— Точно! — расплылся в улыбке Картер. — Ну и как вам мой верный адъютант? Совсем вылетело из головы!

— Умный, уравновешенный, приятный малый, — ответил я.

— Леон всегда такой, — самодовольно заметил Стентон.

— А чем он увлекается?

— Фехтованием.

— На ножах? — с иронией спросил я.

— На шпагах. Неужели нельзя додуматься! — фыркнул он. — И фехтовальщик из него неплохой. Насколько помню, в прошлом году Леон на любительских соревнованиях в нашем штате пробился в финал.

— Совсем не плохо, — заметил я.

— Рад, что вы мне о нем напомнили. Приятно поговорить о человеке, которому всецело доверяешь.

— А если у него виды на вашу страховку? — небрежно бросил я.

— Мою страховку?! — Картер удивился и тупо посмотрел на меня. — Леон? Он такой крутой малый, что способен как-то воспользоваться ею?

— У меня к Леону Дугласу одно отношение, а у вашей бывшей жены Мелиссы — свое собственное, — выпалил я.

— Ладно, — вяло произнес Стентон. — И как же она к нему относится?

— Как к следующему избраннику. Неужели до вас еще ничего не дошло? Надо полагать, преданный адъютант сразу же доложил вам об этой приятной новости, дружище?

Лицо Стентона поначалу окаменело, а потом расплылось в широкой улыбке.

— Ах вы, сукин сын! — ухмыльнулся он и уточнил. — Сын суки и черта!

Название “Последняя остановка” как нельзя лучше подходило для третьеразрядного варьете, располагавшегося в обшарпанном здании. Я вошел в маленький бар, размещавшийся на его углу, пропустил стаканчик. Одного мимолетного взгляда на бесстыжую, невыразительного вида блондинку, вертевшую тугим задом перед носом изумленного посетителя с прыщавым лицом, было достаточно, чтобы тотчас покинуть это заведение. Выйдя на улицу, я свернул и подошел к служебному входу.

В дверях театрика с видом ресторанного вышибалы стоял амбал, похоже, сменивший амплуа уличного артиста из числа тех, что по праздникам для развлечения публики заглатывают живых рыбок. Он посмотрел на меня как на опасного бациллоносителя и мягко посоветовал убираться к черту. В противном случае парень пообещал переломать мне обе руки. Десятидолларовая банкнота, которой я помахал у него под носом, возымела гипнотическое действие — взгляд амбала стал уже не таким суровым.

— Я хотел бы переговорить с одной из ваших девушек, Джинни Коупек.

— Запрещено, — не отрывая глаз от банкноты, проворчал он в ответ.

Я аккуратно заложил ее за вырез его бумажного спортивного свитера.

— Передай ей, что к ней пришел приятель Ларри Маллера по очень срочному делу, — медленно произнес я.

— Она все равно к тебе не выйдет, приятель, — почти сочувственно втолковывал амбал.

— Только передай то, что я тебе сказал, и она непременно выйдет, — заверил я его. — А когда вернешься с ней, получишь еще десятку.

— Тогда она уж точно появится, — басом пообещал парень. — Если услышишь визг, не пугайся. Но это только в том случае, если придется тащить ее за волосы!

Через пару минут он вернулся, но без Джинни.

— Все нормально. Она сейчас спустится. Только что-нибудь на себя накинет и сразу выйдет, — поспешно заверил малый и одарил меня дружеской улыбкой. — Только зачем ей одеваться-то? А?

Последующие пять минут показались мне вечностью. Наконец за спиной амбала возникла фигурка девушки.

— Ну вот и она! — торжествующе объявил он. — Наша маленькая мисс Джинни Коупек, королева нашего варьете!

— Ты, часом, не ревнив? — шутливо спросил я и быстро сунул ему в лапу следующую банкноту. Девушка с явной неохотой подошла ко мне.

— Вы — приятель Ларри Маллера? — с сомнением в голосе спросила она.

— Да. Мне надо с вами переговорить, Джинни.

— До второго номера у меня всего двадцать минут, — напряженно ответила она.

— У нас уйма времени, — заверил я девушку. — Может, что-нибудь выпьем?

— Кофе. Здесь на углу есть бар, — согласилась она. При мягком свете в зале я рассмотрел ее более детально. Джинни Коупек оказалась довольно симпатичной брюнеткой, но испуганные глаза и жесткие линии лица очарования ей, увы, не придавали.

