И Марта среди них - такая же, как все, только самая красивая, самая сильная… необыкновенная.
Почему у нас не так, подумала Ивик. Внезапно взгляд Марты упал на нее.
— Эй, Ивик! А ну иди сюда!
Она меня помнит! Она помнит мое имя! Ивик скользнула ближе к костру.
— Ивик, а сыграй-ка ты! - Марта сунула ей клори, - ребята, слушайте, она может!
Ивик онемела от волнения. Села напротив Марты.
— Помнишь, ты пела - что-то про сестру? Вот эту сыграй.
Ивик сглотнула. Это была ее собственная песня! Неужели правда Марте - Марте! - понравилось! Ивик вдруг показалось, что нет ни костра, ни квиссанов, ничего этого нет, а вокруг весело кружатся звезды в хороводе, и она - где-то в небесных сферах. Пальцы ее легко пробежали по струнам.
Голос сначала дрогнул предательски. Ивик на мгновение снова осознала, что сидит в центре сена, и что все смотрят на нее. Это было невыносимо. Но Марта рядом! Она не может подвести, не может спеть плохо! Голос Ивик зазвенел и вонзился в высоту, как сверкающая игла, и на мгновение она еще подумала с гордостью, что так Скеро не сможет петь никогда.
Твои глаза - как океан,
Как бесконечность.
Твоя улыбка, мой обман.
Твоя беспечность.
Твоя прозрачность - свет свечи
Во тьме предвечной.
И я молюсь, склонясь в ночи
Пред этой свечкой…
Ивик вдруг поняла, о ком это сочиняла. А ей думалось - о Дане, может быть. Дана, она такая - хрупкая и прозрачная, иногда Ивик ощущала, как сильно любит ее. Или вообще просто о коме-то воображаемом. Даже скорее так. Но сейчас - сейчас она пела совсем о другом человеке.
Иди за мной, моя сестра,
Зовут, ты слышишь?
Ты видишь - небо, нам пора,
Огонь все ближе!
Вот он сверкает, золотой,
Над миром спящих,
Вот ты - за огненной чертой,
Все дальше, дальше…
Ивик задохнулась. Неужели можно вот так прямо, глядя в лицо, в черные, прекрасные глаза под волнистой челкой, спеть вот это?
А мне твой облик на земле -
Как в небе просинь.
И я рисую на стекле
Твой легкий профиль…
Ей говорили "здорово", хлопали по плечу, налили чаю в колпачок, у нее забрали клори, и кто-то там уже пел частушки. Марта не смотрела на нее, хохотала и что-то говорила громко. Ивик осторожно выбралась из круга - она не хотела сейчас быть среди людей. Она легла на спину, земля была холодна, но это ничего - звезды отразились в глазах Ивик, и она медленно, неторопливо плыла среди звезд, не выходя в Медиану, и небо с землей были равны и едины.
— Пойди сюда… Ивик?
Она подошла. Чен сидел на земле, скорчившись и обняв руками правую голень. Меро наклонилась над ним, щупала ногу.
— Надо дойти, - сказала она, - на привале тебя заберут, но отсюда никак. Сможешь дойти?
— Смогу, - пробормотал Чен, - наверное.
— Ивик, ты останешься с ним, - сказала Меро, - сделаешь повязку на голеностопный сустав. Это сильное растяжение, но идти он сможет. Медленно. Ты отвечаешь за него.
— Есть, - сказала Ивик бодро. Медленно? Ну и отлично. Не придется напрягаться, чтобы успеть за всеми. Отдохнуть можно заодно. Она даже подозревала, что Меро специально выбрала ее, чтобы она еще и отдохнула.
— Отсюда еще восемь километров, все время держитесь большой дороги. Да, пакет свой не трать, держи, - Меро вынула из сумки индивидуальный пакет, протянула Ивик.
Девочка присела на землю. Стянула носок с ноги Чена. Ступня была грязная, лодыжка слегка опухла. А не вывих ли? - подумала она. Меро виднее, впрочем. Ивик содрала обертку с пакета и начала бинтовать. Чен морщился, но молчал.
— Как ты умудрился-то? - спросила она.
— В яму ступил ногой, - буркнул мальчик. Ивик сочувственно кивнула. Чен был вроде нее самой - слабый, неловкий. Удивительно, что с ней до сих пор ничего серьезного не случилось. Ну на Полосе она падала, набивала синяки, но ничего такого, что бы ее вывело из строя.
Ивик наложила толстую восьмиобразную повязку, закрепила конец бинта. Полюбовалась, как у нее получилось - аккуратно и плотненько. Снова натянула на эту повязку носок и ботинок, только зашнуровала не туго.
Где-то далеко впереди первые отряды уже выходили на дорогу.
— Пойдем и мы потихоньку, - сказала Ивик. Уцепившись за нее, Чен поднялся.
— Ну как, можешь ковылять? Держись за меня.
— Я сам пойду, - хмуро отказался он. Заковылял, чуть прихрамывая, рядом с Ивик.
Вскоре их обогнали все. Первыми шли самые старшие, выпускники, затем сразу первый курс, второй, и замыкал все это дело третий. Ивик с Ченом шли по обочине, дорога здесь была накатанная, для грузовиков, а отряды шли мимо, и это было забавно. То гремела удалая песня - у старших мальчишки забивали все своими басами, у младших квиссанов голоса были одинаковые, звонко-детские. То кто-нибудь читал молитвы по четкам, и отряд бормотал продолжение. Кто-то громко хохотал, кто-то шел молча.
Наконец они остались одни на дороге. Идти казалось Ивик на удивление легко - наверное, потому, что не надо было спешить. Мешок и автомат, конечно, давили, но она к этому уже привыкла. У Чена весь груз забрали. Ивик начала замечать лес вокруг, природу - в строю не очень-то по сторонам смотришь, не до того, тяжело просто. А сейчас они будто погулять вышли.
Лес здесь совсем не такой, как дома. Дома - пышный, ярко-ядовитый, с широкими листьями, острыми запахами, свисающими лианами, непролазно-густой. Здесь суровый и бедный - вверху темные острые верхушки елей, внизу мох камуфляжных оттенков, серые камни, бледная листва. Хорошо здесь было, только страшновато немного. Ивик нащупала Дефф в кобуре - он-то заряжен, если что. Если, например, медведи. Здесь есть медведи, и не так, чтобы мало. К большой колонне они не подойдут, а на двоих могут и напасть.
Медведи-то ладно, это не пугало Ивик. Подумаешь. Есть же оружие. Но Медиана везде, и хотя здесь вроде бы и нет постоянных Врат, но кто знает, откуда дарайцы внезапно появятся. Маловероятно, конечно. Даже очень.
— Чен, а тебе хоть Дефф оставили?
— Конечно, - мальчик похлопал по своей кобуре на ремне. Ивик кивнула.
— Я так, на всякий случай. Чен, слушай, а ты ведь тоже из северных мест родом?
— Да, я недалеко отсюда вырос. В Шире.
— Мне так непривычно здесь, - призналась Ивик, - у нас все по-другому дома. Цветы яркие, листья широкие…небо синее.
