не был настолько наивен, чтобы думать, будто Арива не понимает политической выгоды заигрывания с простонародьем – но он знал, что она также питала глубокую приязнь к своему народу и гордилась им. Их союз был счастливым браком по любви, который не только предшествовал ее союзу с Сендарусом, но и мог, в конечном счете, оказаться более важным для ее царствования.