- Кушайте жерех, - предлагала Галина Александровна.

- Георгий как узнал о вашем приезде, наловил рыбы, заложил в холодильник и не велел трогать, пока не приедет Михаил Федорович.

В зал резво вбежали две девочки.

- Это моя дочка, Машенька, - сказал маршал. - А эта - внучка Василевского, дочка Эры.

Им тогда было по десять лет. Он представил их, как мне показалось, с гордостью.

После обеда Георгий Константинович предложил прогуляться. Наступали вечерние сумерки, веяло прохладой. Мы были легко одеты. Маршалу показалось, что на улице излишне свежо.

- Вы же совсем раздеты, вот это сибиряки! И все-таки так не годится. Галя, - сказал своей жене, - принеси Елене Ивановне свое пальто, а Михаилу Федоровичу захвати мой плащ.

- Спасибо, товарищ маршал, нам не холодно, - возразил я.

- Не скромничайте, не надо рисковать здоровьем. Тепло никому еще вреда не приносило.

Маршал показывал нам свою дачу. Усадьба густо покрыта хвойными породами вперемешку с зарослями кустарника плюс густая трава. Все это напоминало мне кусочек сибирской тайги. Много грибов, ягод, рябины. Птичий гомон дополнял атмосферу буйствующей природы, которую маршал искренне любил и оберегал.

- Мы не заметили, как быстро прошло время. В голову пришла мысль: что если маршал спросит, что я увидел и запомнил у него, я бы не мог дать исчерпывающий ответ. А ведь он всегда требовал на любые вопросы отвечать коротко и полно. Правда, это было на войне. Теперь он стал более демократичным, мягким. Но я-то знал: ни при каких условиях при нем нельзя расслабляться, надо быть предельно собранным. Мне показалось в то время, что я держу очередной экзамен.

Что касается интерьера, в глаза бросалась скромность обстановки жилых комнат и рабочего кабинета. Понравилась библиотека. Там оказалось немало справочных книг. Здесь же хранился личный архив маршала.

В стороне от дома - небольшая русская баня... Помню, на Халхин-Голе пришлось дважды вместе попариться. В отрогах Хамар-Дабы мы оборудовали баню в землянке. Топилась она "по-черному". В один из дней, в конце июля, баня была жарко "накочегарена". Командующий начал с того, что поливая водой раскаленные камни, "выгонял угар". Затем стал париться. Хлеща себя веником, приговаривал: "Поддай парку, поддай... Ну еще, еще!" От нестерпимого жара у меня горели уши, не выдерживали кисти рук, а ему все давай и давай парку.

- В следующий раз, чтобы у тебя были рукавицы и шапка, понял?

- Понял, товарищ командующий!

После боев в конце сентября он попарился еще раз, как говорил, "по-настоящему".

...Двое суток мы гостили у него на даче. Георгий Константинович охотно делился воспоминаниями о прожитой жизни.

Вот уже 10 лет он практически находился в изоляции. На октябрьском (1957 г.) Пленуме ЦК КПСС Г. К. Жуков был снят с должности и отстранен от какого-либо участия в общественной и государственной деятельности.

В 1965 году впервые маршал был приглашен и находился в президиуме торжественного заседания, посвященного празднованию 20-летия победы над фашистской Германией. Появление Г. К. Жукова вызвало бурный восторг всего зала. "Мы, фронтовики, - рассказывал об этом участник торжества, омич, генерал М. И. Кучерявенко, - приветствовали прославленного полководца, благодарили ЦК КПСС за восстановление справедливости по отношению к маршалу-победителю, любимцу Вооруженных Сил и народа".

Делясь впечатлениями от встречи на торжествах с тем, кто на поле брани и в тылу ковал победу, с кем приходилось разделять успехи и неудачи, он был взволнован и гордился тем, что его не забыли, помнят, чтят. Многих воинов узнавал и горячо приветствовал. Особенно ему запомнился генерал Козин.

- Вы не знаете такого? - спросил маршал. - Он из ваших краев.

- В Омской области такого Героя, по-моему, нет. Вроде бы по фамилиям всех знаю.

