Таким образом, к исходу 27 августа остатки противника, оборонявшие сопку Песчаная и высоту Зеленая, были уничтожены, части 57-й и 82-й стрелковых дивизий полностью овладели укреплениями на южном берегу Хайластын-Гола. 127-й стрелковый полк сумел переправиться на северный берег реки.

К утру 28 августа противник продолжал сопротивляться только на высоте Ремизова, упорно отстаивал свои позиции. По всему фронту стояла артиллерийская канонада, гремели раскаты орудийных выстрелов танков и бронемашин. Войска двигались к границе. Всюду дымились разрушенные вражеские блиндажи и сожженная техника.

Но пока хоть один японский солдат находился на Монгольской земле, боевую задачу нельзя было считать выполненной. Не взята еще высота Ремизова. С мая не прекращались за нее кровопролитные бои. Сколько раз переходила она из рук в руки.

Высота была окружена со всех сторон. Но враг не сдавался. Японцы укрепили ее инженерными сооружениями, создали развитую сеть траншей полного профиля, оборудовали дзоты, организовали сильное огневое взаимодействие всех средств ведения огня.

В ночь на 28 августа группа противника, примерно в 400 человек, используя песчаные барханы, пыталась прорваться на восток по северному берегу реки Хайластын-Гол. Ее обнаружил 293-й стрелковый полк и атаковал. Японцам было предложено сложить оружие, но они отказались. Начался рукопашный бой. Самураи были полностью истреблены.

28 августа командующий войсками поставил задачу командиру 24-го мотострелкового полка полковнику И. И. Федюнинскому уничтожить противника, оборонявшегося на высоте Ремизова. Выполняя полученный приказ, полк при поддержке огнеметных танков перешел в наступление.

Атакует 6-я рота. Впереди политрук Т. Г. Бурдяк и его боевой товарищ В. Кирин. Японцы дерутся с ожесточением, переходят в рукопашный бой. С криком "Ура!" ринулся в атаку второй батальон. Противник не выдерживает и бросает оружие.

В этом бою шестая рота вырывается вперед. Василий Кирин водружает боевое красное знамя на высоте. Ликвидирован последний очаг сопротивления на высоте Ремизова.

В двух километрах к юго-востоку от сопки Ремизова в руках японцев осталась еще высота Песчаная. Здесь скопились все, кто уцелел от разгрома. Уничтожить с ходу это скопление наши части не смогли. Об этом было доложено командующему. Г. К. Жуков незамедлительно приказал командиру дивизии уничтожить или пленить остатки недобитых частей. Выполнение этого приказа было возложено на 24-й полк И. И. Федюнинского.

Исходя из оценки обстановки на всем фронте, Г. К. Жуков приказал всем частям и соединениям, выходившим к границе, быть готовыми к отражению атак противника с целью деблокировать окруженных самураев. К отражению возможных ударов были готовы авиация, армейская артиллерия и танковые части ударных групп.

Рано утром 31 августа командир 24-го мотострелкового полка И. И. Федюнинский передал последнее боевое донесение: скопление противника на высоте уничтожено. Бои прекратились по всему фронту. Советские и монгольские войска вышли на линию государственной границы. 6-я японская армия полностью разгромлена. Операция блестяще завершена. Войска перегруппировались для решения оборонительных задач по защите монгольской земли, приводили себя в порядок.

1 сентября командующий приказал мне подготовить поездку в войска. Я уже знал, что мне нужно уложить в машину шанцевый инструмент, личное оружие для себя и шофера, карабины и боеприпасы для самообороны и иметь на всякий случай запас продовольствия. Обычно командующий выезжал в войска внезапно. И совсем редко М. А. Богданов извещал части о том, что к ним прибудет Г. К. Жуков. Это было чаще всего тогда, когда надлежало провести какую-либо важную работу по организации боя или провести занятие.

