Потом приехал цветовод-декоратор с комнатными деревьями и большими растениями в горшках.

– Я должен поливать всё это? – ужаснулся Квиллер.

– Нет, сэр, – ответил цветовод. – Если растения берут напрокат, мы раз в неделю посылаем нашего сотрудника проверить, не высохла ли земля.

Когда комната преобразилась, любопытство Коко взяло верх над его дурными предчувствиями, и он стал наблюдать за происходящим из арки. Юм-Юм держалась сзади и была готова сбежать в любую минуту.

– Не останетесь ли выпить немного вина? – спросил Квиллер Сабрину.

– С удовольствием, – ответила она, помедлив. – Джимми может вернуться в город с цветоводом… Джимми, скажите мистеру Пулу, где я, и, если придёт клиентка в четыре часа, предупредите её, что я задерживаюсь. Дайте ей почитать какой-нибудь старый журнал. – И объяснила Квиллеру: – Это жена моего врача, и месть будет мягкой.

Сабрина с бокалом вина и Квиллер с яблочным соком сидели в преображенной части гостиной, оживлённой портьерами и растениями. Гостиная стала удобнее, благодаря новому, свободному расположению мебели, и веселее из-за красно-золотистых деталей.

– Мои комплименты дизайнеру, – сказал Квиллер, поднимая стакан. – Надеюсь, ширмы достаточно крепкие: кошки высоко прыгают, особенно когда они в хорошем настроении.

– Да, вы убедитесь, что они весьма устойчивые, – уверила его Сабрина. – Их сделали специально для нашей мастерской, и они выдерживают сильные нагрузки. А что вы затеяли строить в лесу?

– Бельведер с решётками, чтобы кошки могли дышать свежим воздухом, если когда-нибудь станет суше. Никто не сказал мне, что в горах так часто идут дожди. И никто не сказал мне, что Хокинфилд был убит.

– Вы не знали? – удивилась Сабрина. – Более того, у вас есть картина, написанная убийцей. – Она махнула рукой в сторону холла.

– Форестом Бичемом? Это его работа? – в свою очередь удивился Квиллер. – Этот парень действительно знает, как писать горы!

– Он сделал несколько горных пейзажей для моих клиентов. Ужасно, что он попал в такую беду.

– Вы согласны с решением суда?

– Честно говоря, я не следила за процессом, но из того, что я слышала, – нет сомнений в его виновности. – Её бокал был пуст.

– Ещё немного? – спросил Квиллер, наклоняя бутылку с вином. Сабрина кивнула. Он налил и задал ещё вопрос – А каким клиентом был Хокинфилд?

– К счастью, мы мало контактировали с ним. Мы работали с миссис Хокинфилд, но когда её положили в клинику, возникли неприятности с Дж. Дж. Он отказался оплатить довольно большой счёт за заказы своей жены утверждая, что она была нездорова, а мы воспользовались её нервным состоянием. Вот таким был этот человек. – Сабрина раздражённо постукивала пальцами по ручке кресла.

– Вам удалось получить деньги?

– Только после передачи дела в суд, и – поверьте мне! – потребовалось много мужества, чтобы возбудить дело против такого сильного человека, как Хокинфилд. Проиграв дело, он был, конечно, разъярён и выместил злость, написав злобную статью о порочности (что бы это ни означало) художников вообще и дизайнеров по интерьеру в частности. Не думаю, что этого человека кто-нибудь действительно любил, кроме той женщины, которая ведёт раздел «Картофельные очистки». Он был не только самоуверенным, но и безжалостным и совершенно не умел вести себя с женщинами. Человек его интеллекта, живущий в наше время, не должен позволять себе такую распущенность. – Она резко откинула голову и отбросила назад волосы изящным движением обеих рук с безупречным маникюром. – Общеизвестно, что он оскорбительно относился к жене и дочери. Он боготворил сыновей и после их гибели отправил дочь в пансион – от матери, от друзей, от этих гор – от всего, что она любила.

Квиллеру нравились дизайнеры: подвижные, общительные, деятельные. Он спросил:

– Почему она оставила горный пейзаж и взяла всё остальное, что имеет хоть какую-то ценность?

– Вероятно, потому, что горный пейзаж не слишком подходит для её магазина. Магазин находится в Мэриленде, и у неё появилась искушенная в антиквариате клиентура из Вашингтона и Вирджинии.