Маршал вспомнил:

- ...В Барнауле проживает Почетный гражданин города генерал Козин. Это - храбрейший человек. Впервые я его узнал в кровопролитных боях под Ельней в 1941 году. Тогда он был капитаном, командиром стрелкового батальона. Воевал стойко и умело и немало хлопот принес немецкому командованию на этом направлении. Затем помню его под Сталинградом и Курском. Дивизия его (52-я гвардейская 1-го Белорусского фронта. - М. В.) одной из первых ворвалась в Берлин, за что он и получил звание Героя Советского Союза. Это - настоящий сибиряк, самородок-тактик. Я с охотой посещал его дивизию. В ней всегда был порядок, и любая задача была ей под силу. Мне казалось, что он громче всех приветствовал меня. При случае передавайте ему привет.

Вскоре просьбу Г. К. Жукова я выполнил. Нестор Дмитриевич был тронут памятью выдающегося полководца.

- Какой же этот человек! Через горнило такой войны прошел тяжелую полосу послевоенной жизни и сохранил память обо мне, хотя вроде бы воевал как все, или как многие. Спасибо ему - сказал генерал.

А потом кратко высказал и свои воспоминания о Г. К. Жукове:

- Готовя удар против Ельнинской группировки противника, Георгий Константинович несколько раз приезжал в нашу дивизию и, в частности, в мой батальон. Он детально отрабатывал свой план. Изучал местность, расспрашивал о поведении противника, о моральном духе попавших в плен, о применяемой тактике и режиме поведения, об оружии, применяемом фашистами, и пр.

Я больше всего боялся за жизнь Георгия Константиновича, пытался не пропускать на передний край, особенно, когда бывал без сопровождения командования дивизии. Но командующий фронтом был неумолим. Ему нужно было самому посмотреть и решить, как я полагал, чего не доставало для уверенных действий. После разгрома фашистов под Ельней Г. К. Жуков приехал ко мне в батальон и вручил часы: "Богатырю Великой Отечественной войны Н. Д. Козину. Г. К. Жуков". Разве можно забыть такое? - закончил свой рассказ Н. Д. Козин. Полученные часы из рук Г. К. Жукова Нестор Дмитриевич передал Краеведческому музею.

Думается, рассказ был бы незаконченным, если не сказать несколько слов о Н. Д. Козине. Он истинный сибиряк из Татарского района Новосибирской области. Окончил Омское военное училище. Участник парада Победы.

Продолжим рассказ о Г. К. Жукове.

Наступившие признаки полной реабилитации и успешное завершение "Воспоминаний и размышлений" окрыляли его. Он хотел рассказать всем людям Земли правду о прошедшей войне, предостеречь от повторения тяжких ошибок прошлого.

Его влекло к общению с людьми, как к естественной необходимости. Ему нужен был близкий человек. Георгий Константинович пригласил друга детства М. М. Пилихина, с семьей которого дружил всю жизнь. На даче маршала Пилихин прожил девять лет, вплоть до кончины Георгия Константиновича. Они глубоко уважали друг друга и вместе проводили свободное время.

На даче были фруктовый сад и часть свободной земли, на которой можно было выращивать различные овощи. М. М. Пилихину было выделено несколько корней яблонь и небольшой огород. Наступило лето. Маршал присматривался и однажды не выдержал:

- Миша, почему у тебя так пышно все растет? Посмотри, листва картофеля и огурцов - темно-зеленого цвета, с каким-то отблеском. А какая завязь на яблонях! У меня-то совсем не то. В чем же дело? Ты что, колдун какой или знаешь секрет крестьянский?

- Никакого секрета здесь нет. Земля любит, чтобы ее подкармливали. Тогда и она отвечает добром. Я вовремя окопал каждый корень яблони, удобрил землю, обильно полил ее под зиму, обрезал негодные сучья. Унавозил землю и под овощи. Когда надо, уничтожаю сорняки. Вот тебе и весь секрет.

Маршал не раз с интересом осматривал огород Пилихина, и он нравился ему все больше.

- Да, Миша, во всем нужен труд, труд добрый, заинтересованный. Человек должен радоваться, когда что-либо делает, и получать от этого удовлетворение.

Как относиться к земле, что ее надо удобрять, он знал хорошо. Но собственные руки до этого не доходили. Он был весь во власти воспоминаний прожитой сложной и интересной жизни. В ратном труде на полях сражений как никто другой он умел получить полновесный результат - Победу.