Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Ничего не понимая и забыв о молитве, Коля встал с колен и побежал вниз, к людям.

Туда же, куда бежали все, неслась подвода, полная народу с баграми, сачками и мешками в руках. Лошадью правил Колин крестный.

- Садись, крестник! А то не успеешь! - крикнул крестный, придерживая лошадь.

Но, ничего не понимая, Коля не двигался.

- А! - махнул рукой крестный и хлестнул лошадь.

Задыхаясь, бежала Тонька Чугунова.

- А ты чего стоишь-то, Коль? - заговорила она с плачущей интонацией, потому, видимо, что бегущие слева и справа обгоняли ее, а ей требовалось отдышаться.

- А что случилось?

- Деньги там... зеленые эти... договоры, что ль... Польча пошла на речку гусей выгонять - целую охапку принесла. Настоящие, говорят...

- Доллары, блин! - проорал Федька, на бешеной скорости пролетев мимо на велосипеде.

Тонька Чугунова вздохнула и потрусила дальше. А навстречу Коле бежала Верка, бежала и смущенно улыбалась.

- Чего стоишь, Абдалла? - закричала она, подбегая. - В натуре, баксы, я сама проверяла!

Коля схватил ее за руку, останавливая.

- Стой! Не надо! - попросил, почти потребовал он.

- Ты чего, сдурел? - Верка потянула его к реке.

- Это - нельзя!

- Что - нельзя? - сорвалась на крик Верка. - А нищету разводить можно? Раз в полгода колготки покупать можно?

- Это воровство!

- Да они ничьи, понимаешь? С неба свалились!

- Не бывает ничьих денег!

- Да пошел ты! - Верка вырвалась наконец и побежала со всеми.

Коля растерянно смотрел ей вслед.

- Вера! - закричал он что было сил, даже присел, крича.

Она остановилась.

- Мантуро дуст недорам!* - крикнул Коля.

- Потом! - крикнула Верка и побежала дальше.

В том месте, где маленькая речка впадала в реку большую, где мелководье обрывалось глубиной, где малая вода становилась водой большой - плыли и кружились на месте зеленые прямоугольнички, по одному, стайками и целыми коллективами. И по одному, по одному, по одному к ним бежали, плыли, летели люди...

Федька въехал на скорости в воду, перелетел через руль и тут же поплыл, будто специально этому обучался.

Верка стянула через голову свитер, но в спешке вместе с ним и футболку и, голая по пояс, побежала по мелководью. Никто этого не замечал, да и, похоже, она сама не заметила.

Двое мужиков в черных длинных трусах раскручивали на берегу бредень.

Колин крестный бегал по мелководью с подсачником и подсекал доллары.

- Гля, Васька тонет! - крикнула ему какая-то баба и указала на барахтающегося беспомощно на глубине мужика.

Крестный посмотрел коротко, крикнул успокаивающе: "Выплывет" - и побежал за стайкой зеленых.

В нескольких местах уже дрались.

Поднимая белью буруны, со стороны Мукомолова к месту необычного лова неслись моторки.

- Не надо! - закричал Коля, пытаясь хоть кого-то остановить.

Кто-то столкнулся с ним, ругнулся и побежал дальше, а Коля упал.

Он лежал на земле долго и неподвижно, потом поднялся, отряхнул рубаху и брюки и направился к круто-яру, но увидел вдруг бегущую последней, култыхающую мать, торопливо отвернулся и закрыл глаза руками.

Но и этим история не кончилась, потому что подобные истории вообще так просто не кончаются. Только успели аржановские доллары по своим домам разнести, как приехала в Аржановку милиция. Да сколько! Человек пятьдесят, а может, и все сто... Столько милиционеров сразу аржановские сроду не видели и перетрухали здорово. Особенно старухи, решившие, видно, что век свой доживать им придется в казенном доме. Они выбегали милиционерам навстречу, кланяясь и каясь, и протягивая мокрые, слипшиеся зеленые деньги. Мужики отдавали улов не сразу и посмеиваясь, но при этом и они были бледны. А Колин крестный и тут отличился. Пока милиция другие дома шмонала, он успел переписать на отдельный листок все номера купюр, а к сему приложил "заявление о добровольной сдаче валютных средств". И когда милиционеры ввалились в его дом и остановились, потрясенно глядя на висящие на протянутых через всю комнату нитках, словно сушеная вобла, доллары, Колин крестный, в трусах и кирзачах, перемазанный чернилами, протягивал им листок и простуженно сипел:

- Здесь приход - восемь тыщ шестьсот двадцать четыре доллара, здесь расход - расхода ноль. У МММ нет проблем!

