- Не дрейфь, Саня, я найду, что написать! - бодро ответил я, не слушая Лапченко, потому что в голове, как раскаленный гвоздь, засела... да, вы правы, Кэт.
Ее появление ошеломило меня, не стану скрывать. А если и Келли с Питером Скарлборо тоже сидят сейчас где-нибудь на трибуне? Нет, не страх внес смятение в душу, иное взволновало, растерзало мысль: что стоит за их появлением здесь? Я сразу отбросил возникшее было желание броситься в полицию. Что я смогу доказать? Да они только посмеются надо мной - и Келли, и Питер, и, чего уж тут, и Кэт. Расхохочутся прямо мне в лицо...
5
Серж привез на тихую и тенистую улочку где-то в Гринсинге, где в обычном, ничем не примечательном старинном домике, оказывается, обосновался семейный ресторанчик.
- А вот какая писулька появилась у меня в номере, пока я встречал тебя и мы весело прохлаждались в пресс-центре, - вмиг убрав улыбку и глупый блеск сальных глазок, сказал Серж. Он опустился в плетеное кресло и вытащил из внутреннего кармана спортивного блайзера (как он только выдерживал его габариты), как обычно, набитого блокнотами, записками, деньгами, визитными карточками и еще бесчисленным множеством ценных для Сержа предметов, сложенный вчетверо лист твердой бумаги и протянул его мне.
Я бережно развернул лист - стандартный лист белой бумаги для писем со штампом гостиницы - "Версаль", расположенной в Лионе, по улице Капуцинов, 17, с телефоном 229-35-71, и ровными рядами отпечатанных на новой, это легко было определить по четкости букв, портативной машинке. Размашистая подпись черным тонким фломастером была мне незнакома.
- К этой гостинице автор письма никакого отношения не имеет, я справлялся уже по телефону. Читай, - сказал Серж.
- "Уважаемый г-н С.К. Надеюсь, что Вы еще не успели полностью забыть о нашем с Вами рандеву в далеком от здешних мест городе, где все поголовно черноволосые с глазами восточного типа. Если вспомнили, то не стану вновь перегружать Вас ненужными подробностями и именами, тем паче что имя мое ничего не скажет Вам.
Словом, нам нужно обязательно встретиться и обговорить некоторые из нерешенных не по моей и не по Вашей вине, а в силу лишь сложившихся обстоятельств, проблем. Времени теперь осталось совсем мало, и нужно торопиться.
Не оставляю ни адреса, ни телефона, позвоню вечером нашему общему знакомому..."
- С уважением, - произнес я последнюю фразу и недоуменно уставился на Сержа. - Пока не врубился, может, ты объяснишь?
- Это записка от Майкла Дивера.
- От Майкла? Ведь он не давал о себе знать более двух лет?
- Видно, так было нужно.
- Ты уверен, что это он? А если провокация? - спросил я и внутренне зарделся, опять это проклятое наше словечко буквально висит на кончике языка. - Извини, Серж, но это слишком серьезно, чтоб я мог вот так слету поверить.
- Мне знакома подпись Майкла, а он, поверь, не разбрасывается своими автографами в силу правил, существовавших в его офисе. Впрочем, я беру ее под сомнение, потому что в его личном деле, что будет храниться в ЦРУ вечно, наверняка есть образец. Но это - из области допустимых вариантов.
- Что в таком случае реальность?
- Первое, следует дождаться звонка и выяснить, что Майкл предложит, а в том, что ему есть что нам рассказать, сомневаться не приходится.
- Кто этот человек, кому станет звонить Майкл или кто-то, кто будет говорить от его имени?
- Вот тебе и на! - Серж так искренне удивился и с таким глуповатым выражением уставился на меня, что я растерялся. - Впервые вижу перед собой человека, не узнающего самого себя...
- Ладно, мистер Казанкини, я принимаю ваш гол. 1:0 - вы ведете. Но откуда Майкл мог узнать о моем приезде в Вену, гостиницу, где я устроился? - Я все еще не верил в реальность происходящего: слишком неожиданным и слишком фантастичным выглядело это при ближайшем рассмотрении.
- Проще простого: звонок в пресс-центр, девушка поднимает аккредитационную карту - и исчерпывающая информация: где, что, когда. Но оставим это гадание на кофейной гуще, не любил это занятие даже в студенческие годы, хотя у нас в Сорбонне, поверь, оно было разлюбимым занятием девиц и, само собой, приближенных к ним молодых оболтусов. Наверное, поэтому меня не жаловали представительницы слабого пола - из-за отсутствия наивности, а без нее затащить человека в мэрию или в собор Парижской богоматери практически невозможно. Так вот, мы дождемся звонка от Майкла, а я более чем уверен, что это он, и лишь после получения, так сказать, дополнительной информации, обсудим дальнейшие шаги. О'кей?
- Не железная - пластмассовая логика! Ну, что ты уставился на меня, не слышал, что ли, о пластических массах крепче самого крепкого металла?
- Еще раз напоминаю - я закончил факультет журналистики в Сорбонне и в технике - ни в зуб ногой. Я даже не знаю, где в моторе моего "ситроена" находится зажигание, - с гордостью выложил Серж.
- Согласен. Продолжай, ты что-то хотел еще сообщить...
- Есть и еще кое-что, способное заинтересовать тебя лично...
- Вот как!
- Я встречался... - Казанкини цедил слова. - С твоим Питером Скарлборо! И кое-что уяснил полезное для себя...
- Со Скарлборо? Когда? И ты молчал? - засыпал я Сержа вопросами.
- Будешь молчать, если тебе выложат некоторые подробности, случающиеся с теми, кто слишком много знает и не умеет держать язык за зубами?! А тем паче по телефону, да еще разговаривая с вашей страной! Молчал, но отнюдь не потому, что струсил, - тут уж в голосе Сержа прорвалась обида. Он был чертовски чувствителен, этот толстяк!
- Ладно, Серж, не тяни.
- Это произошло, погоди, когда ты умудрился дернуть от них?
- 17 января 1986 года, в 0:31 по Гринвичу, если уж быть точным.
- 18-го я прочел твое интервью в "Дейли тайм", у меня камень с сердца свалился... А 19-го, около восьми, мне позвонили в дверь и завалился эдакий лощеный хлюст, да, да, Питер Скарлборо, собственной персоной, и не один - с ним притащился еще тот самый здоровяк, Келли. Если Питер Скарлборо вел себя вполне пристойно, я бы даже сказал - по-джентльментски, то этот скот, Келли, просто-таки напрашивался на добрую оплеуху. Спасибо мистеру Питеру Скарлборо, он осадил этого сосунка, ведь у того вместо мозгов канаты из мышц, накачанных в спортзале.
