Вокзал "Штеттинербанхоф" в Берлине. Хочется посмотреть город, вместо того чтобы сидеть на станции Эркнер и ждать, пока укомплектуется за пару дней эшелон отпускников, я удираю из Эркнера смотреть Берлин.
На улице, как объявление об автобусной остановке, табличка: British Sector. Пешеходы и транспорт ее просто не замечают. Углубляюсь за нее на пару домов. Здесь нет наших патрулей, которые отправят меня в Эркнер, и я могу переночевать.
Высокий бельэтаж обычного дома. Прошусь переночевать. Охотно пускают. Муж и жена. Смотрю рейхстаг, Бранденбургские ворота, разбитые и целые кварталы, надземку S-Bahn (метро U-Bahn не видел). Прощаюсь с хозяевами. "Приезжайте на обратном пути".
Станция Эркнер, дачные домики. Скучающие отпускники играют по-крупной в очко. Какой-то врач везет домой зубоврачебное кресло, которое надо поднимать толпой или краном. Майор из Киева везет ящики с фарфором и оснастку для яхты. Хорошо, что я налегке.
Стучат платформы. Ночью в Польше по эшелону стреляют из леса. У одного солдата срезают бритвой карман с документами и ордена, это власовцы ищут чистые бумаги. Вора заметили, били и сбросили между вагонов под колеса.
Где-то пересел на подножку скорого поезда Берлин-Москва. Привязался ремнем к поручням, чтобы, задремав, не упасть. Оставил потом шинель привязанной снаружи и долго пил кофе в вагоне-ресторане. Еще одна пересадка (кажется, в Орше), и я въезжаю в Ленинград на платформе с углем в район станции пост Фарфоровский.
Моя военная дорога замкнулась.
Отпуск сблизил нас с Майей (она - моя жена по сей день). Вернул в мир студенческой прошлой жизни. А тут - сообщение, что есть приказ о демобилизации недоучившихся студентов, не офицеров. Еду в часть за демобилизацией. Конец сентября 1945 года.
Со мной в поезде едет из отпуска солдат. Говорит, что в его избе, когда выгнали немцев, остался мешок с их деньгами. Он немного взял с собой. В Берлине выясняется, что эти деньги еще ходят. Открыт коммерческий магазин, где принимают деньги всех стран - советские, западные, польские, окуппационные марки и старые марки. В нем все дорого, но мы с ним пьем на эти деньги.
Оформил демобилизацию. На узле связи мне на прощание телефонистки-немки испекли торт.
На обратном пути в Берлине остановился у тех же хозяев. Попросил их сходить на рынок, купить мне чемодан, постельное белье и скатерть. Пошел их сосед, молодой инвалид, по профессии художник-декоратор. Принес большой чемодан (шранк-кофр) и белье, в том числе очень красивую вышитую скатерть.
Пришли двое американских солдат. Один играет на рояле, а второй, я и этот декоратор танцуем с хозяйкой и ее подругами. Странная у американцев армия. Патрульный на "Виллисе" едет по городу и из ящика торгует сигаретами. На руке водителя несколько, тоже продающихся, часов. Американец говорит мне по-немецки: "Нам еще с вами предстоит воевать".
Все разошлись. Хозяйка, ее зовут Фрида Рихтер, говорит, что родилась в 1918 году, отсюда ее имя ("Фриден" - мир). Имела двух детей-близнецов, умерли в эту войну. "Вам, русским, хорошо. Вы - свободные".
В Бресте пересадка. Толпы ждущих эшелона. У меня на этот раз груз чемодан и велосипед. Отпускники поданный (видимо, не для них) пустой эшелон берут штурмом, заваливают вещами. Комендант кричит машинисту: "Пошел, увози скорей этих бандитов". И мы уезжаем.
Едем через Минск. Пустое место, палочка с надписью "МИНСК", как писали "МИНЫ". Разбитый город где-то рядом. Вокруг палочки с надписью "МИНСК" виден только нищий вокзальный рынок.
И я дома, у заботливой мамы. Война кончилась.
Первое время не могу понять, почему вокруг никто не умирает. Мозг упорно перебирает варианты: "Если этот умрет, надо то-то поручить тому-то..." Это прошло у меня только года через два. Я думаю, что пришел с фронта слегка ненормальным.
Может быть, поэтому память меньше сохранила то, что было в войне повседневностью: ненависть к фашизму, тяжесть существования в невозможных условиях, потрясения тяжелых боев, привычку носиться среди разрывов, связывая провода. Зато остались в памяти люди. Много людей. В большинстве хорошие. (Плохие помнятся как досадное исключение.) Помнятся хорошие, очень хорошие.
От их имени я живу.
