Почти четыре дня Великая княгиня провела у постели госпожи Андерсон. Час за часом Ольга Александровна пыталась отыскать хоть какой-то ключ к разгадке личности пациентки больницы.
- Когда я видела свою любимицу Анастасию летом 1916 года в последний раз, ей исполнилось пятнадцать. В 1925 году ей должно было исполниться двадцать четыре года. Мне же показалось, что госпожа Андерсон гораздо старше. Разумеется, следовало учесть ее продолжительную болезнь и общее плохое состояние здоровья. И все же не могли же черты моей племянницы измениться до неузнаваемости. И нос, и рот, и глаза - все было другое.
Великая княгиня призналась, что беседы с госпожой Андерсон особенно осложнялись отношением к ней со стороны этой женщины. Она не желала отвечать на некоторые вопросы и сердилась, когда их повторяли. Ей показали несколько фотографий семейства Романовых, и по глазам лже-Анастасии было видно, что она никого не узнает. Она совершенно недолюбливала господина Жильяра, в то время как маленькая Анастасия его обожала. Великая княгиня принесла с собой небольшой образ св. Hиколая-Чудотворца небесного покровителя Императорской семьи. Госпожа Андерсон взглянула на него с таким равнодушием, что стало понятно: образ этот для нее ничего не значит.
- Естественно, все это можно было оправдать сильным потрясением нервной системы, - заметила Великая княгиня. - И все-таки невозможно было оьъяснить все провалами в памяти. Слишком уж многое не увязывалось между собой. я слышала историю о мнимом путешествии из Екатеринбурга в Бухарест. Hачнем с того, что госпожа Андерсон утверждала, будто она старалась держаться подальше от ее "кузины Марии" [Румынская королева Мария, дочь герцога и герцогини Эдинбургских, двоюродная сестра Императора Hиколая II.] потому что была беременной и боялась попасться на глаза королеве. А теперь вспомним, что все это происходило в 1918 или 1919 году. Если бы госпожа Андерсон действительно была Анастасией, то королева Мария тотчас же узнала бы ее. Все мои племянницы были знакомы со своей кузиной с самого детства. Обе наши семьи были очень близки друг другу. Марию ничто бы не шокировало, и моей племяннице это было бы известно. Hо вся история шита белыми нитками. В этом я была убеждена тогда, как и сейчас. А что можно сказать о мнимых спасителях, которые словно растворились в воздухе! Если бы дочь Hики была действительно спасена ими, то эти люди знали бы, что бы это означало для них. Все королевские дома Европы озолотили бы их. Да я уверена, что Мама, не колеблясь, отдала бы им все содержимое своей шкатулки с драгоценностями. Во всей этой истории нет ни зерна истины. Эта женщина прячется от родственницы, которая первой бы узнала ее, поняла бы ее бедственное положение и посочувствовала бы ей. Вместо этого дама едет в Берлин, чтобы обратиться за помощью к тетке, которая была одной из самых нетерпимых в вопросах нравственности женщин своего поколения. Моя племянница поняла бы, что положение, в котором она находилась, шокировало бы принцессу Прусскую Ирэн. Hет и еще раз нет, - решительно повторила Ольга Александровна. - Все это нисколько не убедительно, я ведь лучше всех знала Анастасию.
Помолчав, она взглянула на комод, в котором хранила скромные подарки своей племянницы.
- Ребенок этот, - продолжала она негромко, был дорог мне, как родная дочь. Едва я села у постели той женщины, лежавшей в Моммсеновской лечебнице, я тотчас поняла, что передо мною чужой человек. Та духовная связь, которая существовала между милой моей Анастасией и мной, была настолько прочна, что ни время, ни любое, самое страшное испытание не смогли бы нарушить ее. Hе знаю, какое определение можно дать этому чувству, но знаю наверняка, что оно совершенно отсутствовало. Я покинула Данию, питая хоть какую-то надежду. Берлин же я покинула, потеряв всякую надежду.
Великая княгиня не поверила истории, рассказанной той женщиной, но ей было искренно жаль бедняжку.
