Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Почему вы так думаете? – вот это уже было очень интересно.

– Да все же так просто – или тетрадь светить, мало ли кто прочитает, или флешку купила оригинальненькую какую – и все. Написала, что хотела, сохранила на носителе и убрала в шкатулочку. Поищите, может быть, тогда все прояснится и станет понятно, кто Маришечку… – она снова заплакала. Никита попрощался и потихоньку ушел.

Вернувшись в отдел, Глушков переслал скан-копии протоколов Шуваловой в Ленинск. На сегодня все. Завтра предстоит опросить бывшего мужа погибшей и еще пару подруг. Никита вытянул ноги под столом. Устал. Домой и спать. Он выключил компьютер и направился на выход.

Глава четвертая. Ленинск и Шубаново, наши дни

И все в шоколаде… - image3_56b07dfda6153c0500c19cc3_jpg.jpeg

Галина Шувалова разбирала по полочкам поступившую по делу информацию. Оказывается, погибшая была не так проста, как казалась. И тайны у нее были, и мужчины. Кстати о мужчинах. Согласно заключению экспертизы, погибшая незадолго до смерти имела половой контакт, правда защищенный, поэтому биоматериала никакого нет. Кроме того, на затылке гематома, значит, ее оглушили прежде чем удушить. А еще эксперт уверен, что тело в этот овражек принесли из другого места, только вот следов никаких вокруг – несколько дней стояла жара за тридцать, а пока опергруппа добиралась к месту происшествия, прошел сильный ливень. В общем, будет сложнее, чем показалось в начале. Что-то еще ей бросилось в глаза. А, вот оно. «Гематомы на шее жертвы… Следы рук в хлопчатобумажных перчатках с резиновым напылением… На чулке, повязанном на шее жертвы, обнаружен ворс ткани темно-синего цвета… Непосредственно под трупом… пуговица… с нитками черного цвета… На одежде трупа подобных пуговиц не обнаружено». Что ж, тоже дело.

– Будем ждать заключение по всем этим фурнитурным изделиям… А любовник-то был, – Шувалова еще раз пролистала полученные листы, – и нарядная она была именно потому, что к нему ходила. И, кстати, вряд ли ходила далеко, раз ребенка маленького оставляла на время сна. Скорее всего, кто-то по соседству… Что-то еще… – она вдруг вспомнила, что в одном из протоколов, присланных из Междугорска, было несколько фраз, выделенных цветом. – Вот оно. Дневник. Женщина вела дневник, всю свою сознательную жизнь. А муж сказал, что ничего подобного не было. Или не знает, или врет… или читал. – Она протянула руку к телефону. – Алексей Ильич, здравствуй, дорогой, Шувалова беспокоит, – заговорила Галина, услышав голос Филиппова, – я вот по какому вопросу. Девочка-то наша, убитая которая, могла вести дневник. Предположительно в электронном виде, ну там на флешке или еще на каком носителе. Будь добр, порасспрашивай домашних еще раз и позвони мне. И еще. Родственникам сообщи, что тело можно забирать для захоронения, – она выслушала еще несколько фраз участкового и попрощалась.

Филиппов остановился недалеко от дома Морганов. Не хотелось идти туда, где все переполнено горем. Он не мог забыть глаза осиротевших детей, истерику матери, потерявшей дочь. «Есть такое слово «надо», – вспомнил он фразу времен своего пионерского детства и, вздохнув, пошел к воротам.

Дверь открыла Ирина, старшая дочь Марины Морган.

– Здравствуй, Ириша, взрослые дома есть?

– Бабушка только, но она… в общем, она не сможет с вами поговорить, а Андрей в Ленинск уехал, надо все подготовить… – она заплакала. Бедная девчонка, столько выпало на ее долю. Сейчас забота о младших сестрах полностью ляжет на нее. А что дальше?

– Успокойся, девочка, – он погладил ее по голове, – тебе сейчас надо быть сильной, у тебя сестры маленькие, им поддержка нужна. Ты сама-то что решила – уедешь к отцу или здесь останешься?

– Катя хочет с отцом жить, а я здесь останусь, не хочу к мачехе. А здесь бабушка, Варенька… Мама…

– Ириша, я хотел спросить. У мамы была флешка или карта памяти какая-нибудь? Может, она записи какие вела?

– Да, флешка есть, – Ирина призадумалась, – она красивая такая, похожа на кулончик и лежит в шкатулке с украшениями.

– А можно мне ее взять ненадолго?

