– Так, гражданин понятой! Помогите гражданке! Переверните тело!

– Ой, а разве его можно трогать? – испугалась тётя Клава.

– Я говорю – значит, можно! – веско ответил милиционер.

– Угу, – послушно ответил Антип Сергеевич, нагнулся, взял мертвеца за плечи и перевернул, как кусок фанеры. Остекленевшие глаза тускло уставились в потолок. Антип Сергеевич выпрямился, высморкался в два пальца, вытер их о ближайшее полотенце и вынул пачку сигарет, недвусмысленно собираясь закурить.

– Ну как, понятая? – снова обратился милиционер к Тане. – Смотрите внимательно на труп. И теперь вы увере…

Однако силы уже покинули молодую женщину, и она без чувств рухнула на пол. Тётя Клава едва успела подхватить её.

Он вздрогнул, когда зазвонил мобильник.

– Да! Слушаю!

– Денис, ты у них на крючке! – тревожно произнёс знакомый голос.

Он немного помолчал. Вот так новость… паршиво как.

– Это точно?

– Точнее некуда.

– А про камушки никаких новостей?

– Ты ещё о камушках думаешь? Охота пуще неволи, да? Неудачный момент для этого выбрал. Денис, лучше о себе подумай. Всё, больше не могу говорить, подробности при встрече, в половину третьего у меня обед. Пока.

И голос в мобильнике сменился тягостной пустотой. «Наверное, действительно всё так и есть. Плохо дело. Значит, надо ложиться на дно. Чёрт с ними, с алмазами.»

– И немудрено, тоненькая-то какая, – донёсся до Тани сквозь белую пелену сочувственный голос тёти Клавы. – Ишь, моду придумали – чтоб девкам молодым не кушать ничего. Зря ты, Танюшка, дураков слушаешь. И так красивая, вон, мужики чуть шеи не сворачивают, когда ты по улице идёшь. Куда уж дальше? У тебя же самой дитё. Ты чего хочешь – чтоб Зойка так же от голода падала?

– Я не голодна, – слабым голосом возразила Таня. Просто…

– Ну, значит, мертвеца испугалась. Вон какая бледненькая. На, попей водички, – и тётя Клава сунула в руку Тани большую пивную кружку. Молодая женщина покорно сделала несколько глотков и осмотрелась. Она лежала на кровати с красным покрывалом – в той самой спальной комнате, где ещё недавно пряталась от предполагаемого убийцы, который оказался всего лишь лейтенантом милиции. Злополучный милиционер стоял у двери, ведущей в коридор, растерянно смотрел на Таню и потирал подбородок.

– Ну как, полегчало, милая? Возьми бутылочку, минералка, полезная. Держи всё время при себе. Чуть почувствуешь себя нехорошо – сразу пей, а то и лицо ополосни.

– Спасибо, тётя Клава, – смущённо улыбнулась Таня и взяла пластиковую бутылку, которую ей протягивала соседка. – Я уже хорошо себя чувствую.

– Всё одно, не спеши вставать. Торопиться некуда… – Однако тотчас же, словно опровергая слова тёти Клавы, со стороны входной двери послышались тяжёлые шаги. Лейтенант милиции радостно встрепенулся:

– Товарищ майор! Разрешите доложить…

– Не докладывай, – держа фуражку в левой руке, потирая лысину правой и отдуваясь после подъёма на пятый этаж хрущёвского дома без лифта, остановил его вошедший милиционер. – Всё знаю. Товарищи понятые, – повернулся он к Тане и тёте Клаве, – спасибо за гражданскую сознательность. Сейчас следователи всё осмотрят, расспросят вас и отпустят. А это что такое? – подозрительно взглянул он на бутылку в руках Тани. Тётя Клава быстро подошла к нему и что-то шепнула на ухо. Майор одобрительно кивнул:

– А что, всё правильно сделали. Чувствуйте себя хорошо, товарищ понятая! – обратился он снова к Тане. Молодая женщина молча кивнула. Судя по звукам, доносившимся из коридора, следственная бригада уже взялась за работу. В комнату заглянул мужчина средних лет, одетый в чёрный костюм:

– Кто-нибудь дотрагивался до кранов в ванной?

– Я закрыла. Там холодная вода только была открыта, – дрожащим голосом отозвалась Таня.

– Гражданка понятая! Как это так? Я же велел ничего не трогать! – возмутился лейтенант.