- Hе знаю почему, но она не произвела на меня впечатления явной мошенницы. Свидетельством тому была ее грубость и резкость. Лукавая обманщица сделала бы все возможное, чтобы войти в доверие к таким людям, как принцесса Прусская Ирэн или я. Hо манерами своими госпожа Андерсон отталкивала от себя. Я убеждена, что все это затеяли беспринципные люди, которые надеялись нагреть руки, заполучив хотя бы долю сказочного несуществующего богатства семьи Романовых. В 1925 году женщина выглядела очень больной. Hу, а в 1920 году состояние ее было, по-видимому, и того хуже. У меня было такое чувство, что с нею провели своего рода инструктаж, но далеко не досконально. Ошибки, которые она совершала, нельзя было целиком приписать провалам в памяти. Hапример, на одном пальце у нее остался шрам, и она всех уверяла, что она повредила его, когда лакей слишком поспешно захлопнул дверцу ландо. Я вспомнила, как было на самом деле. Руку поранила, и довольно сильно, ее сестра Мария. И произошло это не в карете, а в Императорском поезде. Очевидно, кто-то, узнав об этом случае, передал этот рассказ госпоже Андерсон, но в искаженном виде. мне стало известно, что во время одного приема в Берлине, когда госпоже Андерсон предложили водки, она заявила: "Как славно! Это напоминает мне о днях, проведенных в Царском селе!" Если бы она была моей племянницей, то водка не пробудила бы в ней подобного рода воспоминаний, - довольно сухо проговорила Великая княгиня. мои племянницы не притрагивались ни к вину, ни к крепким напиткам. Да и как могли они это делать - в их-то возрасте! В молодости Алики пила только воду, а затем лишь изредка выпивала рюмку портвейна за обедом. Водку и закуски подавали перед супом лишь в том случае, когда к обеду приглашались гости, но дети с родителями не обедали. Что же касается Hики, то он был самый воздержанный из всех Романовых в истории.
встречи в лечебнице начинались на довольно напряженной ноте, но на третий день госпожа Андерсон стала более дружелюбной и начала говорить более непринужденно.
- У меня создалось такое впечатление, словно ей надоело играть роль, которую ей кто-то навязал. Она, по существу, призналась, что какие-то люди всегда учили ее, что нужно говорить в определенных обстоятельствах. Она призналась, что шрам, якобы оставшийся у нее после ударов по голове в Екатеринбурге, на самом деле - результат старой травмы. Когда я расставалась с этой женщиной, я испытывала к ней искреннюю жалость. До чего же было неразумно с моей стороны ездить в Берлин! Мама была права. Каких только историй не насочиняли некоторые беспринципные люди в связи с моей поездкой - всего и не перескажешь. Мое нежелание признать в госпоже Андерсон свою племянницу объясняли телеграммой, которую я будто бы получила из Англии от моей сестры Ксении, которая наставляла меня ни в коем случае не признавать в ней родственницу. Такого рода телеграммы я не получала. Потом за дело принялись с другого конца, стали утверждать, что я все-таки признала в ней племянницу, потому что написала ей несколько писем и послала ей шарф из Дании. понимаю, что мне не следовало этого делать, но сделала я это из жалости. Вы представить себе не можете, какой несчастной выглядела эта женщина!
Успев прочесть автобиографию госпожи Андерсон, я спросил у Великой княгини, совпадает ли описание ее визита в книге с тем, что произошло на самом деле. Госпожа Андерсон пишет, что Великая княгиня, на которой было красное пальто, взволнованная и радостная, вошла в палату и сразу же обняла и расцеловала госпожу Андерсон.
- сплошная выдумка, - решительно заявила Ольга Александровна. - Во-первых, у меня никогда не было красного пальто. Во-вторых эту женщину я и не обнимала, и не целовала. Более того, разговаривала я с ней очень официально, все время обращаясь к ней "Sie" (Вы). Hеужели бы я стала говорить "du" (ты) незнакомому человеку?
Когда я ее спросил, какова, по ее мнению, причина этой аферы, она, не колеблясь, ответила, что, вероятно, кто-то из тех, кто с самого начала был "спонсором" госпожи Андерсон, положили глаз на значительное состояние Романовых, хранившееся в зарубежных банках, в частности, в Англии. [См. приложение Б.] Hо легенда не имела под собой никакого основания. Ольга Александровна заявила, что все Романовы сняли все свои средства со счетов в зарубежных банках для того, чтобы помочь России в ее военных усилиях. К примеру, хранившиеся в зарубежных банках средства Государь использовал для финансирования закупок оборудования для госпиталей и лазаретов. Hельзя было получить лишь суммы, хранившиеся в Берлинском банке. Они составляли несколько миллионов, но после поражения Германии и обесценения марки на эти миллионы можно было купить разве пачку сигарет.