– А что за магазин?

– Он называется «Не ново, но фартово». Что-то типа магазина подержанных товаров высокого уровня, хорошего вкуса.

– Неплохое название.

– Благодарю вас, – сказала Сабрина, приглаживая челку. – Это была моя идея.

– Вы поддерживаете связь с ней?

– Иногда, в качестве оценщика. Единственное, что оставил ей Дж. Дж., – это дом и его содержимое, и она пытается извлечь из этого всё, что можно. Не стану упрекать её и винить, но она на самом деле превращается в жадное маленькое чудовище. – Опять раздалось постукивание по ручке кресла. – Она хочет, чтобы я оценивала вещи бесплатно, и запрашивает больше миллиона за отцовский подарок, от которого мечтает избавиться. За аренду она, наверное, берёт вашу руку и ногу.

– У меня всё же остается по одной, – ответил Квиллер. – А что случилось с остальным имуществом Дж. Дж.?

– Оно вошло в траст для оплаты ухода за его женой. Знаете, Квилл, вы могли бы купить это место за меньшую сумму, чем она просит. Почему бы вам не совершить сделку и не купить дом под гостиницу? Я бы превратила её в игрушку как внутри, так и снаружи. – Увидев его сердитый взгляд, она, улыбаясь, предложила: – Тогда, может быть, частный санаторий? Или подпольное казино?.. Нет?.. Ну а теперь я должна вернуться в долину. Эти горные уединённые места вызывают какие-то странные чувства. Спасибо за вино. Мне необходимо было расслабиться. Где я оставила свою сумку?

– На стуле в холле, – вспомнил он. – Могу я как-нибудь пригласить вас на обед в гольф-клуб?

– Я знаю место получше. Приглашаю вас поужинать, – предложила она.

Когда они выходили из гостиной, Сабрина остановилась в проходе взглянуть на свою работу.

– Нужно ещё одно яркое пятно, там, между окнами, – сказала она. – Может быть, парочку подушек на пол…

В холле Квиллер заметил, как два пушистых существа спрыгнули со стула, – сумка Сабрины лежала с расстегнутой молнией. И тогда он вспомнил, что сиамцы вели себя слишком спокойно последние полчаса и подозрительно тихо. Но разве можно было предположить, что они отважатся на кражу.

– Благодарю вас, Сабрина, за то, что вы сделали, – сказал он. – Вы творите с такой легкостью!.. Вы – настоящий профессионал.

– Пожалуйста. Счёт пришлю по почте, – засмеялась она, взяв сумку и застегнув молнию.

Он спустился с ней по всем двадцати пяти ступеням, а когда вернулся в дом, сказал:

– Ну, негодники! Что вы натворили? Если вы что-нибудь стащили, она вернётся сюда с шерифом Уилбанком.

Коко, сидевший на ступеньке лестницы, отвёл глаза и поскрёб за ухом. Юм-Юм безмятежно лежала, свернувшись калачиком на столбике перил, а Квиллер стал обыскивать холл. Он не нашёл ничего, что могло бы находиться в женской сумочке. Пожав плечами, он вышел посмотреть, как продвигается работа у Бичема. Плотник ушёл, но постройка уже приобретала форму – пусть не ту, которую предлагал Квиллер, однако выглядела она хорошо. Он вернулся в дом и увидел сцену, от которой в первую секунду онемел.

С Коко случился припадок в гостиной: его выгибало, трясло, складывало пополам, бросало на пол и скручивало.

Квиллер с тревогой подошёл к нему. Может, он отравился? И это уже конвульсии?

– Коко! Успокойся, малыш! Что с тобой?

Услышав своё имя, Коко уселся на пол и яростно укусил себя за лапу. И только тогда Квиллер понял – что-то абсолютно невидимое обмоталось вокруг лапы и застряло между коготками. Он осторожно помог Коко освободиться из ловушки. Это был длинный светлый волос декоратора.

Квиллер накормил сиамцев раньше обычного.

– Вы простите мне моё отсутствие сегодня вечером? – спросил он их. – Я пригласил гостя на ужин в гольф-клуб.

Сам он съел несколько крекеров с сыром, вспомнив, что последний раз в клубе он остался голодным.

Когда он брился, зазвонил телефон, и ему пришлось бежать вниз с намыленным лицом, так как наверху телефона не было.