И закипела работа. Три дня копал крот вокруг рябины. Тут ведь и поглубже взять надо, и чтобы каждый корешок в целости остался. Пыхтел, ворчал: ну, мол, и работёнка! Но так ли, эдак, на четвёртый день выкопал он рябину. Стали они с Прошкой её к дубу нести. Не могут. Тяжёлая очень. Позвали бобра. Раз-два, взяли! Нет, и втроём ничего не получается. Наконец белки прискакали, ёж пришёл, дятел с вороной подлетели. Раз-два - ходом! Ещё раз - дружно! Еле-еле все вместе приволокли рябину к заранее выкопанной ямке. Посадили рядом с дубом, притоптали. Расти на здоровье!

А как стали воду для полива носить, лягушка спрашивает у ежа:

- Как думаешь, ёж, хорошо ей здесь будет?

- А вот это уж не знаю. Весна покажет. Если по майскому теплу зазеленеет она как следует, да ещё и зацветёт, вот тогда и считай, что ей здесь хорошо.

- Значит, ещё целую зиму ждать надо?

- Значит, надо.

И пришла зима. И прошла зима...

Весна в тот год выдалась ранняя, зелёная. Ещё раньше мая прискакала лягушка к рябине. А она не гнётся, не качается, стоит прямая, весёлая. Листва на ней густая, гуще некуда. И вроде бы они с дубом даже ветвями друг к другу слегка потянулись.

Лягушка как увидела это, так и прослезилась от радости.

- Ну что, хорошо тебе здесь? - говорит.

А рябина вдруг так тихо-тихо, шёпотом отвечает:

- Очень хорошо! Спасибо тебе от всей души! Спасибо!..

Растерялась лягушка. Не может быть: дерево заговорило. Кинулась она к Прошке. Так, мол, и так, кричит, сама рябина сказала мне, что рядом с дубом ей очень хорошо!

- Прямо так и сказала? - Прошка улыбнулся.

- Так и сказала!

- Ну что ж, значит, так оно и есть!..

Хотел было Прошка объяснить лягушке, что это шутка была. Что это он за бугром спрятался и вместо рябины шептал. А потом подумал: зачем? Вся беда в том, что рябина говорить не умеет. А если бы умела, она бы, наверное, так и сказала: "Спасибо тебе, лягушка. Мне здесь очень, очень хорошо!"

18. КАК ЗАЙЦА ПРОШКУ ВЕРЁВКА УКУСИЛА

Примчался откуда-то заяц Прошка, как угорелый.

- Укусила! - кричит не своим голосом. - Уу-ку-у-сила! - и при этом скачет по поляне на одной ноге, за лапу держится.

Сбежались звери. Что такое?!

- Ой, ой! - кричит Прошка. - Меня верёвка укусила!

Тут все удивились, а лягушка говорит:

- Бедный Прошка!.. Очень больно тебе?

- Да при чём тут "больно"? Страшно же! Если бы кто друг, а то вдруг верёвка... Ой, ой!

- Да, - говорит ворона, - верёвка, конечно, укусить не может... Вот что, сейчас я ему лоб пощупаю и загляну в глаза. Если они мутные, значит, у него от жары шарики за ролики заскочили и ему всякая чепуха мерещится.

Но Прошка лоб щупать не дал.

- Ничего мне не мерещится! - закричал он. - Вот пойдём, пойдём со мной. Я покажу. Она и сейчас там лежит.

Ёж с кротом, бобёр с лягушкой и вороной - пошли звери за зайцем. Пришли к ручью, что в дальнем овраге течёт.

- Вот здесь, - говорит Прошка, - здесь как раз она лежала. А теперь нету... Я, когда её увидел, ну, думаю, подходящая какая верёвка. Толстая, чёрная. И блестит. Наверное, капроновая. Хотел её бобру подарить. Он вчера ещё говорил: найти бы, мол, верёвку хорошую, покрепче, я бы новую плотину укрепил как следует.

- Было дело. Говорил, - согласился бобёр.

- Ну вот, видишь!.. Я нагнулся, хотел схватить её, а она меня - цап за лапу. И ещё... И ещё зашипела. Вот так: "ш-ш-ш-ш-ш".

- Ну если зашипела, - говорит ворона, - тогда плохи твои дела. Это была не верёвка, Прошка, а змея. Понимаешь, змея такая жутко ядовитая. Гадюка называется.

- Гадюка! Гадюка! - все перепугались.

Лягушка чуть не плачет:

- Бедный, бедный Прошка! - говорит. - Что же с ним теперь будет? Что будет?

- Да ведь известно что, - говорит ворона. - Сейчас ему станет плохо, потом совсем плохо, а потом ещё хуже. А уж потом... Короче говоря, прощай, Прошка. Прощай навсегда. Ты был хорошим, честным зайцем. Ты был... О-о-о!