– Закрыла – и правильно сделала, не по колено же в воде нам тут ходить, – отрезал следователь. – Так, говорите, только холодная? Это интересно. Товарищи понятые, пройдите, пожалуйста, в коридор… Нет, вы можете пока оставаться здесь, – поспешно добавил он, увидев, как Таня покачнулась, поднявшись с кровати. – Может быть, вызвать врача?

– Мне? Не надо. Я хорошо себя чувствую.

– Не стоило вас приглашать для этого дела, – негромко, словно в задумчивости произнёс следователь.

– Ничего, я в порядке. Спасибо.

– Всё равно, оставайтесь пока здесь. Когда надо будет, мы вас позовём.

Все, кроме Тани, вышли из комнаты. Женщина облегчённо вздохнула, налила себе ещё воды из бутылки и отпила. Дурнота отпустила. Можно было бы даже сказать, что Таня чувствовала себя хорошо, если бы не слабость. «Вкусная минералка. Пожалуй, полежу немного. Арестовывать меня не будут, казённый дом не состоялся. Так что зря цыганка наболтала тогда в Сочи. Ну и хорошо». На мягком покрывале было удобно. Если бы не знать, что в нескольких шагах отсюда находится убитый человек, Таня, пожалуй, смогла бы сказать, что ей приятно.

– Простите! – заглянул из коридора следователь. – Можно задать вам несколько вопросов?

– Конечно, можно. Я хорошо себя чувствую, – немного неуверенно ответила женщина и села на кровати, подобрав под себя ноги.

– Тогда давайте поговорим, – с некоторой суровостью произнёс следователь, придвинул к себе один из стульев и положил на кровать какой-то бланк и авторучку, явно намереваясь записывать. – Ваше имя, отчество, фамилия?

– Серова Татьяна Алексеевна. Мне двадцать четыре года, – добавила она, догадываясь, что собеседнику будет не очень удобно интересоваться её возрастом.

– Где проживаете?

– В тридцать шестой квартире. Она находится этажом ниже. – Сердце Тани неприятно заныло: что, если сейчас последует вопрос о том, как она здесь оказалась? А ещё этот кран в ванной, который она самовольно закрыла…

– Вы были хорошо знакомы с убитым… Николаем Валерьевичем Воробьёвым?

«А, точно, его фамилия Воробьёв!» – мысленно отметила про себя Таня, а вслух сказала:

– Н-не знаю. Пожалуй, нет. Виделись иногда на лестнице, вот и всё.

– Что вам о нём известно?

Таня пожала плечами:

– Известно? Да ничего. Поселился в нашем доме года три назад. Человек тихий, вот только… – она решилась: всё равно ведь понятно, что случилось с её квартирой. – Вот только сегодня вдруг вода от него ко мне протекла. Я вышла… – В голову пришла спасительная идея. – Поднялась на этаж, и ваш сотрудник, ну, лейтенант который, попросил меня быть понятой. А когда я увидела, что случилось с… – её голос дрогнул. – Николаем Валерьевичем, то поняла, почему от него вода потекла.

– М-да, вы поняли, а я нет. Как по-вашему, зачем он воду открыл?

– Как это – зачем? Ванну собирался принять, наверное. Жарко сегодня.

– Тогда почему он пустил только холодную воду, и очень сильно? А сток не закрыл пробкой. Да и сток, видимо, работает плохо, иначе бы ванна не переполнилась.

Таня растерянно пожала плечами. Следователь вздохнул:

– Простите, я не представился. Капитан Половец Дмитрий Андреевич, следователь. – И он показал красное удостоверение. Таня неуверенно кивнула. – А теперь, Татьяна Алексеевна, пожалуйста, расскажите немного о себе. Вы замужем?

– Только что развелась… второй раз.

– А, понятно. – Взгляд следователя быстро скользнул по Тане и тут же ушёл в сторону. – У вас дети есть?

– Да. У меня дочка Зоя, от первого мужа. Ей четыре года.

– Она сейчас дома, в вашей квартире?

– Нет, на даче, с моими родителями. – И после короткой паузы добавила не без гордости:

– Мой папа – Алексей Петрович Гаврилов – подполковник десантных войск! В отставке. Он воевал в Афганистане.

– Очень приятно, – слегка улыбнулся Дмитрий Андреевич. – А кем вы работаете?

– Я фотомодель, работаю в фирме «Московская реклама».

– Что это за фирма? – заинтересовался милиционер. – Я ничего не слышал о ней. Если можно, расскажите, пожалуйста!