– Ну, раз нужно, – Ирина вышла в другую комнату и вернулась с красивой резной шкатулкой. – Это папа для мамы делал, – она погладила крышку шкатулки и открыла ее. – Вот, возьмите. Это и есть мамина флешка. – Вещица действительно была симпатичной, в форме кошки, в золотистом корпусе и с цепочкой. – Здесь только мамины побрякушки лежат, Андрей не шарится, а я случайно увидела, когда серьги мамины хотела примерить. Спросила, что это, а мама говорит, не твое дело и щелкнула меня по носу, – девочка снова захлюпала носом.

– Спасибо тебе, Ириша. Я обязательно все верну, – Филиппов вышел на улицу и направился к дому сестры Марины, Натальи Чибис. Нужно было сообщить, что тело разрешили захоронить. Не говорить же такие вещи малолетней дочери, в самом деле.

«19 июля 2008 год.

Вчера мы с Андреем купили компьютер. Все-таки здорово, что бывший платит такие большие алименты! Теперь у нас есть компьютер, компьютерный стол и двуспальная кровать. Надоело ютиться на полуторке. Я теперь вся такая цивилизованная дама – мой дневник станет электронным. Такую прелестную флешечку я себе купила! Непосвященный человек ни за что не догадается – кулончик и кулончик, а в нем будут храниться мои маленькие секреты.

Как хорошо, что есть куда сплавить на лето девчонок! И пожить для себя… Андрей такой внимательный и обходительный, вижу, как хорошо он ко мне относится, и девчонки мои ему не помеха. А мне его сын не понравился, приходил тут вчера. Лезет везде, скачет, прыгает, шумит… Ничего, пусть пока, позже ноги его у меня в доме не будет!

Первые покупки для моей новой семьи – это так здорово! Все начинается с малого, вот будет у нас свой дом и начнется совершенно новая жизнь. Надоело жить на съемной квартире, не понимаю, как люди живут так годами. Мне за эти пятнадцать месяцев до чертиков обрыдли чужие стены! Ничего, немного терпения, настойчивости и денег – и все будет в шоколаде. Я обещаю!»…

«27 августа 2008 год.

Я просто вне себя! Сегодня приехали девчонки, они рады обновкам, а про компьютер и говорить нечего. Интернет пока не подключаю, ни к чему это в чужой квартире, модем что ли купить? Да, о чем я хотела написать.

Купили с Андреем новый телевизор, тот, что я забрала у бывшего – сломался, как только получила алименты, сразу помчалась в магазин и купила. Собрала девчонок в школу, но Иринке не хватило денег на новые туфли, она давно такие хочет, но у меня случился перерасход. Звоню Терехину, говорю, у ребенка нет обуви, помоги купить. Он что-то там промямлил, и тут трубку взяла его новая пассия. Ты, говорит, не обнаглела, дорогая? Всего несколько дней назад получила алименты, куда ты их дела? Я говорю, мол, не твое дело. А она мне – нет, мое. Девчонки позвонили, говорит, похвастались новой мебелью и техникой. Ты, мол, разве не в курсе, что сначала ты обязана обеспечить детей всем необходимым, а потом уже содержать своих альфонсов? Ну, стерва! Я с тобой еще поквитаюсь! Я тебе покажу, кто здесь семья, а кто так – приходящее и уходящее. В моих руках самый большой козырь!»…

«7 ноября 2008 год.

Развод у Андрея продвигается туго. Его бывшая не претендует ни на какое имущество, тем более, что гараж и машина ей и не принадлежали – это наследство от отца, а вот квартира – другое дело. Бывшая сказала, что согласна на размен, но только по выгодным для нее условиям. Андрей решил, что их трехкомнатную квартиру разменяет на двухкомнатную в другом районе, с доплатой. Доплату заберем мы, а его женушка с чадами пусть себе живет в квартире. На институт еще много денег уходит, но я его закончу, что бы мне это не стоило! Образование – это карьера, карьера – деньги, а деньги – это все. Андрей настаивает, чтобы я ушла от Захарченко на другую работу или даже совсем сидела дома. Нет. Буду работать до победного. Пусть видит меня каждый день и чувствует неловкость. Это ведь из-за его махинаций у меня чуть было не появились бАААльшие проблемы с законом. Да, если бы тогда не Любимый… Сидеть бы мне на зоне. Я вижу, как Захарченко начинает суетиться и нервничать, когда видит меня. Трус! На днях сказал мне, что переводит меня из бухгалтеров обратно в продавцы, мол, образование у меня неполное. Еще несколько месяцев назад его все устраивало. Надеется, что я в порыве гордости все брошу и уйду. Сейчас! Меня не пугает даже понижение зарплаты на пять тысяч. Уйду, когда сама решу!»…

8
{"b":"455070","o":1}