– Похоже, твое угловое положение в порядке, - сказал Ширра. - Трудно было его поддерживать?

– Да, я как следует помучился.

– Неплохо для работы на правительство, - сказал Ширра.

Это была одна из его любимых поговорок.

– У тебя есть время рассказать о сбрасывании тормозных двигателей? - спросил Гленн.

Это была завуалированная просьба каких-нибудь объяснений о посадочном пакете.

– В Техасе все узнаешь, - сказал Ширра. - Отбой.

Никто не собирался ему ничего объяснять! Не то чтобы мысль - нет, скорее чувство оскорбления стало расти.

Через три минуты вышла на связь станция слежения в Техасе:

-Дружба-7, это диспетчер Техаса. Мы рекомендуем вам сбросить посадочный пакет после завершения вхождения в атмосферу. Это значит, что вы должны перейти уровень 0,05 g, который ожидается в 04:43:53. Это означает также, что вы должны втянуть перископ вручную. Как поняли?

Он все понял.

– Это Дружба-7, - сказал Гленн. - Какова причина? У вас есть какая-нибудь причина? Прием.

– Не сейчас, - сказал техасский диспетчер. - Это решение Мыса. Вам дадут объяснение, когда вы окажетесь в зоне их видимости.

– Вас понял. Дружба-7.

Это было просто неслыханно. Картина начала прорисовываться…

Двадцать семь секунд спустя Гленн был уже над Мысом, и диспетчер голосом Алана Шепарда приказал ему убрать перископ вручную и приготовиться к вхождению в атмосферу.

Все это дело с посадочным баком и пакетом стало проясняться. За два часа, что длилась эта путаница, никто ничего не объяснил ему. Но если ему предстояло входить в атмосферу с посадочным пакетом, значит, по какой-то причине они хотели, чтобы все стропы были на месте. А возможная причина была только одна - что-то не в порядке с тепловым щитом. И они не собирались ему этого объяснять! Ему! - пилоту! Это было просто неслыханно! Это было…

В наушниках раздался голос Шепарда.

Пока Гленн убирал перископ, Шепард говорил:

– Мы не уверены, что твой посадочный бак закрыт. Нам кажется, что можно войти в атмосферу и с посадочным пакетом. Мы не видим тут никаких трудностей.

– Вас понял, - сказал Гленн.

Да, теперь он понимал. Если его посадочный бак раскрыт, значит, крепление теплового щита ослабло. Следовательно, щит может отлететь при вхождении в атмосферу - разве что стропы посадочного пакета удержат его на месте достаточно долго, чтобы установился правильный угол вхождения капсулы. А стропы скоро сгорят. Если тепловой щит отлетит, Гленн изжарится заживо. И если они не хотят, чтобы он - пилот! - знал об этом, значит, боятся, что он может впасть в панику. А если ему не нужно знать всю обстановку - лишь отдельные моменты, чтобы выполнять приказы, -значит, он вовсе не пилот! Эта цепочка мыслей промелькнула в мозгу Гленна так быстро, что он не успел бы в тот же самый момент высказать их словами. Его рассматривали как пассажира, как добавочный компонент, как инженера, рабочего котельного отделения автоматизированной системы. Как человека, у которого нет этой редкостной, невыразимой словами нужной вещи. Как будто нужная вещь вообще не имеет никакого значения! Это было попрание всего святого, причем за одно-единственное мгновение вспышки праведного негодования, когда Джон Гленн входил в земную атмосферу.

– Седьмой, это Мыс, - сказал Шепард. - Прием.

– Продолжай, Мыс, - ответил Гленн. - Связь прервалась…

– Мы советуем тебе…

Это было последнее, что он услышал, - началось вхождение в атмосферу. Он еще не чувствовал перегрузок, но трение и ионизация становились все сильнее, так что рация была теперь бесполезна. Капсулу начало сильно раскачивать, и Гленн боролся с качкой рычагами управления. Топлива для автоматической системы - перекиси водорода - осталось так мало, что Гленн даже не знал, работает ли система вообще. Капсула шла вниз. Тепловой щит находился снаружи капсулы, прямо за спиной Гленна. В окно он видел только абсолютно черное небо. Перископ был убран, поэтому на экране он тоже ничего не видел. Снаружи, где-то сверху, раздался глухой удар. Гленн посмотрел в окно и увидел строп. От посадочного пакета. Строп порвался! А следующим будет тепловой щит! Черное небо за окном начало становиться бледно-оранжевым. Строп, прижатый к окну, загорелся, а затем исчез. Вселенная приобрела ярко-оранжевый цвет. Это загорелся тепловой щит, не выдержав жуткой скорости снижения. Вот этого Шепард и Гриссом не видели. Они не входили в атмосферу на такой скорости. Тем не менее Гленн знал, что происходит. Ему пятьсот, тысячу раз рассказывали о том, как тепловой щит воспламенится, будет сгорать слой за слоем, испаряться, рассеивая в атмосферу тепло коронами пламени. Сейчас Гленн видел в окно только огонь. Он находился внутри огненного шара. Но вот мимо окна пролетел какой-то огромный горящий предмет. Затем еще один, еще… Капсулу затрясло… Разрушился тепловой щит! Он рассыпался на горящие куски - именно они пролетали сейчас за окном. Гленн попытался придать капсуле устойчивость с помощью ручного регулятора. Электродистанционное управление! Но крены и рыскания были слишком быстрыми… Этот «тренажер «Альфа» словно бы взбесился… Жара! Гленну казалось, что вся его нервная система была сейчас сосредоточена в спине. Если капсула начинала разрушаться и Гленну предстояло сгореть, то тепловая волна достигнет сначала спины. А позвоночник превратится в ленту раскаленного докрасна металла. Он уже знал, что будет испытывать и когда. Прямо сейчас!… Но ничего не происходило. Не было никакой жуткой жары и никаких горящих обломков… Да и тепловой щит не сгорел. Горящие куски были остатками посадочного пакета. Сначала сгорели стропы, а затем все остальное. Капсула продолжала раскачиваться, перегрузки нарастали. Он знал процесс увеличения g-уровня наизусть - тысячу раз проходил через него в центрифуге. Его прижимало к спинке кресла. Все труднее и труднее становилось действовать ручным регулятором. Гленн попытался прекратить раскачивание капсулы с помощью двигателей рыскания и двигателей крена, но раскачивания происходили слишком быстро. И вряд ли они шли на пользу капсуле.