– Извини меня, пожалуйста, – выпалила я. – Я и правда слишком бегу вперёд. Наверное, действительно пока ещё рано…

– Я тебя не тороплю, – мурлыкал Дориан. – Моё предложение бессрочное. Ты можешь приехать в любое время, без звонка, как только почувствуешь, что скучаешь.

– Я всегда по тебе скучаю…

Вот так, не успев немного повздорить, мы помирились. Как мартовские кот и кошка, мы не сводили друг с друга очарованных глаз, а за окнами ресторана отстукивала мелодию весенняя капель.

Незаметно и проворно, вместе с апрельскими ручейками, пробегали дни. Студенты-медики, и я в их числе, сдав последние экзамены, начали готовиться к ГОСам. Спокойно, не тратя лишних нервов и времени на диплом, я проходила практику, а вечерами мы гуляли с Дорианом по центру Москвы, держась за руки (он наконец-то позволил мне оказаться чуть ближе!), вдыхая запахи наступившей весны, которая сейчас была уже не холодной мартовской мечтой, а самой настоящей реальностью.

Вот и сейчас мы неторопливо шли под тусклыми фонарями в сквере у Пушкинской площади. Я, ничего не соображая, утопала в нём: в его запахе, тепле, голосе, а он тихо и размеренно пересказывал мне «Ночь нежна» Скотта Фицджеральда. Эту книгу я не читала, но с благодарностью его слушала (или хотя бы делала вид), стараясь следить за нитью рассказа.

Сюжет был вполне типичным для романа с таким названием: любовный треугольник, главная героиня – несовершеннолетняя девушка неземной красоты, девственница, конечно же, а главный герой – несчастный доктор, мой коллега-психиатр, чья супруга по иронии судьбы оказалась лишена рассудка и страдала истерическим делирием2.

– Я думаю, – произнёс наконец Дориан, демонстрируя мне обложку романа, – что ты могла бы найти эту книгу интересной. По крайней мере, мне было бы любопытно твоё мнение о ней. Поменявшись местом с героем книги, как бы ты поступила? Ты решилась бы на такой отважный шаг?

– Жениться на сумасшедшей? – его вопрос меня даже позабавил. – Сомневаюсь. Ничего страшного, если твои пациенты немного не в своём уме – так даже интереснее. Но, возвращаясь домой, доктору хорошо бы всё сумасшествие оставлять на работе, а отношения заводить со здравомыслящим человеком.

Дориан посмотрел на меня внимательно. Он ничего не ответил, но в его глазах читалось осуждение моей категоричности.

– Может быть, то, что я сейчас сказала, звучит немного несдержанно. Наверное, я просто очень устала от практики в дурке. К концу дня хочется только отдыха, осознанных разговоров, нежности – и больше ничего. Не могу представить, что дома вместо этого меня будет ждать жена-истеричка. Так и самому свихнуться недолго.

– Ты практикуешься в психиатрической больнице? – вздёрнул брови Дориан.

– Конечно, а где ещё мне практиковаться, я же будущий психиатр.

– И когда закончится этот ваш дурдом? – уточнил он с серьёзным видом.

– В июне. Но потом нам предстоит ещё год интернатуры.

– Да, ты права, это никуда не годится. А ты не думала над тем, чтобы работать психологом или психотерапевтом?

– Честно говоря, мне это было бы даже интереснее. Психиатры ведь в основном лечат таблетками, а в психотерапии разные методы, да и пациенты не такие запущенные. Но для этого нужно отучиться ещё год или полтора, причём уже платно, как и любое последующее образование…

– Анюта, подожди меня тут, пожалуйста, мне нужно срочно сделать пару звонков, я схожу к машине. А пока смотри, что у меня для тебя есть, – он положил на скамейку ту самую «Ночь нежна», которую в течение последних тридцати минут старательно пересказывал, затем вытащил из внутреннего кармана пиджака маленькую бордовую коробочку и поставил её сверху на книгу. – Я совершенно случайно узнал, что у тебя недавно был день рождения. Мне пока не знаком твой вкус, но, надеюсь, тебе понравится.