Что касается проверок готовности командного состава или штабов, а также состояния организации обороны или наступления после отданного приказа, то они всегда проводились без предупреждения. Временами, когда не знал и я, в какие части он собирается ехать, удавалось кое-что разведать, чаще всего через начальника войск связи А. И. Леонова или начальника штаба М. А. Богданова. В таком случае в оставшееся в моем распоряжении время я стремился сориентироваться в обстановке, чтобы увереннее вести себя во время поездки и работы в войсках. Проявлять излишнее любопытство было неудобно, чаще всего просто недопустимо.

Конечно, я предпринимал все, чтобы поездка командующего во всех случаях завершилась благополучно. Я знал, что при его огромной загруженности и ответственности порой ему нет возможности знать все детали поездки: дороги, ориентиры, возможное передвижение по степи, где нет дорог, детали обстановки на маршруте движения, ближайшие командные пункты частей и многое другое, что связано с безопасностью движения. Адъютант обязан восполнить недостающее, хотя бы частично.

На следующий день командующий выехал по направлению к границе. Наш маршрут лежал вдоль главного направления действий Южной группы войск. Преодолели Халхин-Гол через знакомую нам правофланговую переправу, далее по полевым тропам и проделанным по целине колонным путем мы вышли на дорогу, идущую от горы Хулат-Улаин-Обо на запад к Хайластын-Голу, через которую наши части построили временный деревянный мост. Отсюда командующий повернул на северо-восток к подножью знаменитой горы Номон-Хан-Бурд-Обо, затем на юго-запад на высоту Ремизова и далее - на центральную переправу и гору Хамар-Даба.

На протяжении всей поездки мы видели неостывшие следы недавних боев. По обочинам дорог, даже в небольших песчаных барханах, валялось множество японской техники, оружия, неубранных трупов японских солдат, офицеров, различного рода военной амуниции, банки из-под консервов, газеты, трупы лошадей, остатки упряжи и многое другое. На сопке Песчаной были осмотрены укрепления, система обороны. Конечно, все было разрушено, но было видно, что враг долго рассчитывал здесь обороняться.

- Хорошо поработали наши артиллеристы, - заметил командующий.

- Но танкисты тоже неплохо воевали, - невольно вырвалось у меня.

- И не только танкисты, все рода войск доблестно и умело сражались, заключил он.

При подъезде к мосту черех Хайластын-Гол, северо-восточнее этой переправы, перед нами открылась долина реки. Резко обрывавшиеся крутые берега ее переходили в широкую двухстороннюю заболоченную пойму. Собственно, она-то и доставила нам больше всего хлопот во время наступления. Теперь Г. К. Жуков извлекал уроки из того, что произошло, что сделано.

На подступах к Номон-Хан-Бурд-Обо мы увидели открыто расположенную палатку. Часовой остановил нашу машину, предупредив, что дальше ехать нельзя - граница. Сигналом вызвал находившегося в палатке командира. Тот доложил свою задачу, указал по местности, где проходит граница. Мы увидели линию проволочного заграждения и флаги МНР.

Пришлось уточнить дальнейший маршрут. Наша машина с большим трудом стала пробираться по извилистым тропам меж песчаных барханов Номон-Хана. Нередко они приводили нас к какому-либо котловану или непроходимым зарослям кустарника. Тогда командующий приказывал развернуть машину и искать новые обходные пути. Окопы, траншеи, ходы сообщений подобно паутине опутывали каждую сопку и подходы к ней. Порою приходилось с большим трудом преодолевать разрытые и разрушенные участки местности.

Позднее я узнал, что командующему хотелось полнее понять характер построения обороны частей и подразделений японских войск, использование местности и ее инженерное оборудование, тактику одиночного солдата, принципы построения системы огня стрелкового оружия, артиллерии, использование танков в обороне. Картина последствий проведенного сражения являлась как бы той материальной основой, которая позволяла ему утвердиться в оценке качеств японского солдата, тактики и оперативного искусства, боевой мощи соединений и объединений японской армии.

Одержимый осмысливанием полученного опыта, Георгий Константинович забывал об опасности. А она подстерегала нас на каждом шагу.