Тут уж у всех зверей навернулись слёзы. Бобёр изо всех сил глаза лапой трёт. А лягушка в голос зарыдала. Только ёж стоит себе, как ни в чём не бывало. А потом говорит:

- Экая, ворона, ты торопыга. Почему это "был"? И почему это его именно гадюка укусила. Я, сколько живу, что-то здесь их не видел. Если зашипела, значит, верно, - змея. Но ведь и уж - тоже змея.

- Да, - говорит ворона, - конечно. Только ужи не кусаются.

- Кусаются.

- Нет, не кусаются. У них и зубов-то нету!

- Есть, есть у нас зубы, - вдруг послышалось откуда-то сверху.

Все подняли головы, а на дереве большой такой уж сидит, вокруг сучка обвился.

- Только мы кусаемся очень редко, - говорит уж. - И укус наш безопасен, потому что на зубах у нас нету канавок, по которым яд идёт. Да и яда у нас никакого нету. А ты, заяц, прости меня. Я ведь не знал, что ты меня за верёвку принял. Смотрю, хватает за хвост, ну я и куснул тебя для острастки. Ты теперь поплюй на ранку и подорожник приложи. Всё пройдёт, и следа не останется.

- Ох, ужик, ох, хороший! - сказала лягушка. - Мы тебе так благодарны, что ты не ядовитый. Спустись сюда, мы с Прошкой тебя три раза обнимем и поцелуем.

- А вот это уже лишнее, - говорит уж, а сам спускается с дерева. - Но если вы хотите сделать для меня что-нибудь хорошее, отнесите меня в дальний берёзовый лес, где голубики много. А то я пошёл прогуляться, да забрался слишком далеко. Теперь пока по жаре домой доползу!..

- Это мы - сейчас! Это можно, - говорит лягушка. - Я тот лес хорошо знаю. Там мои родственники в болоте живут. Я туда за ягодами ходила.

Короче говоря, взяли они с Прошкой ужа за два конца и понесли. Прошка голову несёт, а лягушка хвост поддерживает.

Шли они так, шли. Вдруг уж зашипел и вроде как бы засмеялся.

- Ты чего? - говорит Прошка.

- Я вот думаю, - говорит уж, - смешно как получается. Если бы я тебя не укусил, мы бы и не познакомились. Честно говоря, я раньше побаивался зайцев, а теперь - не буду.

- И я ужей - не буду, - говорит Прошка. Хорошо, конечно, что так вышло, но мне немного жаль, что ты не верёвкой оказался. Так хотелось бобру приятное сделать!

- Ну, это дело поправимое, - говорит уж. - Вот я уже почти дома. Спустите меня на землю, я вас кое-что интересное покажу.

Пополз уж сквозь кусты, переплыл ручей небольшой.

- Вот, - говорит, - друзья, полюбуйтесь.

Глянули Прошка с лягушкой, куда он показывал, а там - край лесной дороги и верёвок разных на ней видимо-невидимо. И толстые, и тонкие. И подлинней, и покороче. Может, кто за ненужностью с телеги сбросил, а, может, потерял...

Тут попрощались они с ужом, обвешались верёвками с ног до головы и пошли домой.

Идут, из-под верёвок их не видно. Тяжело, конечно, но настроение хорошее. То есть, до того хорошее, что Прошка даже песню сочинил и тут же запел её:

Много разного добра

Мы добыли для бобра.

Будет чем крепить плотину,

Пусть бобёр кричит "Ура!"

19. КАК ЗАЯЦ ПРОШКА ПАТРИОТОМ БЫЛ

- Эй, лягушка! Лягушка-а-а! - кричал заяц Прошка. - Ты где?

Нету нигде лягушки. Пропала. Странная история. Стал Прошка звать-искать других своих товарищей по лесной поляне. Не откликается никто: ни бобёр, ни белки, ни крот, ни ворона.

Сел Прошка под кустом, задумался. Долго так сидел. Вдруг пчела появилась.

- Эй, пчела! - закричал Прошка. - Сядь сюда, поближе. Поговорить надо.

- Некогда, некогда! - говорит пчела. - Я вот сейчас нектар в улей отнесу, да и тоже полечу туда.

- Куда это "туда"?

- А ты не знаешь? Тут, пока тебя не было, к нам уж из дальнего берёзового леса в гости приходил. А теперь все к нему пошли. Он там новый пруд бобру показывает. В нашем пруду-то ему теперь жить трудно. Раньше ручей чистую воду в пруд приносил, а теперь грязную несёт. Какой-то яд в нём, промышленные отходы называется.

- Да, - говорит Прошка., - если промышленные, тогда конечно... А что ж бобёр навсегда переезжать надумал?