С этими словами он ушёл к парковке, оставив меня наедине с подарками. Будучи обескураженной той быстротой, с которой он удалился, я опустилась на лавочку и некоторое время оставалась неподвижной, а потом мои любопытные руки всё же потянулись исследовать презенты.

Красный бархат скрывал внутри себя изящные утончённые серьги из белого металла с четырьмя прозрачными, насыщенно алыми рубинами, чем-то похожими по оттенку на те розы, с которых началось наше знакомство. Вытащив из своих ушей скромные пуссеты из медицинского сплава, я убрала их в сумочку, а обновку – с благодарностью надела. Забота Дориана меня приятно удивила, и я на тот момент даже не задалась уместным вопросом – каким образом он узнал о дате моего рождения.

Ещё немного посидев в одиночестве, я решила открыть книгу. Причём, как настоящая двоечница, последние её страницы. Мне было интересно, чем закончится так фатально начинающаяся история про отчаянного психиатра. Очень быстро я убедилась в своих прогнозах, и чтение мне наскучило. Я успевала не только бегло просматривать текст, но ещё и глазеть по сторонам, украдкой из-за переплёта книги наблюдая за прохожими, а заодно задаваться риторическим вопросом, что такого интересного Дориан мог найти в этом занудном романе, единственное преимущество которого, пожалуй – красивое название. Эта тёплая весенняя ночь, окутывавшая меня тогда в сквере, действительно была очень нежной, лучшего слова не подобрать.

– Ну вот, я же говорила, – ликуя сообщила я ему, как только он вернулся. – Они расстались! Он на самом деле не помогал ей все эти годы, что они были вместе, а только фиксировал в состоянии больного человека. Психиатра, как и пациента, возвращаясь домой, тоже нужно оставлять в больнице. Эти отношения изначально были обречены.

– Ни слова больше, – Дориан вдруг опустился передо мной на колени и, отодвинув от лица прядь волос, поцеловал в губы. Как всегда это случилось неожиданно и не к месту, учитывая, что мы, как литературные критики, похоже, совершенно не сошлись во мнениях. Моё тело налилось сладким теплом, и я обмякла в его руках, крепко меня обнявших, вмиг забыв и о предмете спора, и о пациентах, и о фатальности в отношениях.

Спустя несколько секунд Дориан чуть отстранился, обхватил мою ладонь двумя своими и, глядя в глаза, заговорил:

– Я только что звонил ректору твоего университета, он дал нам добро. Завтра ты сможешь перейти в частный медицинский центр и работать там в качестве психиатра, эту практику тебе зачтут. Владелец клиники – мой хороший знакомый, он без проблем тебя устроит, ты пройдёшь у них интернатуру, одновременно с этим поступишь на программу переподготовки, а через год, когда переквалифицируешься, сможешь перевестись на должность врача-психотерапевта. В медцентре тебя обещали сильно не нагружать, рабочий день будет заканчиваться в пять и ни минутой позже. Если понравится – останешься там, если нет – что-нибудь ещё придумаем. Ты согласна?

Вот такое необычное предложение в один из апрельских вечеров, стоя на коленях, сделал мне мой любимый мужчина – разве я могла отказаться? С тех пор я так и работаю в этой клинике, и в ней же, сидя в своём уютном кабинете, я пишу эти строчки, согревающие меня воспоминаниями о наших первых встречах, таких светлых и наполненных всеобъемлющей беспечной радостью.

Миша покрутил визитку в руках и процитировал вслух надпись:

– Дориан Белл, «Роял Ричмонд банк». Хм, а почему тут должность не указана?

– Не знаю, я даже не обратила внимания…

– Вообще, конечно, он очень странный тип, – в который раз повторил коллега. – По его поступкам складывается стойкое впечатление, что он постоянно извиняется перед тобой или заглаживает вину. Так как о поводах для извинений мы ничего не знаем – он ничего дурного о себе не рассказывал – можно сделать вывод, что он слишком скрытен и неискренен с тобой. Он пытается создать идеализированный облик себя, непрерывно творя добро и маскируя тем самым свои негативные качества. Это ни к чему хорошему в будущем не приведёт. Что будет, когда эту его плотину идеальности прорвёт?.. Вообще я тебе удивляюсь. Больше двух месяцев встречаться с человеком и ничего толком о нём не узнать!..