После того как официально было признано, что люк никто не взрывал и, следовательно, полет Гаса Гриссома можно считать удачным, люди из НАСА неожиданно оказались на волне успеха. Джон Кеннеди был счастлив. «Мы начали наше долгое путешествие на Луну» - вот что было главным. Конечно, суборбитальные полеты и Шепарда, и Гриссома нельзя было сравнивать с полетом Юрия Гагарина по земной орбите, но факт того, что в НАСА произвели два успешных пилотируемых полета, казалось, означал, что Соединенные Штаты стали делать успехи в битве за небо.

Естественно, как повелось, именно в этот момент безымянный и жуткий Главный конструктор, Д-503, Строитель «Интеграла» решил показать миру, кто действительно правит в небесах.

Спустя шестнадцать дней после полета Гриссома, 6 августа 1961 года, Советы запустили на орбиту корабль «Восток-2» с космонавтом Германом Титовым на борту. Титов летал вокруг Земли целые сутки, совершил полных семнадцать кругов и приземлился там, где и стартовал, на советской территории. Трижды он пролетал над Соединенными Штатами на высоте 125 миль. И снова по всей стране всполошились политики и пресса. Перед их глазами представало жуткое видение: космонавт на лету разбрасывает водородные бомбы, словно бог Тор шаровые молнии. Одну - туда, другую - сюда… С лица земли исчезает Толедо… Канзас-Сити… Лаббок… Полет Титова внушал такой ужас, что полеты Шепарда и Гриссома на его фоне выглядели совсем незначительными. «Интеграл» и его Главный конструктор откровенно могли делать все, что они хотели, и в любое время.

Через семь дней, 13 августа 1961 года, Никита Хрущев предпринял меры, которые привели к созданию настоящей тюремной стены посреди Берлина, чтобы население восточной части города не могло перебегать на Запад. Но мир все еще был ослеплен сиянием затяжного космического полета. Да, они немного жестоки, но надо признать, что они настоящие гении. Только представьте: продержать человека в космосе двадцать четыре часа!

Что же касается НАСА, то полет Титова раз и навсегда положил конец программе «Меркурий-Редстоун». Следующему астронавту, который должен был полететь на «Редстоуне» - Джону Гленну, - теперь предстояло совершить орбитальный полет на ракете «Атлас», которая весьма скверно показала себя на беспилотных испытаниях. Пошли слухи, что в НАСА берегут Гленна для важного дела. Но положение Гленна в НАСА было вовсе не таким, к его величайшему сожалению. Нет, за то, что он должен был стать первым американцем, совершившим орбитальный полет, ему приходилось благодарить лишь невидимого Главного конструктора, Строителя «Интеграла».

После полета Титова в американской прессе стало постоянно мелькать выражение «отставание в космосе». Эти слова были наполнены каким-то суеверным страхом. В НАСА теперь намеревались во что бы то ни стало отправить человека в космос до конца 1961 года. Великая гонка зимы 1960 -1961 годов началась вновь. И черт с ними, с предосторожностями… К примеру, Советы обнародовали тот факт, что Титова во время полета мучила тошнота. Позже они скорректировали это заявление и стали говорить, что он страдал тошнотой после продолжительного полета. Вероятно, Советы не сообщили бы даже этого, если бы не собирались принять участие в международной научной конференции, дабы придать гласности свои космические подвиги. Выяснилось также, хотя никаких точных данных и не сообщалось, что советская программа пилотируемого космического полета: отбор космонавтов из рядов военных летчиков, их подготовка (центрифуга, параболические полеты в реактивных истребителях и т.д.), устройство капсулы и тормозных двигателей, процедура запуска - на удивление схожа с программой НАСА. Все в НАСА восприняли это известие с огромным облегчением. Как бы то ни было, мы на правильном пути! Конечно, советские ракеты гораздо мощнее, это так. И если космонавт «Интеграла» страдал от тошноты на орбите, то наверняка это же ждет и астронавтов. Но теперь не было времени беспокоиться о таких вещах. Выясним это тем же способом, что и Титов: там, наверху. Вперед! Туда! К следующей вершине!

В сентябре НАСА удалось успешно запустить капсулу «Меркурий-Атлас» с манекеном астронавта на борту; капсула приводнилась точно в указанном месте, в Атлантическом океане возле Бермуд, совершив один круг по орбите. В прессе высказывались предположения, что Кеннеди прикажет НАСА отправить в следующий орбитальный полет астронавта, но Хью Драйдену и Бобу Гилруту удалось выбить еще одно, дополнительное, испытание. Они хотели сначала послать на орбиту шимпанзе в ракете «Атлас».

Истинные братья уже не осмеливались холодно улыбаться по поводу того, что опять в этом всеми расхваливаемом проекте «Меркурий» обезьяна совершит первый полет. Обезьяна должна совершить первый в истории США полет по орбите Земли. На престиж проекта «Меркурий» такие шпильки уже никак не могли повлиять. 11 октября в Эдвардсе Боб Уайт совершил необычайнейший полет, а страна едва заметила его. Уайт поднял на высоту двести семнадцать тысяч футов Х-15 с Большим двигателем, но пресса отделалась лишь небрежным кивком: да-да, человек взлетел так высоко на самолете, как интересно… и тому подобное. А то, что Уайт летал на такой же ракете, как «Редстоун» или «Атлас», что его полет на высоту двести семнадцать тысяч футов был пилотируемым космическим полетом - это не произвело никакого впечатления на Кеннеди и широкую публику на фоне паники из-за полета Титова и отставания в космосе. Уайт поднялся на сорок миль - на десять миль меньше произвольно установленной границы космоса. XLR-99, Большой двигатель, обеспечивал пятьдесят семь тысяч фунтов осевой нагрузки - всего на двадцать одну тысячу меньше осевой нагрузки «Редстоунов», на которых летали Шепард и Гриссом. Уайт достиг скорости 5,21 Мах, или 3647 миль в час; скорость ракеты Шепарда и Гриссома была лишь немногим выше - примерно 5180 миль в час. Во время подъема на высшую точку траектории Уайт находился в состоянии невесомости три минуты - вполне сопоставимо с пятью минутами невесомости Шепарда и Гриссома. Уайт видел все то же, что видели Шепард и Гриссом, пожалуй, даже гораздо больше Шепарда… включая эту синюю полосу атмосферы на горизонте. А кроме того, Уайт был пилотом. Он контролировал подъем своего самолета. А когда воздух стал слишком разреженным, чтобы применять элерон, он использовал для контролирования углового положения тормозные двигатели, работающие на перекиси водорода, - такие же, какими пользовались Шепард и Гриссом. И все это Уайт делал без поддержки автоматики. Он сам опустил корабль в земную атмосферу… и сам посадил его на священное плато Эдвардса - на крышу мира. Он был ракетный пилот (так говорили братья), но пресса практически не обратила на это внимания.