После того как милиция убралась восвояси, аржановские до самой ночи в себя прийти не могли. Ходили от двора к двору, но почти не разговаривали. Только и скажут: "Да-а...", а в ответ: "Вот тебе и да..." И все.

Боялись, что посадят. Только Колин крестный гоголем ходил, не боялся, и ему завидовали. Успокаивала лишь одна мысль, часто по этому поводу повторяемая вслух: "Всех не посадят". Муторно было от обилия вопросов и от отсутствия ответов на них. Главное - непонятно было, откуда эти доллары в речке взялись? Настоящие они или фальшивые? Милиционеры, те прямо кричали, что доллары фальшивые... Тогда совсем непонятно, откуда столько фальшивых долларов в речке взялось?

Так, с одними вопросами и без единого ответа заснули аржановские, и снилось им в ту ночь черт знает что.

Но утром встали, умом пораскинули, и картина стала проясняться. Доллары, конечно, настоящие. А то согнали бы милицию со всего района, старались бы они так, если бы не настоящие. А про фальшивые говорили, чтобы себе не оставляли. Милиционеры про Павла Петровича все спрашивали: что да как, из чего аржановские сделали вывод, что деньги его. Откуда у него такие деньги - другой вопрос... Про Павла Петровича одни говорили, что он с ума сошел и теперь в желтом доме все про какого-то мужика твердит, а другие - что он сидит в КПЗ, и, странное дело, не спорили между собой - кто прав.

К полудню собрались в магазине. Слово держала Валька-продавщица. Она чуть не плакала от обиды, потому что вчера была в городе с отчетом, домой приехала к вечеру и ничегошеньки не знала.

- Только я домой, Федька твой, Сонь... Мокрый весь, синий прямо, дрожит... И сует мне зеленые эти... Слиплись все... Целая пачка... "Дай бутылку"... Я говорю: где взял? А он говорит: "В речке наловил". Ну, и послала я его.

Валька смотрела на тетку Соню, и тетка Соня понимала, что примирение состоялось.

- Да он, черт, в Мукомолово от тебя поплыл, - продолжила тетка Соня, радуясь в душе хотя бы этому. - Купил там у Крысихи бутылку самогонки. Всю ночь проблевал потом...

- Да Крысиха - она ж куриный помет добавляет! - заговорили сразу несколько человек, но продавщица Валька не желала про то слушать.

- За сколько? - спросила она и даже через прилавок подалась, приготовилась слушать ответ. - За сколько купил?

- А сколько было у него... За полторы тыщи, что ль, - равнодушно ответила тетка Соня.

- Чего? Чего полторы-то? - спросила Валька полушепотом.

- Ну, чертей этих зеленых.

Валька всплеснула руками и хлопнула себя по бедрам.

- Ну, вот и не верь после этого людям! - воскликнула она расстроенно.

И тут вошел в магазин Колин крестный. Вошел так, будто мимо проходил и решил пачку сигарет про запас взять. На него и внимания не обратили. А он помялся, помялся, нашел глазами Соньку и сказал негромко:

- Федька повесился...

Когда тетка Соня вбежала в свой дом, там уже было полно народу. Она вломилась в комнату, где люди стояли плотно, пробилась на середину и увидела сидящего на полу Федьку. Живого. Рядом валялась отрезанная веревка с петлей. Федька ошалело вертел головой, тер шею с поперечным, иссиня-черным шрамом и сипло, почти неслышно объяснял:

- Колян ножом - чик, я - шарах... Вся хмель сразу вышла...

У тетки Сони подкосились ноги, она упала рядом и, зарыдав без слез, стала колотить Федьку по голове, плечам, спине безвольной ватной рукой. Федька улыбался, ежась от ударов, и объяснял матери:

- Колян ножом - чик, я - шарах... Веришь, мам, вся хмель сразу вышла...

Рядом стоял на табуретке Коля. Он вцепился в тот злосчастный крюк с привязанным обрезком веревки и, сжав зубы, напрягшись до предела, раскачивал его из стороны в сторону.

16
{"b":"45581","o":1}