Она взяла чайную ложку и, положив себе в кофе сахар, помешала ей в чашке. Все это время она бросала на меня тревожные взгляды.

— Так что вы хотите? — наконец спросила девушка.

— Хочу, чтобы вы рассказали мне о Ширли Себастьян.

Она вдруг напряглась.

— Я ничего о ней не знаю, — натянуто произнесла она. — Ровным счетом ничего, и вы напрасно тратите свое время, мистер!

— Успокойтесь, Джинни. Я — приятель Ларри Маллера, — мягко напомнил я. — Он просил вам передать, что совсем не против, если вы мне все расскажете о своей подруге. Если бы я солгал вам, что я его приятель, то как бы разыскал вас?

Мои слова немного успокоили Джинни.

— Ну, если Ларри не против...

— Да, он не возражает! — немного повысив голос, воскликнул я. — Ларри не понравится, если вы ничего не расскажете мне о Ширли, дорогая. А его-то вы знаете!

Она поежилась:

— Хорошо, я ничего от вас скрывать не буду. Просто мне необходимо было убедиться, что Ларри не против. Что вы желаете знать о Ширли?

— Вы ее лучшая подруга. Это так?

— Да, — вяло ответила она. — Мы очень часто встречались с ней.

— Вы знакомы с ее братом Питом?

— С этим слизняком! — воскликнула она, и ее глаза сердито засверкали. — Постоянно поучал ее, что ей делать и чего не делать. Послушали бы вы его! Можно подумать, что он монах или какой-нибудь там святой из гипса! Ему-то, отсидевшему срок, произносить такие речи? Будто никогда не гулял с девушками и не видел в этом никакой радости! Он только и мечтал, чтобы сестра сидела взаперти и постепенно превращалась в старую деву!

— Она жаловалась на сердце, Джинни?

— Да, — кивнула она и закусила нижнюю губу. — Однажды я зашла к Ширли и застала ее на полу с посиневшими губами. Мне удалось привести ее в чувство, но позвать на помощь врача она мне категорически запретила.

— Перед тем, как это случилось, она приняла наркотик?

— Да, — упавшим голосом произнесла Джинни. — Она пристрастилась к ним еще до нашего знакомства. Ее незабвенный братец как-то ради шутки дал выкурить своей пятнадцатилетней сестре пару сигарет с марихуаной. С этого все и началось!

— А что вы скажете о ее работе в клубе “Гарем”? Она вам что-нибудь о ней рассказывала?

— Да постоянно! — воскликнула девушка, и на ее лице появилось нечто похожее на улыбку. — Она так любила свою работу. В клубе ей все нравилось, за исключением его владельца. Тот смотрел на всех работающих у него девушек как на свою собственность, но с Ширли он потерпел фиаско! Не то чтобы она блюла целомудрие. Вы меня понимаете? Просто ей не нравилось, что этот тип, перетаскавший всех девушек в постель, считал, что и Ширли ему не откажет. Он постоянно к ней приставал, но каждый раз получал отпор. Поэтому в конце концов и уволил ее.

— Когда вы виделись с ней в последний раз?

— Накануне ее гибели. Ширли нигде не работала с того момента, как Стентон выгнал ее. Она была подавлена, ведь работа в клубе для нее много значила. Ширли считала, что такого места, как у Стентона, ей уже не найти. Так вот, перед работой, а я в то время выступала в шоу в другой части города, решила забежать к ней.

— И как ваша подруга?

— Ширли была очень возбуждена. Такой я ее еще не видела — глаза словно точки, и говорила так быстро, что я почти ничего не поняла, кроме того, что она собирается пойти к Стентону и потребовать, чтобы тот взял ее обратно. И что, если он откажется, заявит на него в полицию — якобы в его клубе торгуют наркотиками, а она за время работы в нем превратилась в наркоманку. — Джинни на секунду отвела от меня взгляд. — Я все еще чувствую себя перед ней виноватой, — грустно сказала она. — Но я ее угрозы всерьез не восприняла. Она и раньше, приняв дозу, хваталась за такие бредовые идеи, но всегда спустя час забывала о них. Откуда я могла знать, что на этот раз так не получится?